Тяжелые времена - Хиллари Клинтон

Биби сослался на библейскую историю Исаака (прародителя евреев) и Измаила (прародителя арабов), двоих сыновей Авраама, которые, несмотря на свои разногласия, объединились, чтобы похоронить своего отца.

— Я могу только молиться, и я знаю, что миллионы людей по всему миру, миллионы и миллионы израильтян, палестинцев, множество других людей во всем мире могут только молиться о том, чтобы боль и испытания, которые выпали на нашу долю, и вашу и нашу, в завершение столетий конфликта объединили нас не только в минуты покоя вокруг стола переговоров здесь, в Вашингтоне, но также позволили нам, выйдя отсюда, выковать прочный, длительный мир для многих поколений.

Аббас вспомнил о знаменитом рукопожатии 1993 года Рабина и Арафата и заявил о достижении «мира, который положит конец конфликту, который будет отвечать всем чаяниям, который откроет новую эру в отношениях между израильским и палестинским народами». Разногласия, которые предстояло преодолеть, были существенными, а время поджимало, но то, что, по крайней мере, произносилось, было верным.

После долгого дня официальных переговоров я пригласила обоих руководителей в свой кабинет на седьмом этаже. Мы с сенатором Митчеллом пообщались с ними еще некоторое время, а затем оставили их одних. Они сидели на стульях с высокими спинками у камина. Была достигнута договоренность встретиться им вновь наедине через две недели. Мы лишь частично продвинулись на своем пути, но я была воодушевлена как их словами, так и их «языком тела». В тот момент я почувствовала прилив оптимизма и уверенности в завтрашнем дне, что, к сожалению, не было подкреплено последующими реальными действиями.

Две недели спустя мы вновь собрались в Шармаш-Шейхе, солнечном египетском курортном городе на берегу Красного моря. (Один из парадоксов международной дипломатии заключается в том, что мы часто бываем в таких местах, как Шармаш-Шейх, или Бали, или Гавайи, но у нас совершенно нет времени насладиться ими или даже выйти на улицу из конференц-залов. Иногда я чувствовала себя неким Танталом, голодным негодяем из греческой мифологии, обреченным целую вечность смотреть на вкусные фрукты и прохладительные напитки, но не иметь возможности попробовать все это.)

На этот раз нас принимал у себя президент Мубарак, который, несмотря на то что практиковал автократический стиль правления, был преданным сторонником сосуществования двух государств и установления мира на Ближнем Востоке. Так как Египет граничит с Сектором Газа и Израилем и был первой арабской страной, которая подписала мирный договор с Израилем в 1979 году, его голос был решающим. У Мубарака были дружеские отношения с Аббасом, поэтому он смог уговорить палестинцев сесть за стол переговоров первыми. Теперь я надеялась на то, что он сможет удержать их там.

Мы с Мубараком начали этот день с раздельных встреч с израильской и палестинской сторонами. Затем мы усадили Нетаньяху и Аббаса вместе, и они беседовали друг с другом час и сорок минут. Обе стороны подтвердили свое намерение участвовать в заключении соглашения добровольно и со всей серьезностью. Затем мы углубились в более детальное обсуждение некоторых ключевых вопросов конфликта. Дело шло медленно (было много позиционирования, позерства, нежелания прислушаться к мнению другой стороны), однако было весьма отрадно наконец-то приступить к детальному обсуждению сути вопроса. После более чем двадцати месяцев неудачных попыток мы обговаривали ключевые вопросы, которые должны были раз и навсегда обеспечить прекращение конфликта. После того как мы пообедали, мы решили встретиться снова, и Нетаньяху отложил свой отъезд, чтобы продолжить переговоры.

На следующий день переговоры продолжились у Нетаньяху в Иерусалиме. В знак уважения к Аббасу он выставил палестинский флаг. Бейт-Агийон, официальная резиденция премьер-министра, была построена в 1930-х годах богатым купцом и служила во время арабо-израильской войны 1948 года в качестве военного госпиталя. Она находится на тихой, частично перекрытой улице в благополучном районе Рехавия. Снаружи она покрыта иерусалимским известняком, как и Стена Плача и бóльшая часть зданий Старого города. Внутри было на удивление уютно. Вчетвером (Нетаньяху, Аббас, Митчелл и я) мы разместились в личном кабинете премьер-министра для продолжения нашей активной дискуссии. Всех нас поджимали сроки, и мы помнили об этом. Если срок моратория истечет, то и переговоры прервутся менее чем через две недели, если только мы не найдем способа продолжить их в конструктивном ключе. Время отсчитывалось неумолимо.

Помимо других трудных вопросов, наша беседа была сосредоточена также на том, как долго будет продолжаться израильское военное присутствие в долине реки Иордан, которая должна была стать границей между Иорданией и будущим Палестинским государством. Мы с Митчеллом предложили несколько способов обеспечения безопасности Израиля наряду с обеспечением палестинского суверенитета. Нетаньяху настаивал на сохранении израильских войск вдоль границы в течение длительного времени без фиксированной даты их вывода и привязки этого вывода к развитию ситуации.

В ходе переговоров Аббас заявил, что он может смириться с израильским военным присутствием в долине реки Иордан в течение нескольких лет после создания нового государства, но никак не дольше и что необходимо установить конкретный срок их пребывания в долине. Бессрочное израильское военное присутствие его совершенно не устраивало. Несмотря на очевидные разногласия, я подумала о том, что потенциально это было значительным событием. Если разговор шел о годах, а не о десятилетиях или месяцах, то, возможно, необходимая международная поддержка в решении проблемы безопасности и защиты границы путем использования современных технологий помогла бы ликвидировать эти очевидные разногласия между сторонами — если только у нас будет возможность продолжить переговоры.

Шли часы, а стороны продолжали спорить. Представители средств массовой информации США, которые ожидали нас снаружи, все больше проявляли беспокойство, и многие журналисты собрались в близлежащем баре. У нас же, к моему сожалению, все еще не намечалось никакого прогресса, и я понимала, что нам все же потребуется столкнуться с проблемой завершения моратория на строительство поселений. Однако Митчелл, ветеран бесконечных переговоров в Северной Ирландии, выступил со следующим весьма полезным заявлением.

— Переговоры длились двадцать два месяца, — заметил он. — Кроме того, прошло много, много месяцев, прежде чем началось, по крайней мере, серьезное обсуждение какого-либо вопроса обеими заинтересованными сторонами.

Сейчас же мы приступили к самым сложным и деликатным вопросам.

После того как все разошлись (почти через три часа), я осталась, чтобы поговорить с Нетаньяху в спокойной обстановке. Конечно же, он не хотел нести ответственность за прекращение этих переговоров именно теперь, когда они продвигались к самой сути проблемы. Мог ли он согласиться на краткосрочное продление моратория, чтобы позволить нам идти дальше и определиться в том, что может быть достигнуто? Премьер-министр покачал головой. Он дал десять месяцев, а палестинцы впустую потратили девять из них. Он был готов продолжать разговор, но мораторий на поселения должен быть завершен строго в соответствии с графиком.