Дверь с той стороны - Владимир Михайлов

Александр потянул себя за ухо и сказал:

– Ты.

– И после этого ты хочешь, чтобы я не шла на риск? Послушай, если ты просто намерен заставить решать меня одну, это не получится, можешь не умывать рук. Я тебе по-настоящему нужна там?

– Еще как! Я же объяснил тебе…

– Вот ты и решил. Потому что слово «лети» — всего лишь другой способ выразить то же самое. Итак, через два месяца мы окажемся вместе — и навсегда!

– Но для тебя пройдут не два месяца, Кир: двенадцать лет, и не таких уж легких.

– Ты же перенес их! А я выносливее тебя. И сейчас у меня еще прибавилось сил. Мне только хочется представить все как можно яснее. Вообрази: время прошло, я прилетела и мы встретились снова. Как это произойдет?

– Будет хорошая погода, — начал он после паузы. — Весь город переселится на пляж. Я привезу тебя туда прямо с космодрома. Возьмем яхту. Под парусами уйдем на острова…

– Погоди, какие острова?

– А? Ну, там они есть, ты увидишь. Очень оригинальная кон…

– А потом?

– Пойдем в концерт. А ночью поплывем в подводный город. Хочешь в подводный город?

– Куда угодно, — сказала она. — Только с тобой.

– А мне угодно, — проговорил Александр, — нести тебя на руках.

Он и в самом деле поднял ее на руки и понес — он и раньше носил ее так и не уставал, силы в нем было много, и двенадцать лет, кажется, ее не убавили.

– Вот так я унесу тебя к морю. Будем просто лежать на песке и загорать.

– Или строить из песка внеземные станции, — сказала Кира, делая вид, будто засыпает у него на руках. Но тут же напрягла мускулы, чтобы высвободиться: она была слишком возбуждена и ей не хотелось покоя.

– Да, — сказал Александр, помогая ей встать на ноги. — Так оно и будет.

– Не пойму одного, — сказала Кира, оправляя плащ. — Разве ты не мог перед тем, как вернуться ко мне, найти в архивах список улетевших с последней экспедицией?

– Возможно, я и сумел бы, — задумчиво ответил он. — Хотя трудно проследить за судьбой каждого отдельного человека. Я не пытался, потому что… ну, потому что боялся не найти там твоего имени.

Кира кивнула. Они возвращались в город другим путем, все время держась близ реки, уходя от зари, которая догоняла их. Позади, на горизонте, возникла яркая полоса и быстро расширялась. Ее отблеск поднялся выше деревьев. Кира взглянула вверх. Звезды гасли, но солнце уже готовилось сиять, и птицы пробовали голоса.

– А птицы там есть?

– Птицы, и цветы, и все. Тебе там понравится.

Кира кивнула, представляя себе тот мир, легкий и элегантный, и уже отыскивая свое место в нем.

– А как там строят? Расскажи.

– Ну, ты же знаешь, — я ничего в этом не понимаю.

– Просто опиши, что видел.

– Попробую, — вздохнул он. — Представляю, как беспомощно это прозвучит для специалиста…

Он стал рассказывать, рисуя в воздухе руками, и один раз даже остановился, чтобы нацарапать на песке контуры — получилась какая-то виноградная гроздь. Рассветные бестеневые сумерки делали линии почти неразличимыми, но Кира разобралась и пожала плечами:

– Не понимаю, какой в этом смысл.

– Они ведь не связаны гравитацией, у них в каждой системе свой центр тяготения, — пояснил Александр. — Наше направление верх — низ в данном случае неприменимо.

– Ах, вот оно что…

Все было новым и странным, кое с чем Кира не согласилась бы, многого просто не понимала. Было ясно лишь, что это — архитектура других материалов и техники, задач и потребностей, и эстетические критерии за пятьсот лет тоже, конечно, подверглись изменениям.

– А что у вас находится там, где сейчас площадь?..

Она назвала место, где встанет здание театра. Александр помолчал, припоминая.

– Ну конечно, как я сразу не сообразил: там сейчас Большая игла.

– Там стоит большая игла? Что это? — спросила Кира каким-то чужим голосом.

– Устройство для гиперсвязи. Не стоит, а парит. Очень красивое сооружение, для тех времен…

– Ты — как пророк, — грустно сказала Кира. — Но пророкам хочешь — веришь, хочешь — нет, а ты все знаешь точно, с тобой не поспоришь, как бы ни хотелось подчас. Вот, значит, и театр мой не доживет…

Александр проворчал что-то, досадуя на себя: увлекся и сказал, чего не следовало. Он попытался утешить ее:

– Откровенно говоря, из того, что есть в городе сейчас, сохранилось немногое, да и то — не всегда лучшее. Ты огорчилась?

– Нет, — неохото ответила она.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем. Просто: ночь прошла, наступило утро…

Наступило утро, и город, в который они вошли, охватил их сразу — еще по-ночному тихий, но неуловимые краски ночи, ее иррациональные линии исчезли, уступив место трезвой ясности. Они взяли машину. Город бежал, торопясь зайти им за спину. Из невидимых магистралей в срезах тротуаров ударили струи воды, светлый пластик улиц потемнел, потом в нем отразилось утро. Из машины Кира вышла первой и несколько секунд постояла перед домом. Ей вдруг показалось, что ничего не было и она только что возвратилась с космодрома, и сейчас снова услышит шаги за спиной. Шаги и в самом деле раздались — шаги Александра. Он обогнал ее и распахнул дверь. Она медлила.

– Прошу, королева, — произнес Александр, склоняясь.

– Ответь: ты будешь меня любить? Что бы ни произошло?

Вместо ответа он подхватил ее на руки и внес в дом. От прикосновения его рук возникла тревога; кто-то посторонний подумал за нее, что она так и не успела навести дома порядок. Эта была последняя мысль из реального мира. Затем время остановилось.

Минула вечность, когда Кира порывисто поднялась, чтобы взглянуть на часы.

– Нет, — сказал Александр, не открывая глаз. — Не беспокойся. Они предупредят — за четверть часа.

Она кивнула и отвернулась, не пытаясь объяснить, что ее интерес к прибору, измеряющему время, был вызван иной причиной: почему-то подумалось, что все сроки уже прошли, а Александр остался с нею и не случилось ничего страшного… На самом деле время, оказалось, шло гораздо медленнее. Александр обеспокоенно спросил:

– Ты обиделась? Но ведь я…

– Нет, нет, — устало проговорила она. — Хочется пить. — Она и в самом деле ощутила во рту какую-то горечь.

Он неохотно поднялся, затем Кира услышала шаги. Александр еще не успел отправить заказ, когда Кира, надев халат, показалась в дверях. Он подошел к ней и хотел обнять, но она отстранилась:

– Алька, подожди. Скажи: у тебя нет сомнений в том, что мы избрали правильный путь?