Последние часы. Книга II. Железная цепь - Кассандра Клэр

– Шах и мат, – закончила Корделия.

Магнус подмигнул ей.

– Именно, – сказал он, поднимаясь. – К сожалению, сейчас я должен вас покинуть или, по крайней мере, попросить вас покинуть меня. Когда Гипатия вернется, я должен быть здесь, но вас здесь быть не должно. Ей не понравится, что я впустил вас в ее фургон. – Он улыбнулся. – Следует уважать желания дам. Джеймс, Корделия, встретимся на Керзон-стрит в полночь. А теперь уходите – никаких больше покупок, прогулок и расспросов. Сумеречный базар – опасное место, особенно после восхода луны.

Когда они добрались до карет, оставленных у входа на Базар, Мэтью уже почти прикончил портвейн Магнуса. Он споткнулся, залезая в карету, отказался от предложенной Джеймсом помощи, оттолкнул его руку, рухнул на бархатное сиденье и завел припев песенки «Я мог бы любить тебя в квартире с паровым отоплением»[61].

Корделия и Люси озабоченно переглянулись, прежде чем сесть в карету, в которую был запряжен Балий. Экипаж тронулся, послышался цокот копыт и стук колес, и через пару минут Сумеречный базар остался позади. Люси любовалась зимним Лондоном, заснеженными деревьями, снежинками, кружившимися в ореолах света от газовых фонарей. В окнах Саутуоркского собора мерцали огоньки свечей, а далекий гул поездов почему-то казался ей успокаивающим.

– Мне это совсем не нравится, – наконец выпалила Люси, резким жестом сдергивая отсыревшие перчатки. – Мне очень не хочется, чтобы Джеймс снова отправлялся в царство демонов. Да, Магнус сказал, что все будет в порядке, и я ему верю, но мне это все равно не нравится.

– Мне тоже, – согласилась Корделия. – Но послушай, Люс, я буду с ним… пусть лишь в этом мире, но я постараюсь его защитить.

– Да, конечно. Но все равно это звучит ужасно, и еще мне не нравится то, что… Мэтью…

– Несчастен? – перебила ее Корделия, стараясь не думать о разбитой бутылке в снегу.

Люси прикусила губу и бросила на подругу укоризненный взгляд.

– Я отлично знаю, что в нашей компании не принято об этом говорить. Я понятия не имею, видят ли проблему Кристофер с Томасом и что они о ней думают. Но он ведет себя так уже не первый год. Должно быть, он глубоко несчастен. Но я не могу понять отчего. Мы все его обожаем. Джеймс любит его как брата, и даже сильнее. Знаешь, когда мы были младше, у Джеймса была рубашка, обычная рубашка, и мама выбросила ее, потому что он из нее вырос. Джеймс был в ярости, пошел и вытащил ее из мусорного бака. Эта рубашка была на нем, когда Мэтью сказал, что хотел бы стать его парабатаем. Она до сих пор хранится у него в шкафу.

Корделия помолчала.

– Иногда, – заговорила она через минуту, – любви других людей бывает недостаточно. Я думаю, что Мэтью в какой-то момент возненавидел сам себя.

Люси удивленно приподняла брови.

– Но за что, во имя Ангела, он может себя ненавидеть? – воскликнула она с таким искренним недоумением, что у Корделии сжалось сердце. Она подумала, что надо убедить Мэтью раскрыть свой секрет. Друзья так любят его. Они никогда не осудят его, не отвернутся от него.

Кареты с громким стуком проехали под железнодорожным мостом и свернули на узкую улочку, потом выехали на какую-то площадь, окруженную георгианскими террасными домами. Облупившаяся табличка гласила, что площадь называется Нельсон. Они еле-еле ползли, потому что дорога не была расчищена и колеса увязали в месиве из снега и грязи. Внезапно Балий громко заржал и встал на дыбы.

Карета, в которой ехали девушки, остановилась так резко, что Корделия и Люси едва не свалились с сидений. Дверь распахнулась, в проеме появилась лапа с огромными когтями, схватила визжащую Люси и утащила ее во тьму.

Корделия выхватила из ножен Кортану и спрыгнула на землю. Снег хрустел под ее ботинками, хлопали юбки. Они находились на небольшой площади, окруженной одинаковыми унылыми домами с темными окнами; посередине в крошечном садике чахло несколько платанов. Балий фыркал и топал ногами – оказалось, что его напугали какие-то небольшие серые демоны. Люси упала прямо в сугроб, однако уже успела прийти в себя и встать на ноги. Шляпка ее слетела, волосы растрепались, но она с воинственным видом размахивала топориком.

Корделия стиснула эфес Кортаны и огляделась. Меч удобно лежал в ладони, она не ощущала ни малейшего неудобства, никакой неловкости. Напротив, Кортана словно радовалась тому, что она снова в бою, и Корделии казалось, что меч – продолжение ее руки. Мальчишки выбрались из кареты, в темноте светилось оружие. Кристофер вытащил ангельский клинок, Мэтью извлек из-за пазухи чакры. Нельсон-сквер заполонили низкорослые твари с серыми шкурами, напоминавшие троллей; они вели себя как сумасшедшие, прыгали на крыши карет, швырялись друг в друга снежками.

– Демоны Хаурас! – раздраженно выкрикнул Джеймс.

Демоны Хаурас, существа размером с дворнягу, с чешуйчатой шкурой и острыми когтями, были не столько опасными, сколько надоедливыми, как комары или мухи. Иногда их называли «озорными демонами».

Джеймс метнул нож. Корделия, конечно, уже видела, как он швыряет ножи, но успела забыть о том, как ловко у него это получается. Серебристый кинжал просвистел в воздухе и отсек голову серому демону. На снег брызнул ихор, тело и отрубленная голова превратились в облако черного дыма и исчезли; это зрелище вызвало у остальных тварей приступ дикого хохота.

– Ах вы, паразиты! – вскричала разъяренная Люси, когда два «тролля» уцепились за ее юбку и оторвали несколько бархатных розочек. Она не могла как следует замахнуться, поэтому ей пришлось бить демонов рукоятью топора. Корделия взмахнула Кортаной, и ночь озарила золотая молния. Один демон превратился в пыль, второй с жалобным кваканьем отпустил платье Люси и побежал к своим товарищам.

Демоны не могли причинить Сумеречным охотникам вреда, но пытались вывести их из равновесия – прыгали вокруг, цеплялись за одежду, царапали острыми когтями, и все это время смеялись и глупо кудахтали.

Мэтью воткнул чакру прямо в горло напавшему на него демону, тот рухнул на землю, захлебываясь ихором, и исчез. Второй враг набросился на Мэтью со спины; Мэтью обернулся, замахнулся, но поскользнулся на покрытой льдом мостовой и упал.

Корделия хотела бежать к нему, но Джеймс мгновенно очутился рядом с парабатаем и рывком поднял его на ноги. Прежде чем Мэтью выдернул из-за пояса оружие, Корделия мельком увидела его белое лицо. Ангельский клинок вспыхнул, едва не ослепив ее. Кристофер размахивал мечом, Джеймс действовал длинным ножом. Демоны оглушительно визжали и шипели, под ногами хлюпала смесь подтаявшего льда и вонючего ихора.