Путь империи - К. Д. Уинтворт

Первый из кораблей стал виден четче и уже не походил на мираж. И впрямь громадина. На глаз оценить невозможно — сравнивать не с чем. Помимо того, что кривизна горизонта, мягко говоря, непривычная, очень трудно ориентироваться по диаметру «гранул». Каждая из них может быть как несколько метров, так и несколько миль в поперечнике. Интересно, что скажет компьютер.

Да… Максимальная длина — условно говоря, от носа до хвоста… хотя… чтоб мне провалиться, если я понимаю, где здесь нос… Ладно, черт с ним. Максимальная длина — три мили. Правда, основной объем занимает пустота, затканная причудливой паутиной. Но даже основание центральной пирамиды, где сидят сами Экхат — примерно полмили в поперечнике. Планктон решил поохотиться на кита.

Кларик представил себе эту картину, потом встряхнулся, точно стирая ее. Нет, не все так скверно. Скажем, сом, атакующий акулу. А теперь вспомним, что у акулы очень тонкая шкура, а сому пририсуем клыки и зазубрины на усах.

С воображением у Кларика оказалось неважно, и новая картинка тоже не вызвала приступа оптимизма. К счастью, у его стрелка воображение либо было побогаче, либо отсутствовало полностью.

— Сейчас мы им устроим, генерал. Вот увидите.

Как ни странно, эта короткая реплика немного подняла Кларику настроение. Парнишка немного стеснялся — еще бы, оказаться в одном танке с генерал-лейтенантом в качестве непосредственного командира. Но у начальства свои причуды.

А почему бы нет? Если не уничтожить Экхат — именно здесь и всех до единого… Вопрос о дальнейшем существовании человечества становится весьма спорным. Так что все правильно. Главнокомандующий лично принимает участие в решающей битве. По логике, это должно положительно повлиять на моральный дух армии.

Он еще не знал, насколько был прав. О моральном духе гражданского населения иногда забывают, и совершенно напрасно. Впервые за последние двадцать лет у человечества появились настоящие герои. Наблюдая трансляции митингов, Кларик очень быстро понял то, что не мог понять Эйлле. За редким исключением — исключение составляли некоторые радикальные группировки Сопротивления, — люди приняли Эйлле кринну ава Плутрака. Наверно, с таким же пылом шотландские горцы раскрыли объятья Славному Принцу Чарли.

Кларик вспомнил Куллоденскую битву и последовавший за ней карательный поход… и вздрогнул. Сегодня его положительно тянет на мрачные ассоциации.

Кстати, восторгами, которые вызывало одно упоминание о «славном отпрыске Плутрака», заразились и подчиненные Эйлле, в первую очередь люди. Опытный политик, Бен Стокуэлл нажимал на все рычаги пропаганды. И главным среди них, как и до Завоевания, по-прежнему оставалось телевидение. Те, кто утверждал, что люди берут численным перевесом, не так уж ошибались. «Пушистиков» было слишком мало, чтобы полностью контролировать деятельность людей. Подобно англичанам в Африке и Индии, они пытались использовать в качестве орудий управления уже существующие учреждения и организации. Фактически власть переходила к этим учреждениям, хотя юридически их статус оставался подчиненным. Правда, Стокуэлл позаботился о том, чтобы власть джао по-прежнему признавалась. Но Эйлле стал слишком популярен, чтобы с этим возникли проблемы. О нем с уважением отзывались даже пиратские теле— и радиостанции и интернет-сплетники, вездесущие, неистребимые и назойливые, как мухи.

Иное поведение было чревато проблемами, причем джао даже не понадобилось бы вмешиваться.

Отряды Сопротивления в Техасе, поднявшие мятеж в Далласе и Форт Уорте, убедились в этом на собственном опыте. Бригады генерала Эббота были еще на подходе к городам, когда в них вспыхнула настоящая гражданская война. Большинство местных жителей не питали к Сопротивлению никаких теплых чувств и имели на то все основания. Теперь у них появился символ, вокруг которого можно было объединиться. Повстанцев встретили в штыки — в буквальном смысле этого слова. Против них было обращено все оружие, которое они не успели реквизировать «на нужды Сопротивления». Джао, в отличие от них, были слишком прагматичны, чтобы тратить силы на такую безнадежную задачу, как разоружение туземцев.

Примерно в это же время у Кларика состоялся разговор с Робом Уайли. Это был настоящий разговор по видеолинии.

— Надери им задницы, Эдди.

Меньше всего Кларик ожидал услышать такое. Через несколько секунд его сомнения разрешились.

— Откровенно говоря, это будет лучшее, что ты можешь сделать для Сопротивления. Избавить Техас от Кении Джорджа и его подельников.

Раздумывая над этой просьбой, Кларик разглядывал своего бывшего командира. Полковник, а теперь генерал-майор Уайли почти не изменился со дня их последней встречи, после падения Нью-Орлеана. Постарел? Безусловно. Но это был все тот же Роб Уайли, каким был двадцать лет назад. Кажется, сам Кларик сдал сильнее.

— Так и знал, что это просто подонки, — пробормотал он.

Уайли фыркнул.

— Подонки? Ты совершенно прав, Эдди. Черт возьми, кто только не объявляет себя участником Сопротивления! К Кении Джорджу сбежались все фашисты Северного Техаса: Ку-клус-клан, Поссе Комитатус, советы белых граждан, так называемое ополчение и сурвивалисты… перечислять тошно. И разумеется, все белые. Ни латинос, ни азиатов, ни таких, как я.

Уайли был чернокожим. И то, что он возглавил Сопротивление в Скалистых горах, где население преимущественно белое, говорило лишь о его выдающихся способностях. Впрочем, зхо не было исключением — в первую очередь в тех отрядах, которые действительно имели право называться повстанцами.

Пожалуй, это был единственный случай, когда нежелание Оппака вникать в человеческую психологию не принесло вреда. Он вполне мог стравить белое и цветное население Америки, чтобы укрепить свою власть. Но история Земли его не интересовала. С приходом джао проблема не исчезла, но он предпочитал ее игнорировать. Между тем, большинство погибших в Чикаго и Нью-Орлеане были цветными.

— Договорились, Роб, — он мрачно улыбнулся. — Надерем им задницы. По-моему, Орри Эббот сделает это в лучшем виде и с удовольствием.

Подобно Уайли, генерал-майор Орвилл Эббот был чернокожим.

И настоящим офицером-джинау. При подавлении этого мятежа он предпочел следовать тактике джао и не проявлял особой щепетильности. Впрочем, иногда он мог позволить себе импровизацию. Например, выражения «вешать на фонарях» джао просто не знали.

Так называемый Далласский мятеж закончился еще до того, как флотилия Эйлле стартовала к Солнцу. Сам Кении Джордж стал украшением фонарного столба.

* * *

Субмарина мчалась навстречу первому из кораблей Экхат. Эйлле воспользовался зоной турбулентности, внезапно возникшей на пути, и помчался в ней, словно подгоняемый попутным ветром.

Подойти как можно быстрей и как можно ближе.

Задача непростая: цель — центральная пирамида, и по пути к ней надо преодолеть наружную паутину. Кларик зашипел, прежде чем успел сдержаться. На миг ему подумалось, что Эйлле решил таранить сооружение, хотя таран был объявлен последней, крайней мерой. Учитывая скорость субмарины, такое столкновение обернется для нее гибелью. Если не для нее — учитывая слабость конструкции огромных кораблей Экхат, — то для ее временных орудийных башен, танков, приваренных сзади, которые непременно сорвет. И людей внутри них, включая и некоего генерал-лейтенанта Эда Кларика, поскольку законам физики нет дела до чинов и званий.