Под Куполом - Стивен Кинг

Однако мобильники могли приносить и пользу. Он знал, что Сэм Вердро в точности выполнит указания Младшего, но знал и другое: не подстраховываться — глупо.

Набрал номер в «тайной» телефонной книге, которая открывалась при наборе цифрового кода. И только после пяти или шести гудков в трубке рявкнул голос отца великого множества Кильянов:

— Чего?

Большой Джим поморщился и на секунду оторвал мобильник от уха. Когда приставил снова, услышал приглушенное кудахтанье.

— Ты в курятнике, Родж?

— Э… да, сэр, Большой Джим. Конечно. Кур надо кормить, несмотря на ад или потоп. — Раздражение в голосе сменилось уважением. И Роджер Кильян не имел права говорить с ним иначе. Большой Джим сделал его трехнутым миллионером. А если тот не мог насладиться жизнью, лишенной финансовых тревог, и по-прежнему вставал на заре, чтобы накормить кур, значит, такова воля Божья. Роджер был слишком тупым, чтобы остановиться. Таким уж создали его Небеса, и сегодня тупость Кильяна могла сослужить Большому Джиму добрую службу.

И городу. Я делаю это ради города. На благо города.

— Роджер, у меня есть работа для тебя и трех твоих старших сыновей.

— Дома только двое. Рики и Рэндолл здесь, но Роланд поехал в Оксфорд за едой, когда возник этот Христов Купол. — Он замолчал, думая о том, что сказал. В трубке слышалось кудахтанье кур. — Извините за богохульство.

— Я уверен, Бог тебя простит, — заверил его Джим. — Тогда, значит, для тебя и двух твоих старших сыновей. Сможете вы приехать в город к… — Большой Джим прикинул, когда именно. Много времени на это не ушло. Когда тебя ведет шестое чувство, решения обычно находятся сразу. — В девять утра, самое позднее в девять пятнадцать.

— Мне придется их разбудить. Что мы будем делать? Нам надо захватить с собой чуток пропа…

— Нет, — оборвал его Большой Джим, — и никому об этом не говори. Бог любит тебя. А теперь слушай.

Большой Джим говорил.

Роджер Кильян, которого любил Бог, слушал.

Под кудахтанье восьмисот кур, клюющих сдобренное стероидами зерно.

— Что? Что? Почему?

Джек Кейл сидел за столом в крошечном кабинете управляющего «Мира еды». На столе лежали листы инвентарной описи, которые он и Эрни Кэлверт закончили заполнять в час ночи. Их надежды уложиться до полуночи похоронил метеорный дождь. Теперь Джек сгреб в охапку толстую пачку этих длинных листов из блокнота, заполненных от руки, и потряс перед Рэндолфом, который стоял в дверях. Новый начальник полиции вырядился как на парад.

— Посмотри на это, Пит, прежде чем сделаешь какую-нибудь глупость.

— Извини, Джек, магазин закрыт. Он откроется в четверг уже как раздаточный склад. Все будет выдаваться поровну. Мы будем вести точный учет, так что владельцы супермаркета не потеряют ни цента. Я обещаю тебе…

— Не в этом дело! — Джек чуть не стонал. Тридцати с небольшим лет, с детским лицом, свободной рукой он дергал огненно рыжие, жесткие вьющиеся волосы, а другой протягивал Питу Рэндолфу длинные листы, которые тот не собирался брать.

В кабинет вошел Эрни Кэлверт, который поднялся из расположенного в подвале склада. С большим животом, краснолицый, с коротко стриженными седыми волосами. Этой прическе он отдавал предпочтение всю жизнь. Поверх одежды Эрни надел зеленый фартук с логотипом «Мира еды».

— Он хочет закрыть супермаркет! — воскликнул Джек.

— Почему, скажи на милость, ты этого хочешь, если продуктов предостаточно? — сердито спросил Эрни. — Зачем тебе пугать людей? Им еще будет чего пугаться, если так пойдет и дальше. Чья это тупая идея?

— Члены управления проголосовали. И если ты не согласен с этим планом, можешь высказать свои возражения на чрезвычайном городском собрании в четверг вечером. Если, разумеется, к тому времени все не закончится.

— Каким планом?! — прокричал Эрни. — Ты хочешь сказать, что и Андреа Гриннел проголосовала за такое безобразие? Она-то понимает, к чему это может привести.

— Насколько мне известно, у нее грипп. Лежит дома пластом. Так что решал Энди. Большой Джим его решение поддержал. — Никто не говорил Рэндолфу, что отвечать надо именно так; не было в этом необходимости. Он хорошо знал тактику Большого Джима при ведении городских дел.

— Нормирование в какой-то момент может стать необходимостью, — заметил Джек, — но почему сейчас? — Он вновь потряс исписанными листами, его щеки цветом сравнялись с волосами. — Почему, если у нас по-прежнему так много всего?

— Сейчас лучшее время для того, чтобы начать экономить, — пояснил Рэндолф.

— Умные слова, произнесенные человеком, у которого моторная лодка на озере Сибаго и дом на колесах «Уиннибейго-Вектра» во дворе.

— Не говоря уже о «хаммере» Большого Джима, — поддакнул Эрни.

— Достаточно, — отчеканил Рэндолф. — Члены городского управления решили…

— Двое решили, — поправил его Джек.

— Ты хочешь сказать — один из них, — уточнил Эрни, — и мы знаем кто.

— …и я сообщаю вам об этом решении, так что говорить не о чем. Вывесите на дверях объявление: «СУПЕРМАРКЕТ ЗАКРЫТ. ОБ ОТКРЫТИИ СООБЩИМ ДОПОЛНИТЕЛЬНО».

— Пит, послушай, прояви благоразумие. — Эрни больше вроде бы и не злился, теперь он чуть ли не умолял. — Такое объявление чертовски перепугает людей. Если уж ты настаиваешь, как насчет того, если я напишу: «МЫ ЗАКРЫТЫ НА ИНВЕНТАРИЗАЦИЮ, СКОРО ОТКРОЕМСЯ»? Может, добавлю: «ИЗВИНИТЕ ЗА ВРЕМЕННЫЕ НЕУДОБСТВА». «Временные» выделю красным или что-то в этом роде.

Питер Рэндолф медленно и значимо покачал головой:

— Не могу позволить тебе этого, Эрн. Не смог бы позволить, будь ты таким же сотрудником супермаркета, как он. — Рэндолф указал на Кейла, который положил листы на стол, чтобы терзать волосы обеими руками. — «Закрыто до последующего уведомления», так сказали мне члены городского управления, и я выполняю их приказы. А кроме того, ложь обязательно тебе же и аукнется.

— Да уж, Герцог Перкинс предложил бы им взять этот конкретный приказ и подтереться им, — фыркнул Эрни. — Стыдно, Пит, смотреть в рот этому жирному говнюку. Он скажет: прыгай, так ты спросишь, как высоко.

— Для вас будет лучше, если вы закроетесь прямо сейчас. — Рэндолф наставил на Эрни чуть трясущийся палец. — А ты, если не хочешь остаток дня провести в камере по обвинению в неуважении, заткнись и выполняй приказ. Это кризисная ситуация и…

Эрни изумленно переминался с ноги на ногу.

— Обвинение в неуважении? Нет такого обвинения!

— Теперь есть. Если не веришь, продолжай свое и увидишь, что из этого выйдет.

Позже — слишком поздно, чтобы принести хоть какую-то пользу, — Джулия Шамуэй по крупицам соберет всю информацию о том, как начался бунт у «Мира еды», хотя у нее не будет ни единого шанса опубликовать этот материал. Если б даже она и смогла, получилась бы чисто газетная статья с ответами на шесть основных вопросов: кто участвовал, что, где, когда, почему и каким образом все произошло? А если б ее попросили написать об эмоциональной подоплеке случившегося, у нее бы не вышло. Как объяснить, что люди, которых она знала всю жизнь, люди, которых уважала, которых любила, превратились в толпу? Джулия говорила себе: Я смогла бы все понять, если б находилась там с первых мгновений и видела, как все началось. Но это всего лишь отговорка, Джулия была не готова встать лицом к лицу с безрассудным, неуправляемым чудовищем, которое может появиться, если спровоцировать испуганных людей. Она видела таких чудовищ в новостных телевизионных выпусках, обычно в далеких странах, и никак не ожидала, что столкнется с ним в родном городе.