Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Это было поистине революционное событие. Союз Египта и Сирии возвестил начало новой эпохи арабского единства и получил огромную общественную поддержку по всему арабскому миру. Авторитет Насера как вождя арабской нации достиг новых высот, к вящему ужасу правителей других арабских государств.

Вероятно, самым уязвимым арабским правителем в 1958 году был молодой король Иордании Хусейн, отпраздновавший свой 23-й день рождения в ноябре того же года. Учитывая историю отношений Иордании с Великобританией, Хусейн был одной из главных мишеней пропагандистской машины насеристов. Радио «Голос арабов» обрушивалось на него с критикой и открыто призывало иорданский народ свергнуть монархию и присоединиться к прогрессивному сообществу арабских республик.

В ответ на эти нападки король Хусейн делал все возможное, чтобы дистанцироваться от Британии. Он не поддался давлению англичан и остался в стороне от Багдадского пакта. В марте 1956 года он уволил со службы всех британских офицеров, которые оставались в иорданской армии, включая легендарного командующего Арабским легионом Глабб-пашу. А в марте 1957 года добился расторжения англо-иорданского договора, фактически положив конец британскому влиянию на Хашимитское королевство. Вслед за этим Хусейн начал предпринимать шаги к налаживанию отношений с Египтом и Сирией и демонстрировать приверженность Иордании арабскому национализму.

Но самой смелой уступкой, на которую пошел Хусейн, было открытие доступа в иорданское правительство пронасеристским силам. В ноябре 1956 года Хусейн впервые в истории Иордании провел свободные и открытые выборы, которые обеспечили националистическим партиям левого толка явное большинство в иорданском парламенте. Хусейн пошел на риск и поручил лидеру крупнейшей партии Сулейману ан-Набулси сформировать правительство из представителей лояльной оппозиции. Этот эксперимент продлился меньше шести месяцев.

Жаждавшему реформ правительству ан-Набулси было трудно сочетать оппозиционность с лояльностью монархии. Кроме того, ан-Набулси пользовался гораздо большей поддержкой общественности, чем сам король, а также имел приверженцев в лице насеристов из движения «Свободные офицеры» в иорданской армии. Очень скоро Хусейн понял, что с правительством ан-Набулси ему недолго остается держать власть в своих руках, и он решил действовать. В апреле 1957 года Хусейн пошел ва-банк, потребовав отставки ан-Набулси и его правительства под предлогом их якобы коммунистических симпатий. Добившись отставки ан-Набулси, Хусейн принял решительные меры, чтобы восстановить свою власть над страной и вооруженными силами. Уже к середине апреля король арестовал или выслал из страны лидеров иорданского движения «Свободные офицеры» и мог быть снова уверен в преданности своей армии.

После заключения египетско-сирийского союза в 1958 году давление на Иорданию усилилось{46}. Арабские националисты начали еще активнее требовать, чтобы Иордания избавилась от Хашимитской монархии и присоединилась к прогрессивным арабским государствам в составе Объединенной Арабской Республики. В ответ король Хусейн, который рассматривал арабский национализм через династическую, а не идеологическую призму, обратился за помощью к своему двоюродному брату, иракскому королю Фейсалу II. Переговорный процесс занял всего две недели, и уже 14 февраля 1958 года в Аммане было подписано соглашение о создании Арабской Федерации Ирака и Иордании.

Арабская Федерация представляла собой не столько федерацию, сколько конфедерацию двух суверенных государств, договорившихся объединить свои вооруженные силы и проводить общую внешнюю политику. Столица нового государства должна была каждые полгода переезжать из Багдада в Амман и обратно. Две хашимитские монархии были связаны между собой кровными узами, общей историей под британским протекторатом и даже общей границей.

Но Арабская Федерация не оправдала возложенных на нее надежд. Союз Ирака и Иордании был призван укрепить позиции обоих правительств перед лицом насеристской угрозы. Однако, объединившись с Ираком, одним из инициаторов Багдадского пакта, чей премьер-министр Нури ас-Саид был известен как один из самых ярых пробританских политиков своего времени, Хусейн только усилил давление насеристов на свое королевство.

Еще одним прозападным государством, оказавшимся под сильным давлением со стороны египетско-сирийского союза, был Ливан. Его политическая система на основе конфессионального принципа распределения власти, принятая Национальным пактом в 1943 году, начала трещать по швам. Ливанские мусульмане, включавшие суннитов, шиитов и друзов, все активнее выражали недовольство существующим положением дел. Они не одобряли прозападную политику, проводимую президентом-маронитом Камилем Шамуном, и хотели поставить Ливан на путь арабского национализма. В 1958 году ливанские мусульмане имели все основания подозревать, что они значительно превысили в численности христиан и превратились в явное большинство. Тот факт, что правительство не проводило перепись населения с 1932 года, только подтверждал подозрения мусульман в том, что христиане не хотели признавать новые демографические реалии. Ливанские мусульмане начали ставить под вопрос принятую схему распределения власти между конфессиями, утверждая, что в случае пропорционального распределения мусульманская община получила бы гораздо более весомый политический голос. Все понимали, что, если Ливан перейдет к действительно мажоритарной системе правления, его политика резко приобретет насеристский уклон.

Ливанские мусульмане видели в Насере решение всех своих проблем. В их глазах он был сильным арабским и мусульманским лидером, способным объединить арабский мир и положить конец подчиненному положению мусульман в Ливане. В отличие от них, президент Шамун рассматривал Насера как прямую угрозу независимости Ливана и активно искал поддержки Запада, чтобы защититься от подрывной деятельности насеристов.

Понимая, что после Суэцкого кризиса ему не стоит рассчитывать на помощь Британии или Франции, Шамун обратился к Америке. В марте 1957 года он объявил о принятии доктрины Эйзенхауэра. Впервые озвученная в Конгрессе США в январе 1957 года доктрина стала значимой вехой в холодной войне на Ближнем Востоке. Имея своей целью сдержать распространение советского влияния в регионе, она предусматривала оказание американской экономической и военной помощи ближневосточным государствам под предлогом защиты их национальной независимости. Что важнее всего, доктрина Эйзенхауэра санкционировала «применение вооруженных сил Соединенных Штатов для обеспечения и защиты территориальной целостности и политической независимости любого государства, запросившего такую помощь, для отражения открытой вооруженной агрессии со стороны какого-либо государства, контролируемого международным коммунизмом».

Принимая во внимание упрочение советско-египетских отношений в результате сделок по поставкам оружия и Суэцкого кризиса, многие считали, что доктрина Эйзенхауэра была направлена на сдерживание не только советского, но и египетского влияния в арабском мире. Египет воспринял ее как очередную попытку Запада навязать свои антисоветские приоритеты арабскому миру, полностью игнорируя израильскую проблему. Таким образом, официально объявив о приверженности доктрине Эйзенхауэра, ливанский президент противопоставил себя не только правительству Насера, но и многочисленным его сторонникам в собственной стране.