Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов

без того небольшие владения на несколько частей, после чего поставили там английские гарнизоны и английских же управляющих. Номинальные властители должны были служить своеобразными буферами, выполняя представительские функции.

После договора и ухода войск «посторонних» государств внешние управляющие остались, но и властители «ожили». Так что сейчас там царил откровенный бардак, и опасность представляли разве что многочисленные, но достаточно разрозненные отряды наёмников. Причём опасность была не столько для войск, сколько для населения, и Алексу предстояло выполнять полицейско-карательные функции, защищая будущих подданных Рюгена.

Сам же Владимир выступил из Штральзунда, где стояли его основные войска. Помимо трёх тысяч войск к нему присоединилось почти четыре тысячи милиционеров, большинство из которых должны были воевать во втором эшелоне.

Здесь большое значение отводилось военному инженеру Михелю Покоре и рюгенскому ополчению. Поскольку островитян тренировала в своё время русская морская пехота – и тренировала очень хорошо (!), то была парочка моментов, где их услуги окажутся особенно важны. Увы и ах, но почти вся армия Вольгаста была типичными «сухопутными крысами», а военный флот был представлен скорее символически – кораблями пограничной стражи. Вот и получалась анекдотичная ситуация, когда боевые действия около побережья вынужденно ведутся исключительно (ну почти) сухопутными методами. А что делать, если у герцога Барта… Очередной нищий представитель побочной ветви знатного итальянского рода Паллавичини, имя которого попаданец категорически отказывался запоминать, очень уж враждебно был к тому настроен, разорил владения, но военный флот имел достаточно мощный. Правда, мощь эта была сомнительной по ряду причин, но всё-таки была…

Глава пятая

Объявление войны не было пустой формальностью – эпоха сейчас была такой, что неожиданные нападения обществом не одобрялись. Не так чтобы очень, и Большие Игроки могли позволить себе нарушать правила, остальным же… Чревато – могли вмешаться соседи, могли начаться дипломатические осложнения, могли… Да много чего могло. Впрочем, ничего критичного в этом не было – всё-таки до радио и телеграфов было ещё очень далеко, так что вручение пакета с объявлением войны часов этак за двенадцать ничего не решало.

Плохая разведка и «прошляпил» подготовку соседа? Сам дурак… Ну а у герцога Померанского что разведка, что контрразведка были на высоте, и вроде бы владетель Барта считал, что войска он готовит именно для войны с турками. Ну а что – если учесть количество трофеев, дело-то выгодное…

Из-за подавляющего превосходства на море… Впрочем, подавляющее оно было только на фоне откровенно убогого флота герцога Померанского – очень уж дорогое это удовольствие… Деньги бы нашлись, но что хуже всего – остальные державы Балтики не горели желанием выращивать конкурента.

Россия? Она и сама в Балтийском море едва ли не птичьих правах[223] – гребной флот хорош и в десантных операциях не найдёшь никого лучше, но вот в открытом море слабоват. Ну и самое главное – на хрена Петру ввязываться в морские дрязги из-за Грифича? России это никак не нужно…

Сухопутный метод сработал – армия Паллачивини просто была не готова к войне. В районе побережья войны велись скорее с помощью флота, армия же была явлением вспомогательным. Вообще-то такой метод вполне хорош и даже более, но тут Рюген воспользовался наработками русской армии, успешно воевавшей в таких неблагоприятных условиях.

У Фельгаста его встретил спешно собранный заслон.

– Это что тут, одни ополченцы? – озадаченно проговорил Грифич.

– Они самые, ваша светлость, – доложил командир разведчиков, – немного гарнизонных вояк и юнкеров, так да – горожане.

– С чего бы это вдруг? Их тут всего тысячи три, для профессионального войска, да в поле…

– Пропаганда, мой принц. Их уверили, что вы пообещали своим войскам трофеи, вот и опасаются за свои семьи.

Владимир недовольно глянул на разведчика и произнёс:

– Вот почему ты пока и не готов работать самостоятельно – это же важнейшая информация, о которой следовало говорить заранее.

Принесли кусок белой материи, и один из вестовых отправился к горожанам, вызывая на переговоры. Согласие было получено быстро, хотя в подзорную трубу было видно, что командир «настоящих» солдат, которых было чуть больше роты, категорически с этим не согласен.

На переговоры поехал сам Рюген с одним только Тимоней. Горожан представлял хмурый, невысокий толстячок с решительным видом и такой же толстячок, но обильно потеющий и сильно нервничающий.

Хмурый оказался бургомистром, а нервничающий – его заместителем. Невольно подивившись храбрости чиновников, князь задал элементарный вопрос:

– Ну и зачем?

– Слыхали мы, сколько трофеев ты вывез с войны и как солдат вербовал, – мрачно ответил бургомистр.

Вместо ответа Рюген заржал.

– Насмешили… Ясно. Вам сказали, что я тут по старинным традициям – дескать «город на три дня» и всё такое?

Бургомистр настороженно кивнул.

– Соврали. Вы всё-таки мои будущие подданные, так что разорять никого не собираюсь. Ну а трофеи солдатам я и вправду обещал – в войне с Турцией. А здесь – за каждую задранную юбку и украденную монетку к работе будет приступать палач. Мое слово.

Видя сомнение Александра Белова[224], принц добавил с усмешкой:

– В конце концов, если я вдруг проиграю, вы всегда можете сказать, что за нейтралитет выторговали неприкосновенность города и горожан.

На том и разошлись – тем более что разоружаться от ополчения не потребовалось, и забрав оружие у обречённо стоявших солдат, Рюген сказал:

– Никаких гонений не будет, законодательство то же, что и в остальных моих землях, но если у города есть какие-то «свои» законы и вы хотите их оставить – обсудим.

Затем, обращаясь к солдатам:

– Посидите пока под арестом без оружия, а после того, как всё закончится, можете идти куда угодно – или присоединиться к моим войскам и повоевать с турками.

Солдаты оживились – большинство из них было молодыми парнями, «забритыми» без малейшего желания со своей стороны. Спрашивать что-то они побоялись, косясь на капралов[225], но лица были красноречивые.

Марш-бросок – и вот войска стоят в нескольких часах пути от Барта, и путь им преграждают пусть не самые лучшие, но укрепления, за которыми стоит около трёх тысяч солдат и несколько десятков пушек.

– Михель, твоё слово?

Покора скептически скривился…

– Ерунда, мой принц. Времени на нормальные укрепления у них просто не было, так что пока это они скорее обозначены. Я бы порекомендовал пустить егерей и милиционеров с нарезным оружием – пусть прячутся за вязанками хвороста да не дают высунуться, ну а под их прикрытием пойдут солдаты.

Рюген внёс