Пожиратель Душ - Антон Орлов

Предыдущий отрезок его жизни, в котором остались Дэлги и Эннайп, рассыпался на пестрые кусочки. Как сказала Миури? «Одна из тех мелких катастроф…» Сейчас эти частички погибшей мозаики – среди них есть и привлекательные, и страшноватые – беспорядочно перемешаны, поэтому ускользает смысл того, что произошло. Ника мучило ощущение обрыва, незавершенности; он чувствовал, что не будет ему покоя, пока он не соберет все и не сложит заново. Проклятие? Наверное, да, но это проклятие он выбрал сам. Речь ведь идет не о чем-то постороннем, а о недавних событиях его собственной жизни. О людях (или, если использовать более емкий термин, о существах), к которым его притянуло и которых притянуло к нему.

– Ник, сворачиваем, – распорядилась Миури. – Во имя Лунноглазой, не витай в облаках, а то в дерево врежемся. Или, еще хуже, в пограничный забор. План действий такой: прочесываем территорию, пока не найдем окаянную зверюгу.

Выбросить из головы отвлеченные мысли, не относящиеся к сафари. Все внимание на дорогу – точнее, на бездорожье.

Машина петляла среди кустарника, усыпанного ягодами, похожими на продолговатые черные виноградины. Иногда совсем близко, задевая стекло, скользили свисающие с деревьев тонкие побеги с цветами-граммофончиками нежных оттенков. Если посмотреть направо или налево, можно увидеть пухлые бледно-серые облака, а впереди, за лобовым стеклом, для неба не осталось места – его вытеснила из поля зрения необъятная гора.

– Справа!

Он и сам увидел. На примятой траве, подернутой пленкой жемчужной влаги, лежит мотоцикл. Рядом валяются ботинки, шлем, кожаная куртка, сумка.

– Его вещи?

– По-моему, да.

Выйдя из машины, «бродячая кошка» осмотрела поляну. Дождя еще не было, и кое-где на земле сохранились отпечатки лап грызверга.

Проехав несколько метров, обнаружили сгустки свернувшейся крови – их было слишком много, чтобы надеяться, что «все обошлось». Ника начало лихорадить, и он крепче ухватился за руль.

Страшный след привел к ветхому пограничному забору. Одна из его секций лежала, поваленная, на земле, и гнилые доски тоже были заляпаны подсохшими бурыми пятнами.

– Назад! – изменившимся голосом приказала монахиня. – Отъезжаем за те деревья!

Когда Ник выполнил команду, она объяснила:

– Дальше – его владения. И он там, у себя, можешь не беспокоиться.

– А где тогда Заинька?

– Боюсь, что твой друг Дэлги Заинькой пообедал. Твари вообще-то едят все живое, не только людей. Ладно, разворачивай, больше здесь делать нечего. По дороге постараюсь придумать, что скажем Регине.

Теперь впереди было редколесье под пасмурным небом, а горы, коричнево-серые, пестрые, как шкура ящера, маячили в зеркальце заднего обзора.

Выбирая, где кустарник пореже, Ник неожиданно выехал на открытое пространство – мини-равнина посреди зарослей – и снова увидел все тот же пограничный забор.

Словно забор их преследует, потихоньку двигаясь за машиной… Ник хребтом ощутил холодок (а что, это была бы игра вполне в духе Дэлги!), но потом понял, что просто-напросто граница заповедной территории идет не по прямой, а забирает то в одну, то в другую сторону.

К тому же здесь люди, так что все в порядке.

Машину тряхнуло. Удар в дверцу. Снова тряхнуло.

– В нас стреляют! – сказала Миури.

Они двигались с запада на восток вдоль ветхого забора средней паршивости, но никаких признаков дичи пока не обнаружили. Приближаться к забору Донат не велел: если Король Сорегдийских гор уже дома, он может сцапать раззяву, который подойдет слишком близко. Говорят, когда он в истинном облике, руки у него ого-го какие длинные! Или даже не руки, а такое, чего лучше не видеть, ежели поседеть преждевременно не хочешь.

Дома он или нет – неизвестно. По словам Доната, когда тварь меняет облик, происходит сотрясение вероятностных пластов, и покуда все обратно не утрясется, ворожить бесполезно.

Западло так по-умному выражаться! На него все за это обиделись, но ради будущего навара затевать бучу не стали.

Боязно было едва ли не до истерики, ведь если пожиратель душ тебя утащит, умрешь мучительной смертью, причем совсем умрешь, окончательно и бесповоротно. Ну, Ксават принял меры: сторговал в деревне у бабки настойку из грибочков бледной овуги, все хлопнули по бокальчику для пущей храбрости – и где наша не пропадала!

Донат пить не стал, у охотников и так железные нервы. Сам Ксават употребил полбокальчика, чтобы и разум не потерять, и от наплывающего страха защититься. Загонщики – пушечное мясо, от них требуется немного, чтобы навалились и задержали оборотня, пока Дважды Истребитель не подоспеет, а Клетчабу, который всех дергает за ниточки, не с руки здравый смысл мерзопакостным пойлом заливать.

Одного не учел. Настоечка-то в головы ударила, и подвернись окаянный оборотень – его бы на месте ногами запинали, не дожидаясь вмешательства охотника-профессионала, но никто не подворачивался, и парни в первой машине начали между собой переругиваться да на руководителей косо поглядывать, а в двух других чуть не передрались. Донат скомандовал остановку и призвал участников охоты к порядку, Ревернух тоже всех обругал. Те давай огрызаться, того и гляди дойдет до бунта… Вот уж потешится Король Сорегдийских гор, если он уже вернулся восвояси и подсматривает из-за забора, не обнаруживая своего присутствия.

И тут, как на заказ, выворачивает из-за деревьев с восточной стороны синяя машина, за рулем Ник, рядом сестра Миури. В который раз выручила Клетчаба шальная удача.

– Это они! – крикнул Ксават, опустив бинокль. – Предатели! Вот кто во всем виноват!

– Ревернух, там же «бродячая кошка»! – забеспокоился Донат, когда загонщики, все восемь рыл, принялись палить по синему внедорожнику. – Эй, не стрелять!

– Кошка или другая животина, а парням надобно спустить пар, – толкнув его локтем в бок, тихонько возразил Ксават. – Мы-то с вами в этом не участвуем, с нас никакого спросу.

– Они же неуправляемы! Зачем вы опоили их этой дрянью?

– А если б не опоил, они бы уже улепетнули отсюда или сидели бы по кустам со спущенными штанами. На охоте надобно имперское мышление проявить!

Шины в клочья, но те, кто находился внутри, уцелели. Ясное дело, обереги. Загонщики с гиканьем побежали к остановившейся машине.

– Назад! – взревел Пеларчи.

Так они и послушались… Настойка бледной овуги – мощная штука. Клетчаб и сам ощущал героический зуд, но все же не утратил способности себя контролировать.

Миури и Ник выскочили из машины. Жрица двумя руками подняла пистолет и, небось, всех бы положила, сучья кошка, да еще два патрона осталось бы для Ксавата с Донатом, наверняка у нее десятизарядник. Только, на ее беду, Клетчаб, как истинный стратег, позаботился снабдить своих людей дешевыми оберегами-однодневками, а то Король Сорегдийских гор тоже пострелять не дурак.