Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

Лили изо всех сил пыталась молчать. Теперь она поняла, что преклоняется перед этим человеком, и оказалось ужасно тяжело слушать, как он разрывает себя на куски. Но она подозревала, что он не может поделиться этими сомнениями ни с кем другим: преданными людьми, которые следовали за ним долгие годы.

– В новом мире будет скот, но нам придется научиться забивать животных без оружия или машин и готовить мясо на открытом огне. Придется выращивать еду. Научиться строить дома, шить одежду. У меня есть несколько людей, которые знают многие процессы – от стрижки овец до ткачества, но остальным придется научиться. Не было никакого способа попасть сюда, не отбросив почти все прочь, и если мы хотим что-либо сохранить, нам придется заново научиться это делать.

– Думаете, мы не сможем?

– Конечно, сможем. Вопрос в том, будем ли. Чтобы строить, требуется прилагать усилия, Лили. Требуется приложить усилия, чтобы поставить общественные нужды выше собственных. Но в ближайшее время каждому придется пойти на это, иначе мы обречены на провал.

– Еще никому не удавалось построить социализм.

– Значит, мы продолжим пробовать. Это люди с развитым чувством гражданского долга. Они воспитают детей с тем же чувством. Я выбрал именно таких.

– И меня тоже?

Тир улыбнулся.

– И тебя тоже.

– Откуда вы знаете, что у меня развито чувство гражданского долга?

По правде говоря, Лили и сама не знала: так мало на ее жизнь выпало возможностей узнать. В памяти Лили пронеслась вся ее уродливая жизнь с Грегом.

– Я же говорил тебе, Лили: я знаю тебя всю свою жизнь. – Тир показал сапфир на ладони. Я увидел тебя здесь прежде, чем узнал, кто ты.

– Почему?

Тир уперся в нее своим задумчивым взглядом.

– Ты поправляешься?

– Да. Плечо почти не болит, только когда пытаюсь уснуть. Рука побаливает, но я снова перевяжу ее, когда будет достаточно света.

– Ты не обманешь меня, Лили. Твои травмы – не физические. Ты еще не начала поправляться, но ты поправишься.

Лили почувствовала, что ее щеки розовеют, размышляя, мог ли он заглянуть прямо ей в душу и увидеть кошмары, Грега, таящегося за каждым воспоминанием. Казалось, Грег всегда будет там, окопавшись в какой-то части Лили, отказывающейся отпускать прошлое.

– Это может занять много времени, – сказал ей Тир. – Но я обещаю, что ты исцелишься.

– Откуда вы знаете?

Тир на секунду сомкнул пальцы вокруг сапфира, глядя на что-то, что Лили даже не могла себе вообразить. Затем протянул его ей.

– Посмотри.

Чувствуя себя дурой, Лили снова подняла сапфир и, прищурившись, вгляделась.

Мгновение она ничего не видела, но потом сапфир начал светиться изнутри, крошечный голубой огонек на фоне светлеющего неба.

– Что…

– Тсс. Смотри.

Лили уставилась на сапфир, стараясь не моргать, и через пару секунд поняла, что глубоко внутри формируется фигурка. Сначала было темно, только силуэт на голубом фоне, но потом Лили ахнула, увидев себя. Это была немного другая Лили, не та, что она видела в зеркале всю свою жизнь. Озабоченная и немного ожесточившаяся, с мускулистыми руками и загоревшей на солнце кожей. Женщина повернулась, и теперь Лили увидела то, что хотел показать ей Тир: живот, округлившийся на позднем сроке беременности, выступающий на голубом фоне.

– Как вы это делаете? – спросила она. – Это иллюзия?

– Никаких иллюзий, Лили, только будущее. Я обещаю тебе, что это произойдет.

Лили смотрела на себя, завороженная. Женщина в камне явно не жила легкой жизнью и все же излучала удовлетворение. В ее волосы были вплетены цветы, а на спине висело что-то вроде лука и колчан со стрелами. Но из-за округлившегося живота она походила на фотографию Дианы в старых книгах Д’Олеров, которые Лили и Мэдди делили в детстве. Затем картинка внезапно исчезла.

Огорчившись, Лили встряхнула сапфирами, пытаясь вернуть женщину, но ничего не получилось.

– Сожалею, – сказал ей Тир. – Даже мелочи на некоторое время ослабляют меня.

Лили снова уставилась на сапфир долгим взглядом, а потом вернула ему. Казалось, что-то дернуло ее, когда пальцы расстались с сапфиром, и у Лили появилось странное чувство, будто какая-то ее часть ушла вместе с ним. Видеть части будущего оказалось едва ли не хуже, чем вообще его не видеть. Она припомнила видение и задумалась, настоящее ли оно, мальчика ли ей предстоит ждать или девочку.

– Мальчик, – пробормотал стоящий рядом с ней Тир. – Это будет мальчик.

– Откуда вы знаете?

– Иногда я просто знаю. – Он улыбнулся ей, но у Лили возникло ощущение, что у него за глазами что-то скрывается, какое-то будущее, которое она не могла увидеть.

Тир не уточнил, просто сжал ее плечо.

– Но до этого еще много лет. У меня есть еще кое-что для тебя, кое-что еще более личное.

– Что?

– Посмотри туда. – Тир указал на север. – Тот корабль, третий отсюда.

– Белый?

– Нет, сразу за ним.

Лили прищурилась. Теперь небеса посветлели до глубокого василькового, и она едва могла увидеть очертания судна, которое он имел в виду, слабое темное пятно на севере, еле видное сквозь туман, льнущий к поверхности океана.

– А что с ним?

– Этим кораблем командует один из моих лучших людей. Она с нами уже давно, с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Два тюремных срока за плечами, и она ничего не боится. Дориан боготворит ее, да так сильно, что даже пытается так же одеваться и делать такую же прическу.

Что-то встрепенулось внутри Лили, глубокая вибрация, словно колокол. Она умоляюще уставилась на него, широко раскрыв глаза.

– Как ее зовут?

– Мадлен Фримен.

Лили повернулась и посмотрела на север.

– Обещаю тебе, Лили, ты исцелишься.

Шаги Тира стихли, но Лили едва ли заметила его исчезновение, увлеченная третьим кораблем. Лицо Мэдди, когда она последний раз ее видела, волосы, завязанные узлами, и черная юбка на два дюйма короче, чем предписывал регламент… девочка-подросток, пытающаяся выглядеть, как женщина. Но сейчас Мэдди стала женщиной. Глаза Лили искали восточный горизонт, ища даже крошечный намек белого на фоне голубого, первый слабый признак того, что вдалеке может быть земля.

И тут она вспомнила и позвала Тира.

– Мэдди диабетик! Ей нужен инсулин.

– Нет, не нужен.

Лили поглядела на него пару секунд, потом снова устремила взгляд на север. Она поняла, что не может думать о Мэдди – она сойдет с ума, ожидая, когда путешествие закончится, и потому упаковала сестру внутрь своего разума, положив подальше. Когда-нибудь она снова увидит Мэдди, если все это по-настоящему. Лили снова вспомнила фантастическое видение в сапфире Тира и вдруг задумалась, не сошла ли она с ума. Но нет, она знала, что это не так.