Прошу, убей меня! - Легс Макнил

Бармен намочил холодной водой полотенце, мы замотали Игги нос, а он точил слезу. И фигня-то в том, что Игги действительно обиделся, что его опять не поняли. То есть этот здоровый волосатый бычара просто не понял, что Игги хотел сказать.

Мы отвели его в номер. Настроение у него резко упало. Никаких разговоров про менеджера он больше не заводил.

Ди Ди Рамон: Бесконечный рок-н-ролл как-то поумерил мое бунтарство. Пятнадцать лет подряд без перерыва мы разъезжали с гастролями. Меня уже тошнило от нашего фургона — сидишь сзади, пялишься в окно. Поговорить не с кем. Джонни с Джоуи не разговаривали несколько лет. Когда-то мы ездили в автобусе с четырьмя отдельными комнатами. В одной Джон со своей подругой. В другой Марк — со своей. В третьей — Джоуи с Линдой. В четвертой я. Мы старались не попадаться друг другу на глаза. Не могли вместе выйти из автобуса. Не могли вместе забрать ключи от номера. Просто не могли друг на друга смотреть.

Много чего меня раздражало в Ramones. Больше всего доводила эта сраная песня, «Pinhead»,[76]которую мы играли на каждом концерте. У меня все зубы в щербинах потому, что я пел в ней припев. Наш менеджер — его называли Пузырем, он весил триста фунтов — одевался в костюм булавки и прыгал по сцене. Вся сцена тряслась, когда эта туша бегала по ней, и микрофон долбал меня по зубам. Я ненавидел эту чертову песню. Как же я рад, что больше не надо ее петь. Единственное, что в ней было хорошего, — она стояла в самом конце программы. Хоть одно утешение. «Последняя песня, — говорил я себе, — и можно сваливать». Была еще одна, «Glad to See You Go». Когда она начиналась, я думал: «Ну вот, три четверти есть. Скоро я уже буду сидеть у себя в отеле».

Меня достали закосы под мальчика, стрижка под горшок и кожаные куртки. Сколько можно выделываться? Нужно расти. А четверо мужиков изображают из себя малолетних преступников. Эти детские игры уже заколебали. Я чувствовал, что обманываю сам себя, когда надеваю рваные джинсы и кожаную куртку — прикид из тех времен, когда я считал себя бесполезным говнюком.

Боб Груэн: Раз уже после того, как Ди Ди ушел из Ramones, я наткнулся на него в «Кэт клаб». Он говорит мне: «У меня нет жены, нет друзей и нет группы. Совсем один, никому я не нужен». Я сказал: «Ди Ди, ты нужен мне», — ведь он в самом деле мне нравился. Только это не особо помогло, потому что ему было очень одиноко, от него все отвернулись — то есть он сам от всех отвернулся.

Артуро спросил меня — может быть, им взять его обратно в группу, и я ответил — «Конечно, он же Ди Ди Рамон, самый рамонистый из всех Рамонов, это у него в крови».

Артуро сказал: «Угу, только работать с ним очень тяжело. Всех ребят так напрягало, когда был Ди Ди». Ramones не могли заставить себя выгнать его из группы, ведь он столько сделал. Написал все тексты, вообще помогал им.

Но Ди Ди ушел сам, они были не обязаны звать его обратно. И не хотели. Потому что считали, что он просто их кинул, ни с того ни с сего бросил группу в середине гастролей, они потеряли кучу денег, а ему будто бы было все равно. Конечно, им не хотелось снова устраивать себе такую веселуху. Поэтому Ди Ди никак не взяли бы обратно.

Лора Аллен: Я жила с Ди Ди, когда он ушел из Ramones. В первый год мы купили у какого-то испанца на Десятой стрит пистолет. Ди Ди всегда носил нож, кастет и груду разного железа, но кастеты и ножи меня на самом деле не волновали. Только из-за пистолета я немного за него боялась, потому что как-то раз, когда мы пошли вырубить травы, к нам привязался коп. «Так, давай сюда, к стене. Так, что там у тебя в кармане?»

А Ди Ди был с пистолетом. Пистолет у него в джинсах, коп обшаривает его… Боже, я думала, Ди Ди посадят.

За незаконное ношение оружия, по-моему, дают год. Так вот — коп обыскивает его и находит траву. Коп был замаскированный — без формы, в обычной одежде. Он говорит: «О, ты же из группы Ramones, да? Я тебя вроде узнал. Ди Ди Рамон — это ты?»

Ди Ди типа: ну да, я. Коп: «Ну, как там дела?», и начинает рассказывать, как он ходил на Ramones в пятнадцать лет, еще в школе. Я умирала со страху. Думаю — сейчас он все-таки найдет пушку. Слава богу, коп не заметил ее, когда шарил у Ди Ди в карманах. Кончилось тем, что он забрал траву и сказал: «Если попадешься еще раз, придется тебя забрать».

Сиринда Фокс: Я переехала в квартиру Джека Дугласа и разрешила Джонни Фандерсу пожить у меня. В квартире был диван темно-синего цвета, Джонни, естественно, спал на нем — не может же он спать в моей постели. «Поспи на диванчике, мы останемся просто друзьями». Нда.

И вот, один раз я вышла из своей комнаты ночью — Джонни спал на диване, вся косметика, которой он был заштукатурен, стерлась, и казалось, что у него на лице пятна краски от дивана, такие большие черно-синие кляксы.

Диван был как раз такого цвета, поэтому я решила, что он вспотел и краска сошла на кожу. То есть так мне показалось. Когда он проснулся, я сказала: «Пойди вымойся, по-моему, ты весь окрасился».

Я затолкала его в душ и стала оттирать. И он был такой больной, такой больной, я просто в жизни не видела никого в таком состоянии. Весь в шрамах, шишках, всяких буграх, ноги грязные, огромные синяки там, где он ширялся, — на ногах, сверху ступней, везде, куда только можно было засадить иглу. Абсцессы по всему телу.

Он выглядел так отвратительно, я хотела отодрать от него всю эту грязь. Но оказалось, что он еще наглотался таблеток. Все было нормально, и вдруг, только он попал под воду… Я вместе с ним чуть не утопилась: я буквально чуть не убила его — он ударился головой о край ванны, я думала, ему конец. Я так испугалась, совершенно не представляла, что нужно делать.

Лора Аллен: Стив Баторс хотел, чтобы Ди Ди играл с ним в группе в Париже. Стив звал его в Париж, говорил, что будет отлично. Звонил нам домой: «У нас огромная квартира. Можешь остановиться тут».

Группу собирались назвать Whores of Babylon. У Каролины, подружки Стива, в Париже была великолепная квартира. Такая модная, в два этажа. Денег до фига, отец у нее — владелец известного парижского отеля, и родители помогали ей, ну, понимаешь. Вот Стив и хотел, чтобы мы приехали к ним и сделали группу.

Джеймс Слаймен: Когда Dead Boys развалились, Стив Баторс отправился в Лос-Анджелес, записал там несколько мощных поп-синглов с Грегом Шоу, а потом уехал в Лондон и собрал Lords of the New Church.

Lords of the New Church сотрудничали с «IRS Рекордз», они выпустили, кажется, три альбома и тучу синглов. Ими занимался Майлс Копленд — так, иногда, когда припрет, потому что ему явно недоставало терпения возиться с ними. Как мне рассказывали, он просто не собирался разбираться в пиздеже Стива Баторса и Брайена Джеймса, ну там — денежные разборки, ссоры в группе, наркота. Майлс — бизнесмен, зачем ему ебать себе мозги? Если группа не делает того, что он от них хочет, у него найдется куча других дел; ему пофиг, поссорятся они там или нет.