Камелия - Лесли Пирс

В половине восьмого Хелен постучала в дверь его кабинета. Сон восстановил ее силы. Она выглядела сногсшибательно в длинном просторном пурпурном платье с глубоким вырезом, который слегка открывал ее пышную грудь. Пурпурный цвет гармонировал с ее яркой внешностью и придавал ей королевский вид.

— Годы не изменили тебя, — сказал Магнус, целуя ее в обе щеки. — Ну, открой секрет, ты делала себе подтяжку?

Хелен засмеялась, при этом ее глаза блеснули.

— Нет, не сделала, ты, щекастый дьявол! Просто мне повезло, что у меня смуглая кожа, — она сохраняется лучше, чем кожа блондинок.

Джоан Даунис пододвинула маленький столик к окну и красиво сервировала его, украсив цветами и свечами. Хелен пришла в восхищение от открывающегося вида на долину. Ее манера общения стала такой же непринужденной, как и раньше.

Хелен была в восторге от того, что вернулась в Англию и получила роль в новом фильме. Она призналась, что утратила былую популярность.

— Когда по Голливуду экскурсоводы водят туристов, показывая дома знаменитостей, знаешь, о чем они говорят: «Кто-нибудь помнит Хелен Фостер? Она была мегазвездой пятидесятых. Вот сюда она переехала, когда ушла на пенсию». Я думаю, лучше уйти на пенсию, чем выйти из моды. Но тогда я почувствую себя такой старой!

— Расскажи мне о фильме «Сожженные мосты», — попросил Магнус. Он обрадовался, что Хелен сохранила свою искренность.

— Этот фильм идеально подходит для того, чтобы вернуться на экран. Это история о женщине средних лет, которая влюбляется в молодого парня, а потом пытается покончить с собой, когда он ее обманывает. — Хелен усмехнулась, при этом ее глаза сладострастно блеснули. — Со мной играет Руперт Хендерсон. Как я поняла, он настоящий бабник. Режиссер Стенли Кубрик. Не знаю, видел ли ты его работы, но он известен тем, что его актеры получают «Оскар». Должна признать, я тоже хотела бы получить хоть один, прежде чем навсегда уйти в тень.

Когда Хелен рассказывала Магнусу о сценарии и других актерах, у него было такое чувство, что не было никакой долгой разлуки. Перед ним опять была прежняя Элли, которую он знал, — веселая, дерзкая, но скромная.

— Только не говори, что ты на диете, — воскликнул Магнус, когда заметил, как мало она ест.

— Нет, хотя не мешало бы. — Хелен похлопала себя по животу и довольно улыбнулась, при этом ее чувственная нижняя губа нежно изогнулась. — Полагаю, это связано с переменой климата. Курица очень вкусная, а соус божественный, но я уже больше не могу.

Магнус налил себе в стакан воды, представляя, что это вино. Обычно он не ужинал с людьми, которые в прошлом злоупотребляли спиртным, но на этот раз пришлось. Он собирался расспросить Хелен о Бонни.

— Ты не рассказал мне о том, как ты узнал о смерти Бонни, — произнесла Хелен, словно читая его мысли. — Это как-то связано с тем, что ты пригласил меня сюда?

Магнус и забыл, что, помимо всего прочего, Элли нравилась ему за ум и прямоту. Она не утратила ни одного из этих качеств.

Магнус теребил салфетку, думая над тем, на какой вопрос сначала ответить.

— Я пригласил бы тебя сюда, даже если бы Бонни была жива, — осторожно начал он. — В память о прежних временах. Но ты права, я хочу с тобой кое о чем поговорить. После того как я поверг тебя в такой ужас, мне неприятно опять начинать этот разговор.

— О Магнус, — засмеялась Хелен и похлопала его по руке. — Я уже собаку съела на неприятностях и плохих новостях. Давай же, выкладывай.

— Бонни заявила, что я — отец Камелии, — быстро сказал Магнус, боясь передумать. — Это случилось в 1954 году.

Хелен широко открыла глаза от удивления.

— Это смешно! — воскликнула она. — Ты ведь не поверил ей?

— Поверил, — ответил Магнус, смущенно улыбаясь. — К тому же я в течение нескольких лет давал ей деньги. Но когда Камелия приехала сюда…

— Камелия была здесь? — оборвала его Хелен. — Ты ее видел? Как она? Где она?

Магнус встал.

— Давай пересядем в более удобные кресла, и я расскажу тебе все по порядку.

Как только они сели, Магнус стал рассказывать о том, как Камелия приехала в «Окландз» под вымышленным именем и как он разгадал, кто она на самом деле. Он упомянул о письмах, которые нашла Мэл, но ничего не сказал о Джеке и о Маелзе Гамильтоне.

К его большому удивлению, Хелен снова заплакала, когда он рассказал о том, как Мэл убежала и как его хватил удар.

— Чертовка Бонни, — яростно воскликнула Хелен, — я думала, что она перестала лгать, но это не так! Конечно же, ты не отец Камелии, Магнус.

— Ты уверена в этом?

— Да. Я была вместе с Бонни у врача на Харли-стрит, чтобы подтвердить беременность.

На лице Хелен было столько отчаяния и искренности, что Магнус понял: ей можно верить.

— Когда это было? Ты помнишь?

— В начале мая 1949 года. Она была тогда на шестой неделе беременности.

— Это точно? — спросил Магнус, потирая подбородок. Если Хелен говорила правду насчет даты, то он не мог быть отцом Мэл.

— Да. Понимаешь, тогда начались репетиции пьесы «Оклахома». Бонни пришла в театр и попросила меня сходить с ней к врачу, в тот день мы и узнали о ее беременности. Вот почему она так быстро вышла замуж. Зачем она все выдумала?

— Я встречался с ней перед свадьбой. Встреча была неожиданной. Мы случайно встретились в Лондоне, — признался Магнус, краснея.

— О Магнус, это был июнь. — Хелен покачала головой и понимающе посмотрела на него.

— После той встречи я не видел ее до сентября 1954 года, — продолжил Магнус. — Когда мы с Рут были на вечеринке в Сассексе — там, кстати, был и Джон, — Бонни подошла ко мне и сказала, что я отец Камелии и что ребенок родился недоношенным.

— Магнус, какой же ты простак! — воскликнула Хелен. — Не могу поверить, что ты на это клюнул! Я была рядом с Бонни, когда родилась Камелия. Ребенок был маленьким, всего два килограмма, но доношенным.

— Ты присутствовала при родах? — Магнус не ожидал этого.

— Я первая взяла Камелию на руки, и это я дала ей имя.

Глаза Хелен уже высохли. В них было такое же выражение, как у Рут, когда та говорила о детях.

— Джон был за границей. Он приехал только через месяц после рождения Камелии.

— Бонни была хорошей матерью?

Хелен ответила не сразу. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Она была похожа на маленькую девочку с куклой, — сказала она нежно. — Она была удивительной матерью, любила одевать, купать и кормить ребенка. Я думала, что ей это надоест, но этого не произошло. Ты удивишься, Магнус, но Бонни была создана для материнства.

Вдруг Хелен выпрямилась.

— Потом она тоже была хорошей матерью? Я имею в виду, после того как умер Джон? Когда я в последний раз приезжала в Англию, Камелии было четыре года.