Одного раза недостаточно - Жаклин Сьюзан

Дженюари молча разглядывала пепел на сигарете.

— Это должно было закончиться, Дженюари, — тихо добавил Хью. — У вас ничего бы не вышло. Ты должна понять, что для Тома его работа всегда на первом месте. Лично я думаю, что он не способен по-настоящему любить.

— Он любил меня, — упрямо заявила Дженюари. — Он… он даже заставил меня поссориться с моим отцом. Хью кивнул.

— Он говорил мне. Назвал это своим худшим поступком. Жалел о нем впоследствии, когда все обдумал. Понял, что в тот момент взял на себя обязательства в отношении тебя. А он не терпит никаких обязательств — за исключением тех, что касаются его работы. Он сказал, что ты сама все оборвала, ушла от него.

— У меня не было выбора.

— О'кей. Но он почувствовал себя свободным, когда ты покинула ресторан.

— Хью… Том любит меня! Я это знаю. Он говорил мне, что не может жить без меня.

— Охотно верю. И в тот момент он, вероятно, действительно так считал. Я сам не раз говорил это женщинам. И всегда искренне. Мужчины всегда верят в то, что произносят в данный момент. Если бы женщины понимали это, они не считали бы многие слова пожизненным обязательством. Том — писатель… к тому же пьющий. Ты сделала его всей своей жизнью. Он не способен вынести это.

— Почему вы говорите мне все это?

— Потому что ты мне небезразлична. Я подумал, что ты, возможно, тяжело переживаешь разрыв. Он обвел взглядом комнату.

— Но я не предполагал, что ты лежишь тут как труп. Господи, при всех этих цветах недостает только тихой органной музыки.

— Том вернется, — упрямо заявила Дженюари.

— Все кончено, Дженюари. Кончено! Разумеется, Том может вернуться, если ты встанешь на колени и пробудишь в нем чувство вины. Если ты согласна получить его назад такой ценой… тогда действуй. Но в таком случае я скажу, что здорово ошибся в тебе. Забудь о нем. У тебя есть все, о чем может мечтать девушка.

— У меня есть десять миллионов долларов, — сказала она. — Я живу в этих роскошных апартаментах, мой шкаф набит нарядами.

По ее лицу потекли слезы.

— Но я не могу спать с десятью миллионами. Не могу обнять эту квартиру.

— Верно. Но ты можешь доказать, что действительно любила своего отца.

— Доказать, что действительно любила своего отца?

— Именно.

Он наклонился к ней.

— Слушай, эта Ди Милфорд Грейнджер была привлекательной женщиной. Но, насколько мне известно, Майк Уэйн всегда жил с самыми эффектными красавицами. Рядом с ним Том Кольт выглядит любителем. Внезапно Майк Уэйн женится на этой богачке, и теперь ты унаследуешь десять миллионов долларов. Скажи мне… ты полагаешь, она ставила тебе эти деньги, потому что ей нравились твои большие карие глаза? Она покачала головой.

— Нет… я до сих пор не знаю, почему она это сделала.

— Господи! Ты так поглощена жалостью к самой себе, что не потрудилась все обдумать. Послушай, милая леди. Твой отец заработал для тебя эти десять миллионов. Возможно, это заняло у него только год, но я ручаюсь, что никакие деньги не доставались ему так тяжело, как эти.

Он посмотрел на слезы, катившиеся по щекам Дженюари.

— А теперь перестань плакать, — приказал он. — Ты не вернешь этим отца. Встань с кровати, пойди куда-нибудь, найди себе какое-то развлечение. Если ты не сделаешь это, окажется, что Майк Уэйн потратил последний год своей жизни напрасно. Ему сейчас еще хуже, чем тебе — он видит, что ты лежишь тут и оплакиваешь потерю человека, которому ты не нужна.

Она обняла Хью.

— Хью, сегодня уже поздно… перед вашим приходом я проглотила две таблетки снотворного. Но как насчет завтра… вы сводите меня куда-нибудь пообедать?

— Нет.

Она удивленно посмотрела на него.

— Я сегодня предложил тебе сходить куда-нибудь, потому что хотел поговорить с тобой, — объяснил он. — Я уже все сказал.

— Но ведь мы остаемся друзьями…

— Друзьями… да. Я — твой друг. Но не пытайся заменить мною своего отца и Тома.

Она улыбнулась и произнесла кокетливым тоном:

— Почему бы и нет? Вы — весьма привлекательный мужчина.

— Я здоров и полон сил. Я встретил очень славную и симпатичную сорокалетнюю вдову, которая готовит для меня обед три раза в неделю. Я вожу ее в Нью-Йорк на спектакли и считаю, что мне повезло.

— Почему вы сообщаете мне это?

— Я вижу, что ты все еще тонешь и цепляешься за проплывающее мимо тебя бревно… Из этого ничего не выйдет. Если ты когда-либо попытаешься стать для меня кем-то иным, нежели другом, я могу не устоять, и это еще раз убьет твоего отца. В конце концов, он пошел на этот брак не для того, чтобы его дочь оказалась со стареющим экс-космонавтом.

— Мне кажется, он хотел, чтобы я вышла за Дэвида.

— За Дэвида?

— Эти цветы, — она обвела взглядом комнату, — от него.

— Он тебе симпатичен?

— Не знаю… я не давала себе шанса сблизиться с ним. Сначала мне казалось, что да. Потом, после встречи с Томом…

— Дай себе этот шанс. Дай себе много шансов. С Дэвидом… Питером… Джо… С кем угодно… встречайся с парнями… ходи на свидания… весь мир принадлежит тебе. Твой отец позаботился об этом. Возьми то, что даровано тебе, тогда душа Майка Уэйна обретет покой.

Она стала каждый вечер выходить в свет с Дэвидом. Его мать уверяла, что ни Ди, ни Майк не захотели бы, чтобы Дженюари долго пребывала в трауре. Девушка заставляла себя сидеть под грохот музыки в «Клубе»… улыбаться сквозь шум «Максвелла» и «Единорога»… пару раз ходила в «Джино»… знакомилась с новыми людьми — девушками, приглашавшими ее на ленчи, и молодыми людьми, друзьями Дэвида, слишком крепко прижимавшимися к ней во время танца. Она постоянно улыбалась, поддерживала беседу, принимала приглашения… и все время ждала момента, когда вечер кончится и она сможет проглотить две красные пилюли и заснуть.

Один день сменялся другим. Ей звонили красивые девушки; они приглашали ее на ленчи; она заставляла себя соглашаться. Дженюари сидела в «21», «Орсини», «Лягушке»… слушала сплетни… рассказы о модных магазинах… престижных курортах Ее звали в Саутгемптон, в круиз к греческим островам (три пары собирались зафрахтовать яхту; Дэвид сказал, что может взять четырехнедельный отпуск). И конечно, девушку всегда ждал дом в Марбелле с огромным штатом прислуги.

Да, ее ждали целый мир и лето, сверкающее яркими красками.

Пришла середина июня, и Дженюари следовало определиться в отношении своих планов. Все твердили ей, что она не может сидеть все лето в городе. Ни один цивилизованный человек так не поступает. Она слушала знакомых, не спорила с ними и знала, что Дэвид терпеливо и заботливо ждет ее решения… любого решения — и не жалуется. Он звонил ей ежедневно. Они встречались каждый вечер.