Перезагрузка времени - Отто Шютт

– Папа, эта штука нас спасет.

– Уходите, а меня оставьте. Я задержу их.

– Они хотят изменить прошлое. Это что-то типа машины времени, ― пояснял Серж.

– Официальный бланк… ― Ён наморщил лоб, на повязке проступили алые пятна. Он схватил лист плотной бумаги, проговаривая вслух манипуляции: ― Кладем сюда, зажимаем тут, переворачиваем. Нет, наоборот. ― Сергей увидел в действиях Ёна сходство с тем, как Анна Андреевна заученной сноровкой воскрешала подзабытое умение.

Пила дошла почти до конца, но столкнулась с внешним ребром жесткости

Ён скормил устройству лист и произнес длинный код.

– Синхронизация завершена, ― доложила Мён, ― доступ открыт.

– Первый этап пройден, на бланки внесены уровни защиты.

– Сколько их еще? ― нетерпеливо спросила Юмису.

Шаана, сцепив тонкие пальчики в замок, тихо хныкала.

– Система запрашивает вычисления. Чем глубже в прошлое отправляется абиграмма, тем больше времени требуется. Встроенный искусственный интеллект проверяет корректность вводимых параметров…

– Просто скажи, сколько еще секунд! ― сорвалась Юмису.

– Час расчётов на один месяц прошлого.

– У нас нет ни минуты, ― с мужественным спокойствием заметил Сергей. Он всеми силами старался показать отцу, готовому броситься с кулаками на врага, что все под контролем.

– Я скопирую вычисления с предыдущего проекта, ― сказал самому себе Ён.

От напряжения присутствующие застыли. Ученый колдовал над голографическими экранами, перенося «событийные кирпичики», как он их называл, по оси времени.

– Удалось.

Вопль рвущегося металла перекрыл вздохи облегчения. Вырезанный кусок двери пал с неистовым лязгом. За треугольной прорезью возник Каони.

– Ён, отойди от передатчика, ― голос Юмису переменился.

– Дальше недели отправить не получится. Не успеваю.

– Ён Нгуен! ― выкрикнула она, угрожая откуда-то появившимся пистолетом.

Она не испытывала удовольствия от насилия, но в этот момент была готова выстрелить. Каони научил ее держаться твердо и смотреть потенциальной жертве прямо в глаза, иначе с поставленной задачей будет не справиться: вынудить ученого запустить антибитовый передатчик и пройти сложные процедуры, предшествующие перезагрузке времени. Это была самая ответственная часть задания. Мольбы, слезы раскаяния и сожаление были не более чем хорошо отрепетированная постановка. Конечно, до способностей Као ей было далеко. Поступить на добровольческой основе работать в гуманитарную организацию, в которой на протяжении нескольких месяцев изображать чуткость к одичавшим детишкам, ухаживать за ними и кормить, но делать это ради резюме и трогательных кадров для общественности ― такими актерскими талантами она не обладала, ее размашистый темперамент попросту не прогибался под противоестественные роли. Видя, как страдает Серж, узнав о смерти своих родных, чего в действительности не было, у нее самой разрывалось сердце. Као заставил ее участвовать в психологическом блицкриге, который, по его задумке, должен был сломить несчастного парня, если тот не отдаст Черный эфир сразу.

Заботливый, любящий, добрый ― в такие добродетели облачался Као в те наивные времена, а ее воображение, истосковавшееся по романтике, подыгрывало ей. Что стало с ее любимым без этих качеств? Он превратился в монстра. Вернее, он всегда им был, просто она, окрыленная и пламенеющая, этого не замечала. А теперь она набралась смелости противостоять ему. Она рассчитывала вынудить любителя антиквариата перезагрузить время до того, как распиленная дверь падет к ногам жаждущего наивысшей власти замминистра. Они условились, что ровно в восемь он войдет в «Зону А». Но Као заявился на пять минут раньше. А ведь история могла пойти иначе. Если Ён Нгуен перезагрузил бы время по ее указке, она не приехала бы на острова корейских девственников и не угрожала бы сейчас пистолетом…

– Дважды повторять не буду, ― прикрикнула Юмису срывающимся голосом.

– С-сука! ― прошипел Серж. Его покрасневшее лицо искривилось такой ненавистью, что ей показалось, будто он набросится на нее и задушит, стоит только отвернуться.

– Отошли вон туда! Пошевеливайтесь!

Они отступили. Серж, прикрывая собой скособоченного отца, сжимал клинок.

– Если тебе дорога жизнь папаши, положи оружие и толкни его мне. ― Она прицелилась в здоровяка.

Поколебавшись, Серж отбросил нож в сторону и с вызывающим видом уставился на предательницу. Она не выдержала разящей неприязни и потупила взгляд.

Каони, перешагнув через свалку режущих инструментов, в сопровождении вооруженной охраны зашел через открывшуюся дверь. Он небрежно стер со щеки Юмису потеки туши. Она думала, он поцелует хотя бы в щеку, но этого не произошло.

– Ты пришел раньше времени, я могла не успеть, ― укорила она улыбнувшись.

– У меня все было под контролем. Вон там, ― он кивнул на часы, показывающие ровно восемь, ― я установил скрытую видеокамеру на случай непредвиденных отклонений от нашего плана.

– Као, ты такой дальновидный. ― Она старательно изображала мнимую радость. ― Они ведь могли и не освободить меня.

– Я был уверен, у тебя получится отыграть преданность. Ты так готовилась, что отточила все приемы почти до совершенства. ― Он произнес это вполне естественно, но, зная его скупость на похвалу, Юмису почувствовала что-то неладное.

– Сочту за комплимент, ― поблагодарила она.

– Я сказал «почти».

Юмису прикусила губу. Включить дурочку и спросить «родной мой, ты разве мне не доверяешь?» сочла этот ход заведомо проигрышным, поэтому, демонстрируя беспокойство за общее дело, поинтересовалась:

– Так ты нашел камень?

– Этот гаденыш думал, что никто не догадается заглянуть под кресло. ― Он продемонстрировал колбу с запечатанным в ней продолговатым предметом.

– Я так рада, что у нас все получилось. ― На ее искусанных губах прорисовалась напряженная улыбка.

Ее бывший протянул ладонь, жаждущую холодного металла, но Юмису сделала вид, что не придала этому значения. Спрятав оружие за пояс юбки и зашторив его блузой, она вложила в его ладонь свою.

– Шесть минут до перезагрузки, ― глянул он на часы. ― Я займусь абиграммой, а ты не спускай с заложников глаз. ― Каони явно намекнул, чтобы она отошла и не мешала. Юмису попятилась. В пространство между ними вклинился военный.

Каони, весь в предвкушении, с ощутимым беспокойством замер перед клавиатурой антибитового передатчика.

– Дорогой, тебе помочь?