Великий Столыпин. "Не великие потрясения, а Великая Россия" - Сергей Степанов

Редакция Высочайшего повеления от 22 мая 1909 г. дословно повторена и при возложении на генерала Курлова особых полномочий в минувшем году, причем, так как в данном случае возник новый вопрос об отношении генерала Курлова к Киевскому, Подольскому и Волынскому Генерал-губернатору, то последний был поставлен в известность о роли Шталмейстера Курлова. Генерал-адъютант Трепов тотчас же подал прошение об отставке, после чего возникла между ним и Статс-секретарем Столыпиным переписка, в которой, однако, не оспаривалось то положение, что в сфере мер охраны генерал-губернаторская власть, распространяющаяся по закону на всю территорию подведомственного ей края и на все дела, без изъятия разыскных, перешла в руки Дворцового Коменданта.

Как установлено расследованием, Генерал-адъютант Дедюлин был осведомляем генералом Курловым и в особенности полковником Спиридовичем о ходе подготовительной организации охраны со включением в доклады и вопросов о положении в Киеве и Севастополе революционных кружков, о работе местных охранных отделений, о предупредительных ликвидациях и т.п. Равным образом доводилось до сведения Дворцового Коменданта и о заявлениях Мордки Богрова и об агентурной разработке таковых.

Наконец, по поводу последнего путешествия Вашего Императорского Величества в 1911 г. сам Генерал-адъютант Дедюлин в письме на мое имя высказал, что чины дворцовой охраны, на время Высочайших путешествий, передавались им в ведение лица, коему с Высочайшего соизволения вверялось Министром Внутренних Дел осуществление мер охраны и которое назначалось, согласно ст. 9 упомянутого Положения, в распоряжение Дворцового Коменданта. Так пояснил далее Генерал-адъютант Дедюлин, соблюдение ст. 9 вызывалось главным образом тем обстоятельством, что упомянутый представитель Министерства Внутренних Дел, под коим в настоящем письме понимается генерал Курлов, имеет «лишь ограниченный круг деятельности, ибо только Дворцовый Комендант, на основании ст. ст. 1, 7 и 9 Положения о его должности, может требовать содействия всех ведомств и учреждений Империи».

Со своей стороны я не осмеливаюсь скрыть от Вашего Императорского Величества мое мнение, что приведенное в представлении Генерал-адъютанта Дедюлина Министру Двора толкование закона едва ли представляется правильным. Точное содержание Положения о Дворцовом Коменданте и преподанной ему инструкции вполне ясно ограничивает круг его власти обеспечением безопасности только в пределах Высочайших резиденций и на путях во время путешествия Вашего Императорского Величества, причем под «резиденцией» надлежит понимать район, находящийся постоянно или временно в ведении дворцового управления. Иное толкование этого термина, помещенного в законе о Дворцовом Коменданте, приводило бы к тому предположению, что власть его распространяется непрерывно и на всю столицу с ее учреждениями, ведающими охраной безопасности и порядка. Придание же Дворцовому Коменданту, без особого на сей предмет закона или Высочайшего повеления, функций, присвоенных на основании закона Генерал-губернатору, не оправдывается указанными Генерал-адъютантом Дедюлиным статьями Положения о Дворцовом Коменданте, ибо таковые лишь предоставляют ему право требовать содействия себе со стороны всех ведомств и устанавливают подчиненность командированных в его распоряжение лиц, под которыми можно подразумевать только отдельных, определенных служащих, но не целые учреждения, какими являются состоявшие в управлении генерала Курлова корпус жандармов и полиция.

Созданное для Генерал-адъютанта Дедюлина особое положение едва ли отвечает и интересам дела с практической стороны, так как если даже в силу необходимости в руках одного лица сосредоточиваются различные управления, то успешная деятельность его возможна лишь в том случае, когда обязанности по одной отрасли не препятствуют выполнению других ее функций. Между тем Генерал-адъютант Дедюлин, приняв в свое ведение столь обширное и живое дело, как высшее руководительство всеми мерами охраны, в то же время по основной своей должности обязан был всюду и всегда сопровождать Ваше Императорское Величество и таким образом едва ли был в состоянии использовать с надлежащею основательностью свои временные чрезвычайные полномочия. Действительно в деле нет никаких указаний на то, чтобы исключительное положение, занятое Дворцовым Комендантом, проявилось в реальной форме в течение Высочайших поездок 1911 г..

Однако и при наличности изъясненных соображений нельзя не признать, что в силу состоявшихся по Министерствам Императорского Двора и Внутренних Дел категорических распоряжений Генерал-адъютант Дедюлин во время последних путешествий Вашего Императорского Величества почитался и юридически и фактически главным распорядителем всеми без исключения мерами охраны.

На точном же основании Высочайшего повеления от 21 мая 1911 г. непосредственным руководителем по обеспечению безопасности и порядка являлся назначенный в распоряжение Дворцового Коменданта Товарищ Министра Внутренних Дел, Командир отдельного корпуса жандармов, Шталмейстер, Генерал-лейтенант Курлов.

Осуществляя свои полномочия, Генерал-лейтенант Курлов привлек в качестве непосредственных своих помощников: исполняющего обязанности вице-директора Департамента Полиции, в звании камер-юнкера Высочайшего Двора, статского советника Веригина и начальника подведомственной Дворцовому Коменданту охранной агентуры, полковника отдельного корпуса жандармов Спиридовича. Кроме того в непосредственном подчинении генералу Курлову состоял начальник Киевского охранного отделения, подполковник того же корпуса Кулябко.

Статский советник Веригин, по окончании курса Императорского Училища Правоведения, поступил в 1898 году на службу в Департамент Полиции и с июля 1906 года состоял исполняющим обязанности секретаря при директоре этого Департамента, а 6 декабря того же года пожалован в звание камер-юнкера Высочайшего Двора. Затем, после назначения генерала Курлова 1 января 1909 года Товарищем Министра Внутренних Дел, Веригину 24 того же января было увеличено содержание на 1200 рублей в год; в следующем месяце он был повышен в V-й класс по должности чиновника особых поручений сверх штата; в июле того же года назначен штатным чиновником особых поручений и в феврале 1910 года – исполняющим обязанности вице-директора Департамента Полиции, сохранив за собою и секретарскую часть. Учреждение новой пятой должности вице-директора не вызывалось надобностью, и сам Веригин полагал, что мера эта вытекала из желания начальства удержать его в Департаменте после выраженного им намерения перейти на службу по губернской администрации. И действительно, с увольнением Веригина в 1911 году в отставку, означенная должность вице-директора упразднена. Кроме того в течение последних 2-х лет неоднократно поднимался вопрос о пожаловании Веригина званием камергера Высочайшего Двора, причем в последний раз ходатайство об этом было возбуждено перед Статс-секретарем Столыпиным Генерал-адъютантом Дедюлиным в Киеве в августе 1911 года, но покойный Министр убедил Дворцового Коменданта отказаться от этой просьбы, ввиду нелестных отзывов, которые Веригин давал о деятельности некоторых чинов Дворцового ведомства. В силу сосредоточения в руках Веригина нескольких должностей создалось совершенно особое положение его в Департаменте, так как если возникало затруднение в одной из них, то он прикрывался обязанностями по другой. Занимаясь постоянно интригами и возбуждением ссор между служащими, опираясь на личные свои близкие отношения к Товарищу Министра, в коих могли играть роль и услуги по вексельным операциям генерала Курлова, Веригин выставлял себя человеком очень осведомленным в намерениях высшего начальства и приобрел исключительное влияние в названном учреждении. Хотя Веригин не заведовал делами охраны и розыска, но ему давались поручения именно в этой области. Так, начиная с 1909 г., ни одно Высочайшее путешествие не обходилось без командирования Веригина для выполнения вместе с полковником Спиридовичем мер охраны, а в заграничных поездках на Веригина, кроме того, возлагались сношения с местными властями и с заграничной секретной агентурой, для которой, согласно указанию генерала Курлова, распоряжения Веригина были обязательны. Впрочем, разъяснение это могло иметь значение при том условии, что розыском за границей за ведовал чиновник особых поручений Красильников, который был определен на эту должность при генерале Курлове непосредственно из отставных штабс-ротмистров лейб-гвардии конного полка.