Таран - Леонид Влодавец

— Слушай, — сказал Таран, — а может, в больницу куда-нибудь доберемся? В наркологию какую-нибудь?

— Толку никакого. Они эту «дяди Вовину» химию не знают. И где мы эту больницу искать будем? Ты хоть знаешь, как отсюда до города добраться? Ну, и потом тебя менты заберут наверняка. Для начала — как дезертира или самовольщика. А после на все остальное раскрутят… Лучше спинку мне потри.

Наверное, если б она предложила это сделать чуточку пораньше, до своих «веселых» рассуждений насчет того, как ей хана придет, Юрка даже при всей своей общей усталости и непожратости кое-какое физическое влечение к этим шикарным телесам испытал бы. Ведь Милка была хоть и полная, но не жирная, не дряблая. И пропорции у нее в общем и целом были вполне приемлемые, даже при том, что из одной половинки попы можно было полторы Юркиной сделать.

Но Таран ничего такого сексуального не чувствовал. Его жалость и злость донимали. Жалость к этой большущей и красивой бабе, которую «дядя Вова» своими химическими делами поставил на грань жизни и смерти. И злость на самого себя, что он ничем не может ей помочь. Ничем! «Дядю Вову» уже не спросишь — небось его на том свете черти в серной кислоте отмачивают… И даже если есть еще какие-то люди, которые знают секреты всей этой адской фармакологии, то хрен их теперь найдешь. Кто смылся, кого менты похватали. Даже если представить себе, что ему удастся притащить Милку в милицию, сдаться самому с повинной по всем пунктам и сказать: «Вот, граждане начальники, это баба, на которой «дядя Вова» с конторой эксперименты ставили. Вылечите ее!» — разве это поможет? Да ни хрена… Правда, собровцы ведь ночью наверняка прибрали «актеров». А у всех у них та же проблема. Наверняка ведь их на обследование куда-то отправили. И может быть, уже знают, как их от этой смертоубийственной ломки спасти.

Хрен с ним! Юрка был готов идти сдаваться ментам.

Знать бы только, где их найти. Как не надо, так их до фига, а как надо — ни одного не отыщешь. В селе, конечно, может быть участковый. Но до села пять километров пешком топать. Минимум час уйдет. Потом час объяснять, что к чему. И то если участковый понятливый и непьющий. А до начала Милкиной ломки уже меньше четырех часов осталось. Три с половиной надо считать. Минус два — полтора останется. А отсюда, может быть, до города как раз полтора часа езды… Нет, ни фига путевого из этого не выйдет.

И опять мысли повели Тарана в направлении того чемодана, про который говорил «дядя Вова» перед смертью. Ведь мог же он в этот чемодан положить, так сказать, «образцы продукции»? Он ведь куда-то драпать намыливался, а там, надо думать, нелегальные разработки его фирмы могли пригодиться. Их ведь продать можно и заработать столько денег, сколько в трех кейсах за один раз не увезешь…

Таран наскоро окатился и пошел к выходу в предбанник.

— Все, что ли? — спросила Милка. — Напарился?!

— Ага! — отозвался Юрка.

Он вытерся полотенцем, заготовленным для «дяди Вовы», надел белье и джинсовый костюм. А вот кроссовки пришлось взять у Туза — Вовин 42-й Тарану не налез.

В этих самых кроссовках — после армейских ботинок они легче пуха показались! — Юрка бегом побежал к избе.

Солнце уже заметно поднялось, припекать начало, но тут в мертвой деревушке просыпаться было некому. «Нива» сиротливо стояла у ворот, из-под крышки страшного колодца, слава Богу, никто не пытался выбраться наружу. Юрка в два прыжка поднялся на крыльцо, вошел в полутемные сени и почти сразу увидел карманный фонарик. Щелк! — засветился. Таран направил свет на пол: где ж тут люк в подвал? В сенях ничего похожего не было, Юрка перескочил в следующее помещение с облупившейся печкой и закопченными керосинками — кухню, должно быть. Вот тут в полу, под истлевшей клеенкой, люк был. Почти такой же, как на кухне у Душина, где Юрка несколько дней назад своей смерти ждал. Тогда ведь хреновей хренового было, но выкарабкался, повезло! Неужели сейчас не повезет?! Неужели Господь Бог, если он, конечно, имеется, не поможет Юрке выручить Милку? Пусть не самую лучшую, но все-таки не вредную и довольно добрую девку, которой по жизни не везло… Неужели, Господь, ты от нее отвернешься, как от Шурки, такой же несчастной по жизни?!

Таран спустился в подвал. Хламу тут было до фига и больше, но бочка — всего одна. Здоровенная, сорокаведерная, должно быть, а то и больше.

Юрка пошел к бочке напролом, расшвыривая с дороги всяческие ящики и ломаные стулья, грязные пустые бутылки, банки и мятые ведра. Пробился довольно быстро.

От бочки шла затхлая вонь. Должно быть, огурцы в нее загружали еще в годы перестройки. Но после колодца с трупами это был почти аромат, Таран даже не поморщился, когда брался за края этой тары, наполовину заполненной каким-то полужидким плесневелым перегноем. Несколькими наклонами и вращательными движениями он откантовал бочку в сторону и, направив свет фонаря на то место, где она стояла прежде, увидел только сырой рыхлый грунт.

Пошарив вокруг, Юрка нашел ржавую штыковую лопату без черенка и принялся копать. Земля поддавалась легко, и, без особых усилий сняв сантиметров пятнадцать грунта, Таран добрался до какой-то деревянной крышки, сделанной из плотно пригнанных друг к другу толстых досок-сороковок, промазанных смоляным варом, будто днище лодки-плоскодонки. Крышку он сперва приподнял, а уж потом подумал, что к ней могла быть пристроена взрывчатка. Но ничего ужасного не случилось, крышка благополучно снялась.

Под ней оказался довольно большой деревянный ящик, сколоченный из такой же смоленой доски, как и крышка, вкопанный в землю почти на метр. Внутри ящика находился поставленный на попа чемодан. Это был вовсе не маленький атташе-кейс и даже не толстенький «президент», а солидный, кожаный, немного старомодный, но вполне исправный, объемом если не четверть кубометра, то в одну восьмую — уж точно. Когда-то, до изобретения клеенчатых клетчатых сумок, с такими чемоданами разъезжали пионеры челночного бизнеса. Отказались от них из-за слишком большого собственного веса, понижавшего рентабельность при авиаперелетах.

Итак, чемодан был реальностью. Юрка смело ухватился за него, хотя на сей раз четко помнил, что к его нижней части может быть привязана веревочка или проволочка, прицепленная к взрывателю. Таран такие штуки в кино видел и в другое время был бы поосторожнее. Но сейчас ему было наплевать. Взлетит — значит, не судьба… Все равно будущего у него нет.

И здесь все сошло благополучно. Не было ни веревочки, ни проволочки, а потому Таран хоть и не без усилий, но вполне удачно вытащил чемодан из закопанного в землю ящика, а затем выволок наверх из подпола.

Там, наверху, уже находилась Милка, сумевшая втиснуть свою корму в джинсы, предназначенные Тузу, а пятки — в кроссовки, заготовленные для «дяди Вовы». Она замотала волосы полотенцем и разлеглась в комнате, на потертом дерматиновом диване. Глядела в потолок и лениво курила, стряхивая пепел прямо на облезлый, давным-давно не крашенный пол. В опасной близости от ее правой руки, на сиденье расшатанного «венского» стула, лежали пистолеты.

Когда Юрка втащил чемодан, Милка даже не повернула головы.