Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт

Я указал этот путь на своей маршрутной карте по Ориноко. Отвратительная торговля продолжалась до 1756 года. Экспедиция Солано и организация миссий на берегах Риу-Негру положили ей конец. Старинные законы Карла V и Филиппа III запрещали под страхом самого тяжелого наказания (лишение гражданских прав и штраф в 2000 пиастров) «обращать индейцев в христианство насильственными средствами и посылать против них вооруженных людей».

Однако несмотря на столь человеколюбивые и мудрые законы, еще в середине прошлого столетия Риу-Негру, по словам Кондамина, представлял для европейской политики лишь тот интерес, что облегчал entradas, то есть вооруженные вторжения, и покупку рабов. Карибы, торговый и воинственный народ, получали от португальцев и голландцев ножи, рыболовные крючки, зеркальца и стеклянные бусы.

Они подбивали индейских вождей воевать друг с другом, покупали у них пленников и сами захватывали хитростью или силой все, что попадалось им на пути. Набеги карибов распространялись на огромную территорию.

Они совершали их с берегов Эссекибо и Карони по Рупунури [Рупунуни] и Парагуамуси, двигаясь либо прямо на юг к Риу-Бранку, либо на юго-запад через волоки между реками Парагуа, Каура и Вентуари. Добравшись до многочисленных племен Верхнего Ориноко, карибы разбивались на несколько отрядов, чтобы по Касикьяре, Кабабури, Итинивини и Атабапо достигнуть одновременно во многих пунктах берегов Гуаинии, или Риу-Негру, и заняться торговлей с португальцами.

Таким образом, несчастные индейцы страдали от соседства с европейцами задолго до того, как вступили в сношения с ними. Одинаковые причины вызывают повсюду одинаковые следствия. Варварская торговля, которую вели и еще теперь частично ведут цивилизованные народы на побережье Африки, оказывает свое гибельное влияние даже в тех местах, где не знают о существовании белых людей.

Покинув устье Коноричите и миссию Давипе, мы к заходу солнца добрались до острова Дапа, расположенного в очень живописном месте посреди реки. К великому нашему удивлению, мы увидели там несколько возделанных участков, а на вершине небольшого холма хижину индейцев. Четыре индейца сидели вокруг костра из хвороста и ели какую-то белую с черными крапинками массу, очень заинтересовавшую нас.

То были vachacos, крупные муравьи, задняя часть которых напоминает жировую подушечку. Их высушили и закоптили над дымом. Несколько мешков с муравьями были подвешены над костром. Индейцы почти не обращали на нас внимания. В тесной хижине их было больше 14 человек; совершенно голые, они лежали в гамаках, подвешенных один над другим. Когда появился отец Сеа, его встретили очень радостно.

В связи с охраной границ на Риу-Негру больше военных, чем на берегах Ориноко, а повсюду, где живут солдаты и монахи, оспаривающие друг у друга власть над индейцами, последние отдают предпочтение монахам. Две молодые женщины вылезли из гамаков, чтобы приготовить для нас tourtes [лепешки] из маниоковой муки.

Мы спросили их через переводчика, плодородна ли земля на острове; они ответили, что маниока родится плохо, но что здесь хорошая земля для муравьев, так что пищи хватает. Действительно, vachacos служат основным пропитанием для индейцев на Риу-Негру, или Гуаинии.

Муравьев едят не как лакомство, а потому что, по выражению массионеров, муравьиный жир (белая часть брюшка) представляет очень питательную пищу. Когда tourtes из маниоковой муки были готовы, отец Сеа, у которого лихорадка скорее, по-видимому, усилила, чем ослабила аппетит, попросил принести ему мешочек с копчеными vachacos. Он смешал раздавленных насекомых с маниоковой мукой и предложил нам попробовать.

Это кушанье слегка напоминало прогорклое масло, смешанное с хлебным мякишем. Маниока не имела кислого вкуса, но остаток европейских предрассудков помешал нам согласиться с похвалами, которые добрый миссионер расточал тому, что он называл превосходным муравьиным тестом.

Дождь лил как из ведра, и нам пришлось ночевать в этой набитой людьми хижине. Индейцы спали только с восьми часов вечера до двух часов ночи; остальное время они разговаривали, лежа в гамаках, приготовляли горький напиток из растения Cupania Plum. ex L., поддерживали костер и жаловались на холод, хотя температура воздуха равнялась 21°. Обычай просыпаться и даже вставать за 4–5 часов до восхода солнца общераспространен среди всех индейцев Гвианы. Когда во время entradas хотят застать индейцев врасплох, выбирают часы первого сна, с девяти часов вечера до полуночи.

Задолго до зари мы покинули остров Дапа. Несмотря на быстрое течение и старания наших гребцов, мы добрались до крепости Сан-Карлос-дель-Риу-Негру лишь после двенадцатичасового плавания. Слева осталось устье Касикьяре, а справа– островок Кумараи. В стране думают, что крепость расположена на самом экваторе; однако по наблюдениям, произведенным мной на скале Кулимакари, она находится на 1°54'11''.

Каждый народ склонен увеличивать пространство, занимаемое его владениями на картах, и отодвигать их рубежи. Так как обычно забывают о необходимости перевода пройденных расстояний на расстояния по прямой, то особенно сильно всегда искажаются границы. Португальцы, принимая за исходный пункт Амазонку, отодвигают Сан-Карлос и Сан-Жозе-ди-Марабитанас слишком далеко к северу, между тем как испанцы, ведя счет расстоянию от Каракасского побережья, считают, что эти пункты находятся дальше к югу, чем в действительности.

Приведенные соображения применимы ко всем картам колоний. Если вы знаете, где они были составлены и откуда двигались к границам, то вы можете предсказать, в какую сторону допущены ошибки в широте и долготе.

В Сан-Карлосе мы поселились у коменданта крепости, лейтенанта милиции. С галереи дома открывается весьма приятный вид на три очень длинных острова, покрытых густой растительностью. Река течет прямо с севера на юг, как будто русло ее было прорыто рукой человека.

Постоянно пасмурное небо придает здешним местам суровый и мрачный характер. В деревне мы увидели несколько деревьев Juvia – величественных растений, дающих треугольный миндаль, называемый в Европе амазонским миндалем. Мы описали его под названием Bertholletia excelsa Humb. et Bonpl. За восемь лет деревья достигают 30 футов в вышину.

Гарнизон на здешней границе состоял из 17 солдат, из которых 10 были отряжены для обеспечения безопасности соседних миссионеров. Воздух так влажен, что не наберется и четырех ружей в пригодном для стрельбы состоянии. У португальцев в крепости Сан-Жозе-ди-Марабитанас 25–30 человек, лучше одетых и лучше вооруженных. В миссии Сан-Карлос была лишь одна garita[226] – квадратное здание из необожженного кирпича, где стояли шесть полевых пушек.

Крепость, или, как принято здесь говорить, Castillo Сан-Фелипе, расположена напротив Сан-Карлоса на западном берегу Риу-Негру. Комендант не пожелал показать fortaleza[227] Бонплану и мне; в наших паспортах было ясно сказано, что мы имеем право измерять горы и производить триангуляцию местности повсюду, где я сочту это нужным, но ничего не говорилось об осмотре укрепленных пунктов.