Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Вера Камша

– Сударыня, уверяю вас, мы справимся.

– Тогда возьмите хотя бы Маршала! Он к вам привыкнет, потому что кошка господина Фельсенбурга привыкла к адмиралу Вальдесу.

– Нет, сударыня. Жизнь меня убедила в том, что лошадей лучше не отдавать, как же я могу взять кота?

3

О появлении герцогини уведомил Котик. По собственному почину, между прочим. Марсель всего лишь поручил волкодаву свой плащ, что равнялось приказу не сходить с места либо до отмены хозяином приказа, либо до серьезной опасности, грозящей хозяину же. Супруга Рудольфа угрозы не представляла, и все же гениальный пес залаял, причем громко. Марсель вынул часы, было четверть первого.

– Вы рассчитали с точностью до четверти часа, – уведомил соучастницу виконт, мысленно готовясь к послению. – Я читал вам сонеты о малиновых птицах в ветвях сиреней.

– Вам пришлось непросто. Малиновый цвет сложно вместить в строфу.

– Я читал дурные сонеты.

– Вы никогда не позволите себе подобного. Что случилось, Азучена?

– Принцесса Номарино, – старательно выговорила фельпская камеристка, впуская улыбающуюся герцогиню. Марсель торжественно поднялся. Хозяйка Старой Придды не могла не заметить в прихожей Готти и, следовательно, уже поняла, что знакомства наедине не выйдет.

– Добрый день, госпожа Скварца, – герцогиня была сама нежность, – добрый день, виконт. Вижу, вы следуете семейному девизу.

В ответ Марсель дипломатично развел руками, на что «принцесса Номарино» с легкой укоризной покачала головой. В последний месяц она сменила прическу, и очень удачно: Коко дурного даме не посоветовал бы.

– Дорогая Франческа, – явил должную посольскость Валме, – позволь представить тебя герцогине Ноймаринен, урожденной принцессе Оллар.

– Об этом можно было и умолчать, – свела безупречно-коричневатые брови Георгия. – Я всю жизнь прожила вдали от двора, порой дворцовая юность мне кажется сном, но друзьям и друзьям моих друзей я всегда рада. Да, я опоздала со своим приглашением, и все же знайте, что в большом дворце пока остаются свободные комнаты.

– О, мне здесь очень удобно, – заверила Франческа, – к тому же виконт уверяет, что мне следует сидеть лишь в этих креслах. Мало того, он был так любезен, что поручил меня буфетчику своего дядюшки. Это невозможно, но я чувствую себя почти дома. Вы будете шадди?

– Да, если мне будет позволено испортить его сливками и сахаром. Я – северянка, мы не ценим горечь.

– Меня уже предупредили. Виконт, вас не затруднит отдать нужные распоряжения?

– Буфетчику дядюшки? – немедленно возмутился Марсель. – Недоверие выбьет беднягу из колеи, итог будет ужасен.

– Но, – попыталась «настоять» Франческа, – ее высочеству нужны сливки и сахар.

– Дорогая, не будь ты столь прекрасна, я заключил бы с тобой пари на то, что герцогиня получит желаемое и даже сверх того. Школа Маркуса.

– О, – поправила локон Георгия, – я в самом деле желаю слишком многого, и дать это не под силу не только лучшему из буфетчиков, но даже самому регенту.

– Герцог Алва слишком быстро уехал из Фельпа, – Франческа тоже решила поправить волосы, – но нам он успел показаться всемогущим.

– Когда речь заходит о войне – несомненно, но над нашими чувствами не властен даже сам Создатель.

– С этим виконт должен согласиться, ведь его рондель как раз и был посвящен невозможности обуздать страсть.

– Не совсем, – запротестовал Валме, понимая, что выпрашивать у рэя Эчеверрии ройю начнет сегодня же! – Невозможность избыть что-либо зачастую является скрываемым даже от себя самого нежеланием делать это.

– Пожалуй… То, что один из моих старых друзей полагает великой любовью, вполне подходит под это описание, но я все же слегка беспокоюсь о сливках.

– Право, не стоит, – герцогиня со значением взглянула на Франческу. – Виконт, я всецело доверяю буфетчику маркиза Фарнэби, но если вы – добрый подданный его величества Карла, то сейчас поспешите на его зов. Мой августейший племянник три дня вел себя образцово, и вчера вечером я ему разрешила покататься после полдника на санках в обществе вашей собаки. Конечно, Карл еще слишком мал, чтобы кого-нибудь казнить, но, не увидев на горке Готти, он будет разочарован.

– Он его увидит, – заверил Валме и поднялся. – Я намерен дожить до дня, когда его величество кого-либо казнит, но не желаю, чтобы это был я. Дорогая Франческа, надеюсь, ты простишь мне мое бегство.

– Конечно, – живо откликнулась чужая невеста. Не вступи они в сговор, Марсель почувствовал бы себя униженным и даже оскорбленным. – Испроси у его величества аудиенции для некоей вдовы из Фельпа.

– Не стоит обременять вашего друга, – встрепенулась Георгия. – Карл будет счастлив вас увидеть, но его надо подготовить. Он уже знает, как вести себя с подданными, но вы таковой пока не являетесь, вы – друг Талига.

– О да, – заверила Франческа. Она была прекрасна во всех смыслах, однако пора было убираться, и виконт убрался. Готти караулил плащ, не сводя глаз с шествия обремененных подносами слуг. Разумеется, сливочник с сахарницей забыты не были, и Валме злорадно позаимствовал несколько кусков отличнейшего сахара. Дабы поощрить любезного королевскому сердцу пса.

Дорогу до прогулочного дворика заняли размышления о правдивости герцогини. Если мысль выставить нежеланного свидетеля осенила Георгию при виде Готти, Карл будет приятно удивлен, если же королю разрешили катания еще вчера, то Георгия была предупреждена о возможной помехе и продумала способ ее устранения. В первом случае супруга Рудольфа выглядела умнее, во втором – предусмотрительнее.

– Готти! – Король, похожий в короткой торской шубке на нестриженого барашка, отпихнув няньку, бросился к не то чтоб очень обрадованному волкодаву. – Готтичка! Смотри! Смотри, что у нас… что мы тебе… даруем!

Осыпанное сахаром печенье неопровержимо доказывало, что Карл встречи ждал, а значит, либо за Франческой, либо за виконтом Валме кто-то приглядывал, и этого кого-то предстояло опознать. Возможно, с помощью Котика.

– Готтичка! – еще никого не казнивший король совал свой дар псу прямо в нос, однако Готти был тверд. Монарх был мил и предусмотрителен, но принять лакомство без хозяйского дозволения? Нет, нет и еще раз нет.

– Поблагодари его величество, – велел Марсель, прищелкивая пальцами, – и возьми.

Громовой «гав» перешел в счастливый хруст. Здесь все было в порядке, и виконт повернулся к подоспевшей няньке. Это трепетное создание пса больше не опасалось и тоже было по-своему милым.

– Осторожней, – проявил заботу виконт, – не споткнитесь.

– Ох, – женщина растерянно заморгала, – спасибо… Я тут… у меня конфетки… можно я… Можно ему…

– Можно, – виконт покосился на крутившегося в монарших объятиях волкодава. – Госпожа Теодорина, вы невероятно заботливы.