По следам прошлого - Ольга Савченя

Он уперся рукой в землю возле моего плеча и резко оттолкнулся. Быстро сел, схватился за голову, но покосился на меня виновато и словно смутился. Стянул шнурок с волос и стал заново собирать их в хвост.

— Я виноват перед ней, — проговорил отрывисто. — Уже виноват.

Меня сковало оцепенение, ногти впились в ладони, зубы скрежетнули. Небо над головой за время наших поцелуев успело потемнеть до синевы; звезды рассыпались на них, как осколки моей надежды. Не долго она прожила…

— Вырезаю ей фигурку. Может, хоть чем-то порадую. Скажу, что думал о ней, пока работал с деревом. Асфи, — Кейел замолчал, и я насладилась короткой тишиной. Дикое желание заткнуть его пылало во мне. — Я не хочу врать ей.

— Я не помогу тебе с этим.

Я перекатилась на бок и тоже села. Стала стряхивать с куртки прицепившиеся травинки, мох, листики, лепестки…

— Кажется, я влюбился в тебя.

Духи Фадрагоса! Я крепко зажмурилась. В груди жглось сердце.

— Но это ничего не значит. Я тебя ни к чему не призываю. Просто объясни мне, прав ли я. Влюбленность — это ведь что-то непонятное, запутанное. Чувства кружат голову, а потом часто проходят бесследно. А с тобой все чуть-чуть усложнилось.

— Я усложнила? — мой голос звенел от обиды. В горле щекотало.

— Нет, не ты… — тихо заверил Кейел.

Я взглянула на него искоса. Он уставился в костер и мял руки, будто от холода.

— Да, — выдохнул. И пожав плечами, опустил голову. — Немного. Мне хочется, чтобы Лери любила меня так же, как ты любишь своего Вольного.

— М-м, — коротко выдала я.

В этом и состоит моя вина? Ему хочется, а виновата я? Глаза защипало от рвущихся слез, губы и подбородок затряслись.

— Но этого никогда не будет, — полушепотом сказал он.

От его обреченного вида душевная горечь пробрала сильнее. Я поежилась и спросила, чтобы просто разбавить его голос своим:

— Почему?

— Потому что вы разные люди. — Он даже не задумывался над ответом. Не удивлюсь, если размышлял над этим не в первый раз. — И потому что мы с Вольным тоже разные. Разные ведь?

— Разные.

— Совсем ничем не похожи? — Повернулся ко мне.

Я мигом отвела от него взгляд и, крепче стискивая руки в замке, пробубнила:

— Совсем.

— Только внешностью?

— Только внешностью.

— Я расстроил тебя.

Какой наблюдательный.

— Нет.

— Но ты плачешь. Прости меня.

Я шмыгнула носом. И прицепился ведь… Прогнать бы, накричать на него, чтобы отстал с расспросами, оставил меня в покое! Просто прогнать хоть на время. Но как представлю, что он спокойно кивнет, встанет и действительно уйдет, оставляя меня одну вариться во всем этом безобразии, становится невыносимо страшно. Поэтому пусть сидит рядом и наблюдает за моей обидой. Пусть знает, что довел меня, пусть… Пожалуйста, духи Фадрагоса, пусть он неожиданно поймет, что ему важно мое счастье так же, как мне его!

— Асфи, — прошептал Кейел и стал озираться.

Я шмыгнула носом, закусила губу и хотела опустить голову, но он не позволил. Подхватил пальцами подбородок и заставил посмотреть в его сторону. Натянул рукав своей рубахи на запястье, подсел ближе и, глядя на меня, стал вытирать мне щеки. Шершавая ткань царапала кожу. Неприятно. Но как хорошо чувствовать его заботу к себе…

— Я просто завидую Вольному, — тихо заявил Кейел.

Я прикусила губу сильнее, чтобы не сказать, что завидую Лери. Что ему мешает бросить ее, если не любит? А может, он и вправду просто хочет, чтобы именно она любила его так, как я люблю? Нервный смешок вырвался мгновенно. Я убрала руки чужого мужчины от своего лица, и сама вытерла последние слезы. В груди не утихала ноющая боль.

«Мне больно» — прозвучит жалко. Какое ему дело до моей боли, когда у него голова забита мыслями о своей будущей семье? Совестно ему, стыдно… Мы и впрямь разные. Он не тот, кого я любила. Не тот.

— А я завидую тебе, Кейел, — не выдержав, огрызнулась я. — Ты отлично устроился!

Распрямила плечи, вскинула повыше голову и выгнула бровь. Вытерла мокрый нос и с удовольствием отметила смятение на красивом лице парня. Почему-то оно принесло наслаждение.

— Дома ждет невеста. Она любит тебя, ждет от тебя ребенка, а значит, дождется. Тут ты насладишься моим обществом, наберешься знаний у Роми, заручишься его поддержкой, поучаствуешь в грандиозном походе в самую желанную сокровищницу в Фадрагосе. — Снизила голос: — Потом вступишь в уважаемую гильдию Исследователей, вернешься домой, похвастаешься перед сельчанами заслугами и почетом. Что потом? Ты думал только обо мне, или еще и о том, как вернешься к привычной жизни? К семье. У тебя есть Лери, а у нее есть ты. А когда-то ты был у меня, а теперь осталось… — Растерявшись, замолчала. Убрала спутавшиеся волосы с плеч и посмотрела на давно закипевшую воду в котелке. Густой пар смешивался с дымом, и они плотной стеной закрывали все, что находилось за огнем. Примерно так я вижу все то, что у меня сейчас осталось. — Что у меня осталось, Кейел?

Кейел тоже отвернулся и тихо произнес:

— Асфи, мне жаль, что ты не можешь вернуть любимого.

Разве я об этом спросила? Что же у меня осталось? Отобрали семью, отобрали прошлое…

— Свобода? — предположила я.

— Что? — переспросил Кейел.

— Я свободна, Кейел. В отличие от тебя, я полностью свободна. Но я завидую тебе. Вижу золотую клетку, в которой ты сидишь, и завидую, что она у тебя есть.

Услышав в зарослях голоса васовергов, нащупала мешочки с травами и занялась вечернем чаем.

Красные всполохи, оранжевые разводы, а когда чуть приоткроешь веки — слепнешь от яркого света. Желтый ли он, или белый? Так и не разобрался.

Я открыл глаза, позволяя солнечному свету затопить мир. Глаза заболели, намокли от выступивших слез, ресницы задрожали. Густой, толстый мох подо мной смягчал почву, и лежать, вытянув ноги, было одно удовольствие. Вокруг шумел лес, пахло хвоей. В душе росла знакомая тревога.

— Так как твое имя, Стрекоза? — раздался голос Асфи с другой стороны поляны, и сердце замедлилось при его звучании.

Что она сейчас делает? Как и недавно ест с кинжала ломтики айвы? Посмотрю — она снова насупится и отвернется. Знал бы к чему приведут мои неосторожные слова, ни за что не открывал бы рот тем закатом. С тех пор Асфи избегает меня, и это одновременно злит, пугает и раздражает. Чем дольше она держится от меня на расстоянии, тем сильнее тянет к ней.

— Я же сказала, что его знать никому не обязательно, — ответила разбойница.