Пробуждение - Нефер Митанни

привечать всякого, кто в его помощи нуждается. Действительно, проверяет Сибирь людей! Ежели нет в человеке стержня и веры крепкой, то пропадёт он, загнётся раньше времени от холода и голода в суровом краю. Но если крепок человек и не страшится труда, ежели к людям душой открыт и сердцем отринет всё тёмное, то принимает его Сибирь, выводит в люди и даёт возможность исправить всё то, что сотворил плохого в прошлом. А исправник Лоскутов – мудрый чиновник, дал Ермолаю шанс. Вот и правильно! Не наказывать заблудшую душу надо, а лечить её. Лечить вниманием, наставлением и помощью, направляя на верный путь. Такие мысли записал Сергей в тот вечер.

Потом, спустя какое-то время он узнал о милосердном сибирском обычае, который тоже его поразил: в каждом селении при домах устраивали под окнами небольшие полки, на которых на ночь клали хлеб, творог, крынки с молоком или простоквашею и другую снедь, порой щедрую, иногда весьма скромную – всё зависело от достатка дома. Беглые, проходя ночью по селу, забирали снедь как подаяние. Традиция эта, с одной стороны, избавляла жителей от воровства, ведь голод заставлял бы многих из проходящих беглецов прибегать к воровству, а с другой - давала шанс несчастным заблудшим не помереть от голода.

Так в дороге к месту каторги Петрушевский узнавал Сибирь и открывал для себя, как оказалось, неизвестную ему ранее натуру русского человека. И всё больше в нём росла уверенность, что он сам и его товарищи, замышляя переворот, исходили из чего-то придуманного, вымышленного ими самими, но никак не свойственного тому народу, за свободу которого они радели. Свобода, о которой спорили, писали в своих программных планах, такая свобода народу не просто не была нужна, но даже могла бы ему навредить.

________________________________________________

* Реальный факт, описан Н. И. Лорером в " Записки моего времени. Воспоминание о прошлом". Глава 10.** Ермолай - реальное историческое лицо. Встречу с ним описал в своих воспоминаниях декабрист Николай Басаргин.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Часть II. Глава 23

Автор арта - Кристина Муравская

Пребывание в становище разбойников стало значительной задержкой на пути Анны к мужу. На следующий день после похорон Чедвика, она смогла вновь отправиться в дорогу.- Ну, Анна Лександровна, не поминай лихом, не держи обиду за смерть твоего секретаря, - прощаясь попросил Иван. – Ей богу, не хотел я его смерти!Сугак нахмурился, открыто глядя в лицо Анны, и добавил:- Ты не тревожься, лошади хорошие, домчат до станции быстро. И человечков двух тебе дал – присмотрят, ежели что… Ну а там, как Бог даст!- Спасибо тебе, Иван, - промолвила Анна и дотронулась до его здоровой руки, - Жаль, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах…- Да за что ж благодаришь, княжна? – усмехнулся в усы Сугак. – Благодарности я не заслуживаю… Наверное, уж не свидимся, так что прощай, сударыня, - он снял шапку и поклонился ей.- Ну, то одному господу известно, - заметила Анна. – Наша встреча здесь была неожиданной, а вот ведь встретились, может, и ещё увидимся, Иван. Ты тоже меня прости…- Вас-то за что, голубушка?! – искреннее удивление отразилось на лице атамана.- Ну как же… Я – воспитанница Марьи Фёдоровны, а всё случившееся с тобой – по её вине… - Анна опустила глаза, скрывая набежавшие вдруг слёзы.- Ну, то – дело прошлое,- Иван усмехнулся и добавил: - Не скрою, не проходило и дня, чтобы я не поминал барыню бранным словом. А теперь иначе думаю: не ругать, а благодарить мне её надобно! Ежели б не сослала она меня в рекруты, да не бежал бы я, то и не попал бы сюда, в Сибирь-матушку, не стал бы вольным человеком. Так что не винись, Анна Лександровна: своей жизнью я доволен. Да и твоей-то вины вообще ни в чём нет. Ты – ангельская душа, сама за других страдаешь. Ежели помянешь меня в своих молитвах, то огромная на то тебе моя благодарность! – он прижал здоровую руку к груди, не выпуская из пальцев зажатую шапку. – Ладно! Трогать пора, пока светло!Он помог Анне устроиться в санях, опустил и плотно подоткнул полог. И тот час сани тронулись, словно маленький кораблик, мягко поплыли по снежному морю. Путь Анны лежал до Иркутска.На сей раз ехала без приключений и задержек. Смена лошадей, кусок хлеба с кружкой кипятка, громко именовавшегося чаем, и вновь дорога. Пейзажи мелькали в щели полога, закрывавшего сани. Впрочем, Анна не особо их рассматривала. В голове вертелась одна мысль – скорее, скорее бы увидеть Сергея. И часто вслух творила молитву о здоровье мужа и сына.Однажды она увидела каторжников, идущих по этапу. Это было ужасающее зрелище – грязные, оборванные мужчины, с обросшими щетиной лицами, на которых неестественно горели воспалённые уставшие глаза. Вспомнилось, как во время сборов в дорогу, тётка пугала её:- Ты бросаешься, словно в омут, невесть куда, ожидаешь встречи с мужем! Но пойми, Сергей возможно не тот, что был прежде! Каторга меняет человека! А что ежели он опустился?! Превратился в грязного каторжника, в котором ничего не напоминает о блестящем офицере, за которого ты шла замуж!Сердце ухнуло, точно упало в пропасть. Неужели Сергей стал таким? А что если правда, каторга лишила его человеческого облика? И как-то он встретит её, свою жену, некогда горячо любимую, с которой неизменно был галантен на людях и нежен и пылок наедине?Картина их недавнего прошлого ожила в памяти. Однажды, они ждали гостей. Это был их первый приём. Анна волновалась, как всё пройдёт, когда были отданы последние распоряжения кухарке, она занялась своим туалетом. Нужно было выглядеть нарядно, но не по бальному. После некоторых колебаний и примерок у зеркала Анна решила надеть модное в тот год ампирное* платье из кремового тюля с изумрудным атласным подкладом, она обожала зелёный. Кремовые атласные ленты, нашивки, кружево и вышивка на подоле и лифе украшали наряд.

Автор арта - Elenawatson**

Весь вечер она ловила на себе странные, как ей казалось, взгляды мужа, он словно неотступно следил за ней, а вечером, едва проводили последнего гостя, он с лукавой улыбкой нежно целуя её руку, вдруг сказал:- Моя фея, наконец-то мы одни! Я должен сказать тебе кое-что…Его глаза как-то загадочно сверкнули.- Ты думаешь, это платье было неуместно на домашнем ужине, оно слишком нарядное? – встревожилась Анна, руки в беспокойстве сжали подол.Ах, она никогда до сегодняшнего вечера не выступала в роли