Игры патриотов - Том Клэнси

На автомате не могло остаться отпечатков пальцев. Да и сам он, пролежав столько дней в воде, насквозь проржавел. Значит, волноваться не о чём.

С фургоном тоже все чисто. Он был краденый, потом один из людей Алекса перекрасил его. Номера на нём то и дело меняли — их было четыре набора. А теперь они зарыты под столбом телефонной сети под Аннаполисом. Сам фургон полностью обработали, уничтожили все следы. Частицы почвы, идентичные с той, что в каменоломне… Над этим стоило подумать. Но так или иначе фургон приведёт полицию в тупик. В нём нет ничего, что какого связано с их группой.

Может, кто-то из его людей начал болтать? Может, у кого-то совесть заговорила из-за того, что чуть не погиб ребёнок? Но тогда его бы уже одним прекрасным утром разбудили, приставив к носу полицейский револьвер. Так что это отпадает. Вероятно отпадает. Но всё же надо будет ещё раз потолковать с людьми и внушить, чтобы не вздумали хоть кому-то болтнуть о том деле.

Мог ли кто-то видеть его лицо? Алекс снова чертыхнулся, вспомнив свою дурацкую браваду — то, как он махнул рукой вертолёту. Но на нём тогда была шляпа, тёмные очки… Да к тому же тогда он был без бороды. Всех этих вещей уже нет, включая и куртку с джинсами и сапогами. Остались только рабочие перчатки, но это не улика — в каждой скобяной лавке можно купить такие. «Ну и выбрось их, жопа, и купи другие! — сказал он себе — Чтобы были того же цвета. Да сохрани квитанцию о покупке».

Он снова и снова перебирал все детали, пока не сказал себе, что, наверное, чересчур серьёзно все это воспринимает. Ведь не исключено, что те полицейские машины ездили туда в связи с каким-то другим делом, не имеющим к ним никакого отношения. И всё же было бы глупо не предпринять особых мер предосторожности.

Надо будет, сказал он себе, составить список всего, что может представить собой потенциальную опасность, и устранить все улики. В каменоломню они теперь, конечно, не вернутся. У полицейских свои правила и процедуры, а у него — свои.

Он их выработал после того, как насмотрелся на крах тех радикальных группировок, с которыми поддерживал контакты в студенческие годы. Они погибали из-за самоуверенности и глупости, а также из-за недооценки возможностей своего врага. «Победа приходит лишь к тому, кто способен добиться её», — подумал Алекс. Он даже не стал поздравлять себя с тем, что засёк эти две полицейские машины. В конце концов, это был результат всего лишь трезвого расчёта, а не гениальной прозорливости. Он специально ездил на работу этой дорогой, чтобы приглядывать за каменоломней. А стрельбище… Он уже присмотрел другое местечко.

* * *

— Эрик Мартенс, — вздохнул Райан. — Опять мы встретились.

Все собранные ФБР данные тут же пересылались в ЦРУ, где попадали в руки рабочей группы. Этот «узи» (как только они его раскопали?) изготовлен в Сингапуре, на том же самом заводе, выпускавшем многие другие разновидности оружия для продажи его странам «третьего мира»… и другим заинтересованным сторонам. Ещё во время прошлогодней работы в ЦРУ Джек узнал о существовании энного количества такого рода заводов. Сделки по продаже оружия осуществлялись через дельцов, репутация которых была, как правило, весьма сомнительна, но которые, в то же время, были людьми со связями в различных правительственных кругах.

Как раз таков был и этот мистер Мартенс. Большой спец в своём деле, человек с большими связями. Мартенс когда-то был в контакте с повстанческим движением «Унита» в Анголе, которое пользовалось поддержкой ЦРУ. Позже, когда ЦРУ наладило более регулярные контакты с повстанцами, надобность в услугах Мартенса отпала. Основная ценность его была, однако, в умении добывать то, что было нужно правительству Южной Африки. В последний раз он отличился тем, что сумел раздобыть для южно-африканцев инструментарий, необходимый для производства итальянских противотанковых ракет, которые не могли быть проданы Южной Африке по условиям эмбарго. У него ушло на это три месяца, зато благодаря его изобретательности, южно-африканцы теперь будут сами изготовлять эти ракеты.

Услуги его, без сомнения, были щедро оплачены, хотя ЦРУ и не сумело выяснить, в какой цифре выразилась эта щедрость. У Мартенса был собственный реактивный самолёт. Он летал по всему свету, поставляя оружие разным странам — от африканских до южно-американских, умея завязывать деловые отношения чуть ли не с кем угодно.

Сингапурские «уэи» шли через него. От этих «узи» все без ума. Даже чехи пытались скопировать «узи», но без большого коммерческого успеха. Израильтяне продавали большие партии их, но всегда — или почти всегда — с соблюдением правил, на которых настояли в своё время США. Согласно документам, с которыми ознакомился Райан, энное число изготовленных в Израиле «уэи» поступало и в Южную Африку, пока введённое западными странами эмбарго не затруднило такого рода поставки. «Не потому ли они в конце концов разрешили кому-то другому изготовлять „узи“ по лицензии? — подумал Райан. — Пусть кто-то другой расширяет для вас рынок, а вы себе только отсчитывайте прибыли…»

Эта закупленная Мартенсом партия состояла из пяти тысяч единиц оружия… порядка двух миллионов долларов. Не так уж и много — всего лишь и хватит, чтобы вооружить полицию какого-нибудь средних масштабов города или полк парашютистов.

То есть довольно много, чтобы принести изрядный доход мистеру Мартенсу, но не так уж и много, чтобы привлечь к этой сделке слишком большое внимание. Один грузовик — ну, может, два. Ящики с оружием запихнут в угол какого-нибудь склада, формально принадлежащего правительству, а в реальности являющегося владением Мартенса…

«Об этом мне и говорил сэр Безил Чарльстон на приёме, — напомнил себе Райан. — Что я, мол, не обращаю должного внимания на этого южно-африканского парня… Значит, британцы полагают, что он связан с террористами?.. Неужели напрямую? Нет, вряд ли. Этого американское правительство не потерпело бы. Вероятно, не потерпело бы, — поправил он себя. Значит, скорее всего, тут действует какой-то посредник». Райан принялся разыскивать нужную папку — на это у него ушло почти полчаса. Но сведения, содержащиеся в ней, ясности в вопрос не внесли. У Мартенса было восемь точно установленных посредников и ещё пятнадцать предполагаемых. Райан позвонил Кэнтору.

— Я догадываюсь, что мы никогда не говорили с Мартенсом? — сказал он.

— За последние несколько лет — нет. Он отправлял для нас кое-какое оружие в Анголу, но нам не нравилось, как он это делал.

— А что так?

— Он отчасти мошенник, — сказал Кэнтор. — Это обычно в такого рода бизнесе, но мы все же стараемся избегать контактов с мошенниками. После того как Конгресс снял возражения насчёт тех операций, мы разработали другой способ поставок в Анголу.

— Я нашёл тут двадцать три имени, — сказал Райан.

— Да, я знаком с этой папкой. Мы было заподозрили, что в прошлом ноябре он поставил партию оружия одной проиранской группе, но потом оказалось, что он там был ни при чём. Нам потребовалось два месяца, чтобы разобраться в этом. Если бы мы могли потолковать с ним, было бы куда легче.