Смерть и золото - Уилбур Смит

Должно быть, прошло несколько часов, пока она пребывала в ступоре от истощения и усталости, от холода и страха, но потом ее вывел из этого состояния пинок в живот, и девушка охнула и всхлипнула от нового приступа боли.

Она тут же осознала, что произошла какая-то перемена – шум снаружи усилился. Сотни голосов вопили и орали в восторженном экстазе, как ревет толпа в цирке. Стражи грубо подняли ее на ноги, и один из них наклонился, чтобы разрезать ремни, что стягивали ее щиколотки. Потом он выпрямился и перерезал ремни на ее запястьях. Вики всхлипнула от жуткой боли, когда кровь хлынула по жилам высвобожденных ног и рук.

Ноги у нее подкосились, и она свалилась бы, но грубые руки галла ухватили ее и потащили вперед, волоча коленями по земле к низкому выходу из лачуги. Снаружи она увидела тесно сбившуюся толпу, жадно бросившуюся вперед, когда она появилась из дверей. Из многочисленных глоток вырвался леденящий кровь рев.

Стражи потащили ее дальше по улице, и толпа надвигалась, и напирала на них, и перемещалась вместе с ними, а рев глоток больше напоминал завывание зимнего ветра.

Ее хватали чьи-то руки, но стражи ударами отшвыривали их назад и смеялись. Они продолжали тащить ее дальше, и ее почти парализованные ноги безвольно волочились по земле. Они притащили ее на середину двора сортировочной станции, куда прошли через железные ворота, миновав сваленные в кучу обнаженные мертвые тела – все, что осталось от раненых, которым она старалась помочь в качестве медсестры.

Двор освещал дымный и дрожащий свет сотен факелов. Ее довели почти до самой веранды, пристроенной к зданию склада, когда она узнала того, кто возлежал, небрежно развалившись на мягких подушках и пользуясь бетонным возвышением как постаментом, с которого он командовал казнью пленных и любовался ею.

Вики снова охватил панический ужас, обрушившийся на нее черным потоком, и она отчаянным усилием попыталась вырваться из держащих ее рук. Но они продолжали тащить ее вперед, а потом вдруг подняли над землей.

В мягкую землю были глубоко вбиты три копья, образовав треножник, и их стальные наконечники были крепко связаны у его вершины. Ей раздвинули ноги и развели руки с силой, которой она никак не могла противостоять, и она снова ощутила, как запястья и щиколотки привязывают к чему-то сыромятными ремнями.

Потом стражи отошли назад, в толпу, и она обнаружила, что болтается в воздухе, подвешенная к этому треножнику как рыба в коптильне, и под весом ее собственного тела кожаные ремни глубоко и безжалостно врезаются в плоть.

Она подняла взгляд. Прямо над нею на бетонном возвышении сидел рас Куллах. Он что-то сказал ей – высоким тонким голосом, но она ничего не поняла, она могла лишь в бесконечном ужасе смотреть на эти толстые синеватые губы. Кончик языка высунулся наружу и медленно облизал их, похожий на толстую гнусную змею.

Рас вдруг захихикал и махнул рукой двум женщинам, что сидели на подушках по бокам от него. Те спустились вниз, во двор, и при движении их серебряные украшения позвякивали, а цветастые шелковые одеяния переливались в свете факелов как оперение райских птиц.

Они словно не раз репетировали свое представление – одновременно подошли с обеих сторон к Вики, повисшей на треножнике. У них был совершенно отстраненный и добродушный вид. Они шли как два экзотических цветка, распустившихся на длинных и гибких стебельках, какими казались сейчас их шеи.

И только когда они протянули к ней руки, Вики заметила в их ладонях маленькие серебристые ножи, и тогда она беспомощно задергалась, замотала головой, следя за этими лезвиями.

Экономными движениями опытных рук женщины разрезали на Вики всю одежду от воротника блузки до подола юбки – одним взмахом ножа, и одежда упала на землю, как осенний лист, и свалилась кучей в грязь.

Рас Куллах хлопнул в ладоши, и тесная толпа темных тел закачалась и заревела, еще больше подавшись вперед.

Такими же неспешными движениями женщины распороли тонкий шелк белья Вики и отбросили его в сторону, и она повисла совершенно голая и доступная всем взглядам, не имея возможности прикрыть свое гладкое белое тело.

Она уронила голову на грудь, так что золотистые волосы упали вперед и закрыли ей лицо.

Одна из женщин галла обошла ее и встала прямо перед нею, глядя прямо в лицо. Потом вытянула руку и прикоснулась кончиком ножа к точке на белой коже пленницы у самого основания ее шеи, где билась жилка, отмечая удары пульса, как маленькое животное, попавшее в западню. Она медленно провела ножом вниз, причиняя Вики жуткую боль.

Все тело Вики задергалось, напряглось, спина выгнулась, так что резко, скульптурно выделились все мышцы под гладкой безупречной кожей.

Голова откинулась назад, глаза расширились, рот раскрылся, и она закричала.

Женщина продолжала вести нож вниз, между болезненно напрягшимися грудями. Кожа под ведомым опытной рукой острым как бритва лезвием расходилась в стороны, образуя кровоточащую ало-красную линию, отмечавшую путь ножа вниз.

Рев толпы еще более усилился, набрал силу штормового ветра, и рас Куллах наклонился вперед. Его глаза сияли, мокрые губы раскрылись.

Тут одновременно произошли два события. Из темноты позади станционных строений на освещенный факелами двор выкатилась «Свинья Присцилла». До того момента, когда Джейк Бартон со всей силой вдавил в пол педаль газа, несильный шум двигателя заглушался животным ревом толпы.

Тяжелый стальной корпус, влекомый вперед всей мощью старого мотора «бентли», как плуг врезался в толпу и прошел сквозь нее, как комбайн через поле созревшей пшеницы. Не снижая скорости, «Присцилла» проложила себе прямую дорогу сквозь столпившихся галла и выскочила на середину двора, где болталась Вики, подвешенная к треножнику из копий.

В тот же самый момент из темного проема дверей склада, прямо позади того места, где сидел рас Куллах, выступил Гарет Суэйлс.

У него была трофейная итальянская винтовка, которую он положил на сгиб локтя обожженной левой руки и выстрелил, не поднимая приклад к плечу.

Пуля раздробила локоть женщины галла, которая держала нож, и ее рука разломилась пополам, как сломанный прутик, а нож вылетел из лишившихся управления пальцев. Женщина вскрикнула и рухнула в грязь к ногам Вики.

Вторая женщина резко развернулась, и ее правая рука взметнулась вверх, как голова атакующей гадюки, направляя нож прямо в мягкий живот Вики; она уже замахнулась, но тут Гарет чуть передвинул винтовку в сторону и снова выстрелил.

Тяжелая пуля угодила женщине в самый центр лба, проделав в золотистой коже черное отверстие, которое появилось там, словно третья, пустая глазница. Голова ее дернулась назад.

Она упала, а Гарет клацнул затвором винтовки и чуть опустил ствол, опять совсем чуть-чуть, и когда рас Куллах отчаянно дернулся в сторону на своих подушках, широко разевая рот и испуская булькающие звуки, потоком срывавшиеся с его толстых мокрых губ, Гарет выстрелил в третий раз. Пуля выбила Куллаху верхние передние зубы, вошла в горло и вылетела сзади из шеи. Рас опрокинулся на спину и забился в конвульсиях как раздавленная лягушка.