Загадка Эдгара По - Эндрю Тэйлор

— Тогда она высказалась бы против несправедливости. Но ведь она христианка? Ее христианский долг — ухаживать за больным. Кроме того, отец приходится ей кузеном. И, может быть, вы не в курсе, но если бы папа не заболел, их родство стало бы еще ближе.

Я не обратил внимания на ее нравоучения.

— Если вы не согласитесь, мисс Карсуолл, мне придется использовать иной аргумент.

Ее губки приоткрылись, обнажив острые белые зубки.

— Вы вынуждаете меня позвать слуг самой?

Я встал между нею и колокольчиком.

— Сначала выслушайте меня. Должен признаться, мне в руки попало одно письмо. Не думаю, что вы с мистером Джорджем обрадуетесь, если оно станет достоянием общественности.

— Это шантаж? Не думала, что вы падёте так низко!

— Вы не оставляете мне выбора.

— Не давите на меня, сэр. Никого письма нет.

— Вы написали его миссис Франт, — сказал я. — В то время вы учились в Бате, а миссис Франт жила на площади Рассела. На письме стоит дата. Девятое октября тысяча восемьсот двенадцатого года. Вскоре после того, как вы вернулись из путешествия в Ирландию, куда съездили с мистером Карсуоллом. Вы пишете о случившемся в Уотерфорде.

— О чем вы говорите? — она по инерции продолжала защищаться, но вопросительной интонации уже не было. Мисс Карсуолл подошла к двери, словно проверяла, закрыта ли щеколда, а потом встала у окна. Через минуту она повернулась ко мне и тихо спросила: — Как письмо оказалось у вас?

Я пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Не хотелось бы обнародовать его содержание, лучше бы я отдал письмо вам, чтобы вы его уничтожили.

— Так отдайте сейчас.

— Я отдам его, как только вы перепишите наследство мистера Уэйвенху на имя миссис Франт. Подумайте: на одной чаше — бесчестье и возможность вцепиться мертвой хваткой в крошечную собственность, которая вам не нужна и которую вы не заслуживаете, а на другой — душевный покой, осознание того, что вы поступили правильно, благодарность кузины и одобрение всего света.

Мисс Карсуолл топнула ножкой:

— Нет! Вы меня из себя выводите! Не надо читать мне нотации, сэр!

Я ждал.

Она продолжила:

— А как я узнаю, что вы говорите правду? Как я узнаю, что у вас действительно есть письмо? Вы его покажете?

— Нет, я не захватил его. Если хотите, я пришлю вам копию, слово в слово, чтобы вы убедились, что я не обманываю.

Она судорожно сглотнула.

— Не думаю, что в этом есть необходимость…. Я подумаю над вашим предложением, мистер Шилд, и напишу вам о своем решение.

Я вытащил записную книжку, нацарапал адрес мистера Роуселла и вырвал страницу, но не отдал ее сразу мисс Карсуолл.

— У меня есть два дополнительных условия, которые я должен упомянуть сейчас, хотя и не думаю, что они вызовут у вас какие-то трудности.

— Вы не у себя дома, чтобы диктовать мне какие-то условия, — огрызнулась мисс Карсуолл.

— Во-первых, — сказал я, — я желал бы, чтобы дарение или другой способ передачи имущества оформлял адвокат, которого выберу я, а именно джентльмен по имени Хэмфри Роуселл из «Линкольнз Инн». Вот увидите, это очень порядочный человек. Во-вторых, я не хочу, чтобы миссис Франт знала о моем участии. Я бы предпочел, чтобы она поверила, что единственная причина — ваша щедрая натура.

Флора Карсуолл подошла ко мне и остановилась, когда между нами оставалась всего пару дюймов. Ее грудь вздымалась и опускалась. Она посмотрела на меня снизу верх, мы стояли так близко друг от друга, что я ощутил ее дыхание на своей щеке.

— Я не понимаю, мистер Шилд. Я действительно вас совсем не понимаю.

— Я и не предполагал, что вы поймете.

— Но если бы вы, в свою очередь, попытались понять меня… а я… если бы…

Казалось, ее голос проникает в мой разум, словно змея. Собрав волю в кулак, я с трудом оторвался от нее и дернул за веревку колокольчика.

— Я буду ждать ответ к завтрашнему вечеру.

— А если я не отвечу?

Я улыбнулся. В дверь постучали, и вошел Пратт. Я склонился над рукой мисс Карсуолл и откланялся, но у двери остановился.

— Чуть не забыл, — я вытащил из записной книжки листок, скрепленный сургучной печатью, и положил на край стола. — Это вам.

Ее лицо смягчилось.

— Что это?

— Я возвращаю ссуду. Вы любезно одолжили мне пять фунтов, когда я покидал Монкшилл.

Через минуту, когда я спускался по ступенькам крыльца, то встретил капитана Руиспиджа, лоснящегося, как пес богача.

— А вы что тут делаете? — резко спросил он, поскольку ему больше не нужно было играть со мной роль уравновешенного и снисходительного джентльмена.

— А вам какое дело, сэр?

— Не дерзите! — он уставился на меня снизу вверх, поскольку я все еще стоял на лестнице. — Вы же знаете, что у миссис Франт есть друзья, и если вы снова станете докучать ей, то я найду на вас управу.

Двадцать третьего мая я получил оскорбительно короткое письмо, адресованное мистеру Роуселлу с просьбой передать мне и доставленное Аткинсом. Миссис Франт просила сообщить мистеру Шилду, что в хорошую погоду она обычно гуляет в Грин-парке между двумя и тремя часами пополудни. Это было приглашение в форме утверждения.

Я тут же решил, что не хочу более с ней видеться. Если начать чесать зудящую корку на ране, то она отвалится, и рана снова начнет кровоточить.

Вместо этого я ворчал на детишек миссис Джем, которые не справлялись с уроками. Прогнал человека, сочтя жадным и гнусным, который был готов щедро заплатить за то, что я напишу слезное письмо его дядюшке. Я не мог сосредоточиться дольше пары минут на одном предмете или человеке и думал только о скрытом смысле той краткой записки.

Вскоре после полудня я поднялся к себе, а через час вышел из дома: умытый, побритый и элегантный. Я выглядел франтом, насколько позволяли мои ограниченные средства. В Грин-парке я оказался около двух. Поскольку Сезон[42]уже начался, на дорожках было полно модной и не очень модной публики.

Я увидел миссис Франт почти сразу же. Она медленно шла вдоль пруда в северной части парка напротив Девоншир-Хаус по направлению к фонтанам. Горничной рядом не было. Я подошел и несколько минут молча наблюдал, поскольку она не догадывалась, что на нее кто-то смотрит. Взгляд миссис Франт застыл на воде, отбрасывающей золотые и серебряные блики в лучах солнца. Она все еще носила траур по мистеру Франту, но подняла вуаль, и темное платье не казалось неуместным средь модной толпы. Я до мельчайших подробностей помню, как она выглядела и во что была одета, поскольку это сразу же напомнило мне о той пропасти, что лежит и всегда будет лежать меж нами.