Агасфер. Золотая петля. Том 1 - Вячеслав Каликинский

– Отчего не передать? Если она в Заларях, и если мы туда доберемся – непременно передадим, – пообещал Берг.

Упомянутый Ханжиковым мироед оказался хмурым сибирским бородачом. На стук в ворота он вышел с вилами в руках и в сопровождении двух таких же бородачей, только помоложе – сыновей. Узнав уже побывавшего у него Ханжикова, хозяин нахмурился еще больше:

– Я ж тебе уже говорил нонесь, товарищ красный командир: нету у меня ни сена, ни овса. И справку от твоей власти показывал: все повыгребли ваши продотряды!

– Не бурчи, батя, я тебе покупателя привел. Думаю, что сговоритесь!

Хозяин бросил недоверчивый взгляд исподлобья на Агасфера: однорукий старик в затрапезной одежде никак не подходил на роль солидного покупателя.

– Ну, говори, убогий!

Придерживая кошелек локтем левой культи, Берг достал из него две блеснувшие золотые монеты. Бородач заинтересованно придвинулся, однако тут же бросил беспокойный взгляд на красноармейца:

– Хм… Настоящие «николашки», что ль? И не боишься при власти показывать? Иль тут хитрость властей какая? Я с тобой, допустим, по рукам, а власть меня, как валютчика, на цугундер?

– Этот товарищ – иностранный профессор, швед, – объяснил Ханжиков. – Его экспедиция под Читой важные исследования проводит. Ему сам президент Краснощеков малость золотишка отсыпал – на неотложные нужды. Так-то, борода!

– Ну, коли так, пошли в избу, поговорим, – предложил хозяин, распахивая калитку пошире. – А ты, востроглазый, при прохфессоре навроде охраны, что ли? Тады тут погоди, пока мы дела обговаривать будем.

– Нет уж, хозяин! – решительно протиснулся в калитку Ханжиков. – Ты тут моего подопечного вокруг пальца обведешь, дрянцо задорого подсунешь, а мне потом перед Краснощековым отвечать? С вами пойду!

Не найдя, что противопоставить такой логике, бородач повел гостей в дом. Зайдя в избу, Ханжиков присвистнул: она была вся заставлена граммофонами, швейными машинками, репродукциями картин в дорогих багетных рамах. Венчало это неожиданное изобилие пианино.

– Чего рассвистелся? Деньгу из дома высвистеть хочешь? – прикрикнул хозяин. – Мое все добро, не ворованное! Проезжающие с поездов за войну вишь скока наносили? Всяк есть-пить хочет, а мне что? С ружьишком на болота пошел, где с осени соль для прикормки рассыпал – без кабанчика или косуль не вертаюсь. И сыновья тож помогают, пищу в дом несут. Вот как жениться станут – всех отделю, никого не обижу. Ну, прохфессор, показывай свои монеты – смотреть буду: не «со двора ли блинопека» твое золото?

Старик не ограничился внимательным осмотром монет: достав откуда-то из-за божницы пузырек с аптечной пипеткой, капнул на монеты кислотой. Обтирая монеты полой рубахи, нехотя признал:

– Вроде как настояшшие. Сколь их у тебя, мил человек?

– Сколько надо, столько и найдется, – перебил Ханжиков. – Нам надо воз сена, да три мешка овсеца…

– Тю-ю! – присвистнул теперь и бородач. – Это за пару «николашек»?! Ну, сенцо-то еще ладно, а овес нынче дорог! Пять таких монет за все – и по рукам.

– Вот мироед! – возмутился Ханжиков. – У тебя совсем, что ли, совести нету? Овес ему дорог! А чей клин от дома до самой сопки засеян? Я вот сейчас пойду в земельную управу с твоей справкой и поглядим, сколько ты десятин во владении власти показал, а сколько на самом деле сеешь!

Старик неожиданно засмеялся:

– Говорю же – востроглазый! Недаром хотел тебя на дворе оставить. Ладно: четыре «николашки» за спрос!

– Три! – решительно отрубил Ханжиков. – И еще сальца профессору на дорогу с фунтик отрежешь!

После получаса шума и криков, бородач махнул рукой:

– Пусть по-твоему будет, востроглазый! Утомился я с тобою! Тебе бы на базаре стоять, а не саблей махать перед хрестьянами, – не утерпев, подкусил бородач. – Бог с вами, господа-товарищи – и сала вам дам, и добрый кус окорока на дорогу. Кради сюды ишшо две монеты, прохфессор!

– Не пойдет! – затряс головой Ханжиков. – Значит, так: провизию мы сейчас заберем, а овес с сеном к вечеру на станцию привезешь, в пятый тупик. Тогда и полный расчет получишь, не раньше! Понял, борода? И гляди, не забудь! Если худой воз привезешь, да мешки неполные – я к тебе тогда на постой свой взвод определю на недельку, мамой клянусь!

* * *

– Ну и способности у вас, Михаил! – смеялся по дороге в тупик Агасфер. – Цыган в роду не имеете? Извините за бестактный вопрос, конечно…

– Со здешними куркулями поживешь – не тому научишься, – пыхтел Ханжиков, не успевая отбиваться от приставших поселковых собак и бережно охраняя от них пахучее копченое мясо.

У тупика Ханжикова отвел в сторону один из бойцов. Выслушав его, командир нахмурился. Помявшись, подозвал Берга:

– Профессор, вы своего ходю молодого, Масу давно знаете?

– Да прилично знаю. А что случилось, Михаил?

– С ним-то ничего. Видели его в нехорошем месте, профессор: местный житель, земляк моего бойца, клянется, что тот прямым ходом направился на квартиру английского агента. Есть тут такой, с оккупации еще по договору остался. Что у них может быть общего, профессор?

У Агасфера екнуло в груди: наверняка Масао пытается через англичанина выйти на связь со своими шефами. Пожал плечами, пообещал разобраться.

– А у агента этого и радиостанция мощная имеется: антенна на крыше здоровенная, – многозначительно добавил Ханжиков. – Знаете, если бы не ваша порядочность да не удаль китайца этого в схватке с Костылем, я бы чекистам, пожалуй, дал знать…

– Не стоит, Михаил! Мало ли что ему от англичанина здешнего понадобилось? Он до меня в Шанхае у британцев в сеттельменте служил – может, его передать посылочку попросили, – принялся уговаривать Агасфер.

– Посылочку?! Товарищ Берг, по нынешним временам за британскую посылочку в такой оборот попасть можно… Вы уж лучше молчите! Не знаете – и все! С ходей вашим поговорите построже…

– Поговорю, Михаил! Накручу ему хвоста, как в России говорят!

– То-то! Учтите, только из уважения к вам, профессор! – поднял палец Ханжиков.

К вечеру бородач привез возок сена, и Агасфер пожалел, что Михаила Ханжикова к этому времени срочно вызвали в штаб: возок был совсем небольшим, да и сена можно было бы побольше наложить. И мешки с овсом оказались «маломерками»… Но спорить Берг, расстроенный самовольством Масао, не стал, отдал две монеты под расчет.

Пока безмолвный сын бородача шустро скидывал в распахнутую дверь теплушки сено, сам «мироед» углядел стоящие на платформе тарантасы на резиновом ходу, попросил разрешения поглядеть поближе. Залез на платформу, долго ходил вокруг необычных тарантасов, крутил головой, выспрашивал – на что эта треугольная «рогулина» на одном? Не утерпев, Агасфер похвалился необычностью конструкции тарантасов: подкрутив ручку, можно было прямо на ходу увеличить высоту повозок, сделать их проходимыми для любых ям и канав.