Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала - Борис Романов

Если в конце XIX века детская смертность в России была в 2,5 раза выше, чем в среднем по Европе, то в 1955 году — в 1,9 раза выше. После 1960 года это сравнение для СССР ухудшилось. Таким образом, хотя улучшение по сравнению с началом XX века и было, но и в 1955 году СССР почти в 2 раза отставал по детской смертности от европейского уровня.

А теперь — о ситуации в 1912–1914 гг.

Если в конце XIX века детская смертность по России была по разным данным 275–290 (на тысячу новорожденных), то к 1913 году она снизилась примерно до 244 (по данным БСЭ — 269). В среднем по Европе к 1913 году детская смертность была примерно 144 (на тысячу). Следовательно, по этому показателю к 1913 году Россия отставала от Европы в 1,7 раза (если принять данные БСЭ, то 1,86 раза) — а в 1955 году в 1,9 раза! Таким образом, отставание при советской власти по сравнению с 1913 годом увеличилось!

При этом не надо забывать два фактора:

рождаемость в России в 1913 году продолжала оставаться очень высокой (гораздо выше, чем в Европе или США);

Россия в 1913 году продолжала оставаться крестьянской страной, а в крестьянских многодетных семьях высокая детская смертность перекрывалась очень высокой рождаемостью.

Если сравнить детскую смертность городского населения России, то мы увидим [91, табл. 6], что для семей со средним достатком детская смертность была 168 (на тысячу), а для малообеспеченных 191 — это где-то более половины городского населения. Для них отставание от европейского уровня в 1913 году было всего 1,17 и 1,33 — сравните это с отставанием 1,9 в 1955 году!

В семьях самых бедных горожан (это примерно 17 % населения городов) в 1913 году детская смертность была 263 на тысячу новорожденных, и отставание от Европы 1,8 — т. е. отставание от Европы примерно как в деревне в 1913 году, но все же несколько лучше, чем в 1955 году! Наконец, если брать группу зажиточных горожан (но не богатых — см. табл. 6 по указанной выше ссылке), то в их семьях смертность в 1913 году была 115, т. е. эта группа уже в 1913 году значительно опережала средние европейские показатели (144 на тысячу). Зажиточных было не так уж мало, около 30 % (а самых бедных, напомню, 17 %) — по анкетированию 1913 года.

Итак, главные выводы:

1. В правление Николая II детская смертность неуклонно снижалась, и отставание от Европы сократилось от 2,5 раз (в конце XIX века) до 1,7–1,86 раза в 1913 году, а детская смертность городского населения отставала от Европы всего в 1,17– 1,33 раза.

2. Хотя к середине XX века показатели детской смертности в СССР, как и во всем мире, значительно улучшились, но относительное отставание от Европы увеличилось, в том числе даже по сравнению с 1913 годом.

Информации по этой теме можно привести еще не мало, но мы остановимся на этом [79].

Конечно, с женской темой связаны и такие вопросы, как образование детей и самих женщин, социальная медицина (и социальная защищенность женщин) и сухой закон (введенный в 1914 году). О школьном и высшем образовании в царской России мы уже писали. Здесь добавим только, что большую роль не только в народном образовании, но и бесплатном медицинском обеспечении в деревне играли земства. Известно, что активность земств дала поразительные плоды в области строительства и организации начальных школ, ремесленных училищ, гимназий, курсов сельских знаний, библиотек, больниц. Но мало кто знает сейчас, что именно земства (задолго до большевиков!) «создали в царской России такую грандиозную систему социальной медицины, подобной которой не существует нигде», — писал в эмиграции в 1926 году бывший революционер П. Б. Струве. Это подтверждал швейцарец Ф. Эрисман: «Медицинская организация, созданная российским земством, была наибольшим достижением нашей эпохи в области социальной медицины, т. к. осуществляла бесплатную медицинскую помощь, открытую каждому, и имела еще и глубокое воспитательное значение» [75].

Кроме земского самоуправления в России действовало самоуправление крестьянских общин, а также других сословий (все это позже ликвидировали коммунисты, твердя о «царском деспотизме»).

При этом социальная защищенность трудящихся в Российской империи быстро развивалась, с учетом интересов как работающих женщин, так и членов семей работающих мужчин (т. е. их жен и детей). Так, осенью 1913 года городская дума Санкт-Петербурга обсудила петиции рабочих и служащих, сведенные в 18 пунктов («Об улучшении материального положения»). Были приняты следующие решения:

1) все работники системы городских железных дорог получат пособия на обучение и содержание детей;

2) ведомственная амбулаторная медпомощь работникам и членам их семей бесплатная; всем заболевшим бесплатно выдаются лекарства, имеющиеся в амбулатории, сложные рецепты в городских аптеках идут с 25 %-ной скидкой, а при предъявлении «особого удостоверения» бесплатно; больничный лист выдается ведомственным врачом сразу на весь срок лечения;

3) полный оклад во время болезни (до 45 дней в году) выплачивается всем работникам по решению ведомственного медперсонала; амбулаторный прием проходил по месту работы 4 раза в неделю;

4) ежегодный отпуск шел из расчета 2 недели за 1 год службы, но максимально 28 дней.

Миф о повальном беспробудном пьянстве русского мужика и забитой русской бабе до сих пор жив в общественном сознании. Между тем, в 1913 году Россия не входила даже в первую десятку стран по потреблению алкоголя на душу населения. В царской России 43 % мужчин в 1913 году были трезвенниками. Для сравнения, в 1979 году таких мужчин оказалось 0,6 %. Женщин-трезвенниц в царской России было 90 %, в 1979 году таких женщин оказалось 2,4 % [80].

К 1913 году существовало более двух тысяч обществ трезвости, в которых состояло около полумиллиона человек. Это вовсе не так мало, как может показаться на первый взгляд. Это ведь были активисты, которые не просто «не пили», но занимались активной пропагандой трезвого образа жизни.