Волчий тотем - Цзян Жун

Больше всего Чень Чжэнь любил любоваться волчонком, особенно его ушами. Он любил играть его ушами, оттягивая их назад, потом отпускал, и они снова вставали вертикально. Этим красивым мужественным ушам, кроме Эрланя, завидовали все остальные собаки, ревновали и относились враждебно. У собачьих далёких предков тоже были крепкие и высокие уши, но после одомашнивания они, возможно, вытянулись и обмякли, и слух стал хуже, чем у волков. Возможно, первобытные люди не любили дикую природу собак и поэтому часто разминали их уши, и таким образом изменили их внешний вид, превратив их в рабов и слуг.

С течением времени Чень Чжэнь потерял последнюю надежду ясно представить себе тот последующий очень трудно решаемый вопрос — сможет или нет он отпустить волчонка обратно в степь, а если да, то возможно ли будет потом проведывать его в степи в качестве друга. Этот вопрос было трудно решить, это была его романтическая мечта, и он не хотел его отпускать, но вместе с этим сейчас губилась свобода любимого волчонка. С другой стороны, растущий дома волчонок совсем не имел никакого практического опыта степной жизни, и степные волки могли посчитать его пришлым чужаком и не оставить у себя в стае, а загрызть. Чень Чжэнь вдруг почувствовал, что он не является нормальным разумным исследователем, мечты и чувства часто порождают у него ненависть к «исследованиям». Ведь волчонок всё же не белая мышь в медицинских опытах, которой вскрывают живот и исследуют внутренние органы, а его друг и учитель.

Степные жители с тревогой ждали официального прибытия Производственно-строительного армейского корпуса Внутренней Монголии. Коллективное письмо Билига, Улицзи и других монгольских старейшин возымело своё действие, и армейское руководство решило, что степь Элунь по-прежнему останется скотоводческим районом, элуньские пастбища преобразуют в скотоводческие комплексы, где скотоводство станет главной отраслью, но одновременно будет развиваться сельское хозяйство. Большую часть других пастбищ и коммун преобразуют в сельскохозяйственные комплексы, а знаменитый в монгольской степи район разведения боевых лошадей известной породы превратят в широкие сельскохозяйственные поля. Небольшую часть пастбищ преобразуют в наполовину сельскохозяйственные, наполовину скотоводческие комплексы.

Грандиозные планы руководства армейского корпуса уже перенеслись в древнюю степь Элунь. Основной план был такой: как можно быстрее покончить с первобытным и отсталым кочевым скотоводческим методом производства в степи, построить там большое количество поселений. Они намеревались вложить в этот план большие средства, привезти много оборудования и инженерных бригад, построить для скотоводов кирпичные дома, крытые черепицей, а для скота — загоны из бетона, сделать механизированные колодцы, построить дороги, школы, больницы, почты, магазины, кинотеатры и пр. Кроме этого, собирались освоить подходящие посевные площади и посадить злаковые культуры и овощи, провести полную механизацию всех процессов, построить технические станции. Полностью уничтожить все бедствия: волков, болезни, вредителей-насекомых и грызунов. Активно противостоять всевозможным стихиям: снежным бурям, засухам, ураганам, пожарам, комарам и всему прочему.

Молодёжь пастбищ, а также некоторые женщин и дети надеялись, что армейский корпус быстро осуществит описанную их руководителями и Баошуньгуем картину. Но старики и опытные скотоводы только отмалчивались на сей счёт. Чень Чжэнь пошёл спросить об этом Билига, и старик вздохнул:

— Пастухи надеются, что их дети смогут учиться в школе, что к врачу не надо будет ехать на телеге в уезд. В степи Элунь нет больниц, и поэтому умерло много людей, которых можно было спасти. Ну а самой степи как быть? Степь такая уязвимая, а сейчас скот сильно давит на неё. Сейчас по ней ездят только деревянные повозки, да ходят люди и скот, а если приедет вся эта техника, то степь вся будет поднята вверх дном. Перероют степь. Вы, китайцы, можете уехать к себе домой, а нам, скотоводам, как быть?

Но Чень Чжэня больше всего заботило то, что будет со степными волками. Как придут крестьяне, то лебедей, уток, гусей и всех прочих птиц поубивают и съедят, а оставшиеся просто улетят. Ведь степные волки не перелётные птицы, они из поколения в поколение жили в степи Элунь в стаях, неужели их всех тоже истребят или прогонят далеко от их родины? Во внешней Монголии (Монгольской Народной Республике) климат намного холоднее и суровее, горы выше, людей и скота меньше, мало волков, и должно быть, волки там ещё более свирепые, чем в степи Элунь, так как пищи там не хватает. Если волки отсюда уйдут туда, то там их воспримут как чужаков…

Четверо друзей изредка собирались вместе приготовить пищу, поесть, поговорить. Сегодня приехал Чжан Цзиюань и привёз живого зайца, которого он поймал. Зайца отдали на съедение волчонку и долго наблюдали, как тот расправляется с ним. Чень Чжэнь налил Чжан Цзиюаню чаю и спросил:

— Ты так и не рассказал нам, как тебе удалось его поймать?

Чжан Цзиюань сделал интригующую паузу, помолчал и потом сказал:

— Ха, этого зайца мне волк подарил.

Трое друзей удивились, а Чжан Цзиюань начал рассказывать. Сегодня в полдень он и Бату отправились искать лошадей, на полпути, только перешли один небольшой склон, вдалеке увидели волка, который, задрав свой зад, копал землю. Они скорее пересели на быстрых лошадей и рванули вперёд. Волк сразу же скрылся за склон, они подъехали к месту, где копал волк, и увидели маленькую нору, снаружи она была уже немало раскопана волком. Эта нора была очень скрытно расположена, спрятана в зарослях травы. Если бы не новая земля, то её было бы очень трудно обнаружить. Бату как посмотрел, так сразу сказал, что это нора зайца, но не жилище его семейства, а просто временное укрытие. Степные дикие зайцы, кроме основной норы с тремя-четырьмя выходами, ещё выкапывают множество временных нор в пределах поля своей територии, как увидят врага, сразу же прячутся в ближайшее укрытие. Чабаны больше всего ненавидят эти норы, так как часто в них попадают ноги лошадей, и наносятся увечья и лошадям, и людям. В прошлом году лучшая лошадь Ланьмучжабу именно в норе зайца сломала себе переднюю ногу, пришлось ему её бросить. В этот раз, когда они обнаружили такую нору, они быстро слезли с лошадей и решили обязательно достать этого зайца. Нора была чуть более метра глубиной, попробовали шестом от аркана — внутри что-то мягкое, то есть действительно живой заяц. Волки очень хорошо умеют копать, поэтому тот волк бы раскопал в один момент и вытащил зайца.

Но волк убежал, а чабанам как раскапывать? Бату сказал, что знает способ, он отвязал петлю от конца аркана, расщепил шест, в расщепление вставил толстый стебель, получилась небольшая вилка, и её он поместил в нору. Когда расщепление достигло зайца, стебель выпал, и шкура зайца оказалась защеплённой, тогда он стал крутить шест, наматывая на него шкуру зайца, и потихоньку вытягивать его из норы. Заяц постепенно приближался к выходу, и, когда из норы показалась его голова, удалось схватить его за уши.

Трое друзей даже закричали:

— Браво! Это просто высший класс!

Гао Цзяньчжун сказал:

— В прошлый раз я тоже увидел, как заяц спрятался в нору, но я никак не мог его вытащить. Сегодня я ещё кое-чему научился. Видимо, скотоводы всё же намного умнее крестьян. Действительно, какая профессия, такие и люди. Раньше я совершенно не понимал, чего нам, китайцам, в конце концов не хватает, в своей стране со всеми обращаются так, что мало не покажется, а сражения вне страны всё проигрывают. Такая большая страна с таким огромным населением, а даже маленькая Япония здесь хозяйничала восемь лет, и если бы не советские войска и американские атомные бомбы, то не знаю, на сколько лет они ещё бы здесь задержались. И эта маленькая Япония не так давно оправилась от поражения, а я уже слышал, по радио говорят, что она превратилась в экономически сильную державу. Ах уж эти японские морские пираты, и не говорите, характер у этой нации действительно выдающийся.