Черное эхо - Майкл Коннелли

Он решил остаться в машине и стал свидетелем того, как краткая церемония у серого гроба Медоуза была заснята на четыре отдельные, самостоятельные пленки. Заправлял на церемонии слегка взлохмаченный, помятый священник, должно быть, прибывший сюда с одного из мероприятий в центре города. На похоронной церемонии не было скорбящих в подлинном смысле этого слова – если не считать таковыми нескольких профессионалов из организации «Ветераны американских зарубежных войн». Стоял также по стойке «смирно» почетный караул из трех человек. Когда все закончилось, священник нажал ногой педаль вроде тормозной – и гроб медленно опустился в могилу. Телекамеры, приблизившись, подробно запечатлели этот момент. А затем, по окончании, теленовостные бригады рассыпались вокруг могилы – так чтобы каждая могла заснять на месте погребения своего журналиста. Те выстроились у могилы полукругом. При таком ракурсе будет создаваться такое впечатление, как если бы каждый репортер, или репортерша, присутствовал на погребении эксклюзивно. В некоторых Босх узнал тех, что некогда тыкали микрофоном ему в лицо. Затем он заметил, что один человек, которого он поначалу счел профессиональным скорбящим, на самом деле – журналист Бреммер. Журналист из «Таймс» удалялся от могилы, направляясь к одной из машин, припаркованных вдоль подъездной дорожки. Босх подождал, пока Бреммер почти поравнялся с его машиной, а затем опустил стекло и окликнул его.

– Гарри, а я думал, ты в больнице или что-то в этом роде, – отозвался тот.

– Вот решил заскочить по дороге. Только я не ожидал увидеть здесь цирк. Неужели вам, ребята, больше нечем заняться?

– Эй, послушай, я в этой собачьей свадьбе не участвую.

– Как ты сказал?

– Я про телерепортеров. Именно так именуют эту шайку. А ты что тут делаешь? Не думал, что тебя так рано выпустят.

– Я сбежал. Может, сядешь ко мне в машину, проедемся немного? – предложил Босх. Затем прибавил, указывая на телерепортеров: – А то они увидят меня, кинутся и нас затопчут.

Бреммер обошел вокруг и сел в машину. Босх поехал по дорожке, ведущей в западную часть кладбища. Он остановился в тени раскидистого дуба, откуда был виден Мемориал ветеранов Вьетнама. Вокруг стенки кружили какие-то люди, преимущественно мужчины, в основном одинокие. Все они безмолвно пялились на черный камень. Пара человек были в старой солдатской форме с отрезанными рукавами.

– Ты видел газеты или телесообщения по поводу твоего дела? – спросил Бреммер.

– Еще нет. Но я знаю, какую версию должны были обнародовать.

– И что ты на это скажешь?

– Бред сивой кобылы. Большая часть, по крайней мере.

– Можешь мне что-то рассказать?

– Нет, если все это потом ударит по мне же.

Бреммер кивнул. Они достаточно давно знали друг друга. Босху не требовалось выпрашивать обещаний, а Бреммеру не требовалось мысленно повторять различия между частной беседой не для протокола, заявлениями, которые подкреплены фактами, и комментариями без права ссылки на источник. Они испытывали друг к другу доверие, основанное на предшествующем опыте.

– Тебе имеет смысл обратить внимание на три вещи, – сказал Босх. – Никто не поинтересовался Льюисом и Кларком. Они не участвовали вместе со мной в слежке за преступниками и за хранилищем. Они работали на Ирвинга, на СВР. Так что, как только ты это установишь, нагони страху на должностных лиц, пусть объяснят, что те двое там делали.

– И что же они там делали?

– Это тебе придется выяснить у кого-то еще. Я знаю, у тебя есть и другие источники в нашей конторе.

Бреммер заносил информацию в длинный блокнот на пружинках, из тех, что всегда выдают репортера. Записывая, он то и дело кивал.

– Во-вторых, выясни насчет погребения Рурка. Оно, вероятно, состоится где-нибудь за пределами штата. В каком-нибудь месте, достаточно удаленном, чтобы здешние массмедиа не озаботились кого-нибудь посылать для освещения этого события. Но ты все равно кого-нибудь пошли. Кого-нибудь с фотоаппаратом. Этот твой человек, вероятно, окажется там в гордом одиночестве. Это должно навести тебя на кое-какие мысли.

Бреммер поднял взгляд от блокнота:

– Ты имеешь в виду, что это будет обставлено без всякой помпы? Не как похороны героя? Ты хочешь сказать, Рурк являлся соучастником преступления либо так сильно облажался при проведении операции? Господи, да ведь ФБР и мы все делаем из этого парня нового Джона Уэйна[49].

– Что ж, вы даровали ему бессмертие, вы же, полагаю, можете и забрать его обратно.

Тут Босх бросил на Бреммера непродолжительный взгляд, мысленно прикидывая, как много и что именно можно ему раскрыть с точки зрения собственной безопасности. На какой-то миг его разобрало такое негодование, что захотелось рассказать Бреммеру все, что он знает, – и плевать на последствия и на то, что говорил Ирвинг! Но рассудительность взяла верх, он сдержался.

– А третье, на что следует обратить внимание? – спросил Бреммер.

– Подними военные послужные списки Медоуза, Франклина и Дельгадо. Это поможет тебе связать все воедино. Они были во Вьетнаме в одно и то же время, в одном и том же подразделении. Вот откуда вся эта история берет начало. Когда будешь на этой стадии, позвони мне – я постараюсь восполнить пробелы.

После этого Босх вдруг как-то сразу устал от всей этой шарады, срежиссированной ФБР и его собственным департаментом. Его все никак не оставляла мысль о мальчике. Перед глазами вновь и вновь возникала картина: Шарки – лежащий на спине в луже крови, с головой, повернутой под этим жутким, противоестественным углом. Они хотят отмести это прочь, отделаться, как от чего-то абсолютно несущественного.

– Есть и четвертое, – сказал он. – Был один паренек…

Когда рассказ о Шарки подошел к концу, Босх завел мотор и отвез Бреммера к его машине, припаркованной на той же дорожке, только подальше. Телерепортеры уже убрались с кладбища, и теперь человек на маленьком бульдозере нагребал землю на могилу Медоуза. Еще один стоял рядом, опершись на лопату, и смотрел.

– Возможно, мне потребуется новая работа после того, как твоя история увидит свет, – обронил Босх, рассеянно наблюдая за могильщиками.

– Ты не будешь в ней фигурировать в качестве источника. К тому же, когда я добуду военные досье, они скажут сами за себя. Я сумею исподволь спровоцировать лиц, отвечающих за связи с общественностью, подтвердить часть информации – так чтобы выглядело, будто она целиком исходит от них. А потом, ближе к концу статьи, скажу: детектив Босх отказался от комментариев. Как тебе такое?

– Возможно, мне придется искать новую работу, – повторил Босх.

Собеседник лишь посмотрел на детектива долгим взглядом.