Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

Случилось то, чего он боялся больше всего. Содар ушел.

Кровать в комнате священника стояла аккуратно заправленная, так что невозможно было понять: встал ли он совсем недавно либо вовсе не ложился. Аннев обыскал спальню в поисках записки – не мог же Содар уйти без прощального письма! – но все тщетно.

Теперь положиться было не на кого – только на самого себя.

Я должен пробраться в Хранилище. Содар говорил, там есть еще протезы, – может, какой-нибудь да подойдет.

Если же попасть туда не удастся или удастся, но протезов он не найдет или найдет, но подходящего среди них не окажется… что ж, тогда он придумает что-то еще.

Солнце почти взошло… не являться же в Академию с одной рукой.

Всю жизнь его защищала магия, а теперь придется как-то выкручиваться самому. Как там говорил Содар? «Хороший трюк сродни искусству»? Аннев печально улыбнулся.

И вдруг у него появилась идея. Он стянул с плеча плащ и решительно направился в свою комнату. Бросив плащ на пол, юноша встал на него коленями возле своего матраса, и, сунув руку под обивку, начал вытаскивать солому и набивать ею перчатку. Когда кисть приобрела правдоподобные очертания, он натянул перчатку на культю. Солома кололась, но в целом рука выглядела как настоящая. Аннев оторвал от плаща синюю тесьму и для надежности обвязал ее вокруг бицепса.

А теперь – в Хранилище!

Он выскочил из часовни, молясь, чтобы Фин с Кентоном еще не вернулись, и помчался к конюшням. У ворот он замер, прислушиваясь, не раздадутся ли знакомые голоса, а потом проскользнул внутрь.

Тут же ноздри защекотал запах сена и конского пота. Аннев машинально поднес к лицу руку, чтобы почесать нос, – и уткнулся в набитые соломой пальцы. Аннев сокрушенно покачал головой. Всю свою жизнь он считал волшебную руку своей неотъемлемой частью и, хоть Содар и пытался его к этому подготовить, редко всерьез задумывался о том, что будет, если он вдруг ее лишится.

«А если я не найду протез?» – подумал он и похолодел от страха.

Если древние увидят его с одной рукой – ему конец. Единственный выход – пробраться в это Проклятое хранилище. Будь оно трижды проклято.

Аннев украдкой заглянул в стойло: белая кляча и крепкая бурая лошаденка мирно жевали сено. Других лошадей в стойле не обнаружилось. Все-таки он опередил аватаров – вот только надолго ли? Не теряя времени даром, Аннев побежал к дверям, ведущим в подвал. От его толчка одна из них, повернувшись на смазанных маслом петлях, бесшумно отворилась, и Аннев ступил в темный коридор.

Этот коридор соединял конюшни с просторными подвалами Академии, и Аннев неоднократно здесь бывал; правда, еще ни разу в полной темноте и одиночестве. Доверившись памяти и навыкам, отработанным на тренировках, он осторожно продвигался вперед, ощупывая пальцами стену. Пусть ему и не доводилось посещать Хранилище, Аннев точно знал, что оно где-то здесь, на нижнем уровне, и залы его столь огромны, что можно хоть тысячу лет забивать их артефактами, и все равно еще место останется.

Стена под пальцами кончилась. Исследовав пространство вокруг себя, Аннев понял, что прямо перед ним – еще один туннель, пересекающий тот, по которому он следовал, под прямым углом. Наспех помолившись Одару, Аннев продолжил путь вперед, рассудив, что Хранилищу полагается находиться в самом сердце Академии. Вскоре ему попался второй туннель, и он снова не стал сворачивать. По его ощущениям, сейчас он должен был оказаться непосредственно под главным зданием.

На третьем перекрестке он уперся в стену, и пришлось выбирать: направо или налево? Аннев опустился на колени и ощупал каменный пол: слева камни были гладкие, справа – покрыты толстым слоем пыли.

Так какой путь выбрать? Самый очевидный или тот, которым редко пользуются?

С одной стороны, Хранилище – самое секретное место в Академии, туда вот так запросто не попадешь. Но с другой – мастер Нарах ходит туда каждый день, а значит, логично предположить, что коридор, ведущий налево, и есть верный путь.

И все же Аннев, повинуясь интуиции, свернул направо. Он двигался быстро, но вместе с тем осторожно, ведя рукой по стене, тут и там затянутой паутиной. Вдруг нога коснулась какого-то предмета, торчащего из пола.

Аннев молниеносно отдернул ногу и отпрыгнул назад. В эту же секунду раздалось отчетливое щелканье, за которым последовал звонкий металлический лязг, эхом прокатившийся по коридору.

Чертыхнувшись, Аннев вжался в стену и напряг слух, пытаясь расслышать хоть что-то сквозь громовой стук собственного сердца. Потом осторожно, очень осторожно начал водить ногой по полу, пока не почувствовал под подошвой кое-что интересное. Присмотревшись, он увидел в полу желобок, тянущийся от стены до стены, а в желобке – металлическую растяжку, которая была соединена с громадной пружиной и здоровенным железным капканом с мощными зубьями. Судя по тому, что в захлопнутом виде он достал бы Анневу до талии, предназначен он был для того, чтобы разорвать человеческое тело пополам. Аннев содрогнулся от ужаса и уже пожалел о своем выборе. Может, этот коридор и приведет его к Хранилищу, но придется ох как постараться, чтобы добраться до него живым и невредимым.

Вдруг очертания ловушки стали более четкими. Аннев несколько раз оторопело моргнул и вдруг увидел в конце коридора тусклое пятно света, которое постепенно становилось все ярче.

Аннев бросился назад. Едва он нырнул за угол, как стены коридора, из которого он только что сбежал, осветило пламя факела. Аннев, затаив дыхание, прижался спиной к камням. Звук легких шагов, как и источник света, двигался в его направлении. Аннев в отчаянии треснулся затылком о стену: он в ловушке! Бежать опасно – кто его знает, сколько тут этих капканов; драться нечем – он совершенно безоружен. Одна надежда на хорошо подвешенный язык, – может, удастся уговорить того, с факелом, не поднимать тревогу.

У ловушки шаги стихли. Из своего укрытия Аннев видел, как на стенах колебались тени и отсветы огня, но человек с факелом почему-то не двигался. Аннев колебался, не зная, что лучше предпринять: сидеть тихо как мышь или же кинуться на этого любопытного, застать его врасплох, а там…

– Аннев! А ты что тут делаешь?

Аннев вылетел из-за стены – и увидел Маюн. Она стояла перед ним босоногая, в белой ночной рубашке, подняв подол чуть повыше щиколоток. Вид у нее был такой же ошарашенный, как и у самого Аннева.

– Маюн! – Он даже рассмеялся от облегчения, одновременно чувствуя, как на него накатывает ужас. – Ты меня напугала.

– Да? А по-моему, наоборот. – Она потерла глаза. – Это ты тут грохочешь, а потом прячешься в потемках. – Маюн тряхнула темными волосами. – Как ты вообще здесь очутился?

– А ты? – ответил вопросом на вопрос Аннев. – Только не говори мне, что вы спите в подвале!

Маюн улыбнулась краешками губ:

– Ну вот, наша великая тайна раскрыта. – Она махнула рукой, указывая на просторный зал у себя за спиной. – Наша спальня там – а все потому, что всякие служители и аватары так и норовят запрыгнуть к нам под одеяло. – Она вздернула бровь. – Так вот почему вы здесь, мастер Айнневог?