Поцелуй навылет - Фиона Уокер

Через полчаса она сидела у могильной плиты на кладбище, стуча зубами от холода. Волосы намокли от моросящего дождя.

Через час она все еще сидела у могильной плиты, закрыв лицо руками. Она не заметила, что моросящий дождь усилился и превратился в настоящий ливень. Ее одежда насквозь промокла.

Фоби просидела еще полчаса, наблюдая, как небо у горизонта из металлически-серого превращалось в черное, а на улицах зажигались фонари, похожие на зрелые апельсины. Она знала, что совершила один из самых трусливых поступков.

В квартире, расположенной на третьем этаже, света не было.

Она зашла очень тихо. За дверью квартиры номер 1 играла музыка из «Панорамы», у порога стояло несколько ящиков, набитых упаковочной бумагой. Запах свежей краски стал еще сильнее.

Фоби поднялась по лестнице. Когда она зашла в квартиру, у нее чуть не разорвалось сердце. Очевидно, в ее отсутствие кто-то решил устроить здесь любовное гнездышко.

Он даже застелил кровать, подумала Фоби, посмотрев на жесткое белое полотно и большие взбитые подушки.

На новом столе лежали бесплатные журналы, инструкции к некоторым электронным приборам, справочник «Желтые страницы» и большой красный конверт. Увидев на нем свое имя, написанное мелким острым почерком Дэна, Фоби подавила всхлип.

На поздравительной открытке оказался пейзаж, составленный из металлических частей, струн и наждачной бумаги. Очень по-мужски и очень в стиле Дэна. Когда Фоби открыла ее, оттуда выпал небольшой конверт из бюро путешествий. Наклонившись, чтобы поднять его, она прочитала привычное сокращенное сообщение, оставленное на открытке.

Ф

С днем рождения

Д

х

Внутри бумажного конверта оказалось два билета первого класса на самолет во Флоренцию. Они были датированы выходными днями августовского праздника.

Фоби засунула их назад в конверт и бросила его на стол без малейшего сожаления. Она чувствовала возмущение и злость.

Перевернув конверт, Фоби зачеркнула свое имя и написала над ним имя Дэна. Затем она положила туда ключи от квартиры и задержалась, высунув язык, чтобы лизнуть клейкую поверхность, и размышляя, стоит ли ей оставить записку. Ей хотелось написать большой, залитый слезами роман о том, как она его когда-то любила и какой виноватой и несчастной она себя сейчас чувствовала. Она хотела сказать ему, что все произошло только по ее вине. Что она никогда не была любовницей в материальном смысле, никогда не хотела отдельной квартиры, выходных в Италии, цветов, приглушенных телефонных разговоров и золотого браслета, чтобы в одиночестве смотреть на него во время рождественских праздников. Фоби не была достаточно сильной для этого. В ее жизни не было места для неполных отношений.

Фоби старалась поддерживать контакт со всеми своими бывшими парнями. Случалось, что в отдельные пьяные моменты между ними вспыхивало желание и так же быстро проходило. Перспектива оборвать все связи казалась ужасной, но в ситуации с Дэном другого выбора у нее нет. Он был настойчив, как коммивояжер, нечувствителен к ударам, как груша для бокса, и неутомим, как терьер, который не перестанет сжимать зубы и трясти головой, пока его не оттащат. Эти качества сделали его лучшим в своей профессии, он мчался по жизни в водовороте энергии, который нес его от одной победы к другой. Дэну были чужды сомнения и неуверенность, из-за которых остальные теряли сон. Фоби всегда восхищалась его неустанным, бесконечным оптимизмом и недостатком моральной этики, но она знала, что он никогда не отпустит ее по своей воле, придумывая один предлог за другим. Он будет держаться за нее из принципа.

Единственный способ избавиться от Дэна, подумала она, состоял в том, чтобы сделать то же самое, что сделал Феликс с Саскией, Жасмин и многими другими. Ранить его сильнее, чем он был способен ранить ее.

Она склонилась над открыткой и начала грызть кончик ручки, перечитывая краткие слова, лишенные тепла.

Ф

С днем рождения

Д

х

Фоби закусила губу начала изменять запись, замечая, что слова расплываются у нее перед глазами.

Фоби больше не любит тебя. Спасибо за поздравление.

С днем рождения, она замечательно его провела, но она не поедет во Флоренцию.

Даже не пытайся звонить ей. Никогда. Она просто повесит трубку. Ты ей больше не нужен. Она невероятно счастлива с Феликсом, который занимается любовью лучше всех и не храпит. У него нет неприятного запаха изо рта и ему не нужно бежать к жене сразу после секса.

Желаю удачно провести жизнь.

P. S. Мне не понравился ковер.

х

Засунув открытку в красный конверт вместе с ключами, она оставила его на столе и вышла из квартиры раньше, чем успела еще раз подумать о том, что сделала.

На следующее утро Фоби разбудил телефонный звонок.

— Это твоя сестра, — выдохнула Милли. — Возможно, ты возненавидишь меня за это, но прошлой ночью красавчик Феликс снова взялся за старое.

— Что? — Фоби похолодела.

— Он подобрал бродячую собаку, погладил ее по головке, а потом раскрутил ее за виляющий хвост и бросил.

Фоби закрыла глаза.

— Где?

— В «Барелле». Он был вне себя от ярости. Он пришел в бар, чтобы увидеть тебя. Полагаю, ты была с Дэном?

— Нет. — Фоби прислонилась к двери на кухню. — Все кончено. Капут. Финито. Занавес упал. Осталось слишком мало сожалений, чтобы говорить о них, и слишком много слез, чтобы справиться с ними с помощью трех упаковок носовых платков.

— Фоби, я так горжусь тобой!

— Я бы тоже хотела собой гордиться, — вздохнула она. — Расскажи мне о Феликсе.

Услышанное не принесло ей облегчения. Он действовал по своему обычному сценарию. Когда Милли и Гоут вошли в бар, Феликс уже разговаривал с девушкой, которая была очень уродлива, если верить краткому описанию Милли. Когда ее глаза зажглись невероятным, восторженным поклонением, он расправился с ней так же легко, как солдат расстреливает автоматной очередью котенка.

— Он просто сошел с ума, Фоби, — закончила Милли. — Боже, он так чертовски красив, умен и забавен, что ради него стоит умереть. Но у него не все в порядке с головой.

— Нет, — с жаром сказала она. — Он лишь невероятно беспомощен и несчастен.

— Что? — Милли сардонически рассмеялась.

— Он причиняет боль людям, потому что страдает сам, — попыталась объяснить она. — Единственное, на что он может полагаться, — это полное, категорическое неприятие. Он ненормальный, да, и ему становится легче, когда он унижает других людей. Но он не рассчитывает на то, что их нервные окончания не омертвели, как у него. Он так отчаянно хочет, чтобы его любили, и он так уверен в том, что никто никогда не полюбит его, что старается убить любовь раньше, чем она умрет естественным путем.