Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

не узнаем, смогу ли я хранить тебе верность сам по себе, без искусственных ограничителей. Мне на самом деле хочется выяснить это, Люсь. Измерить любовь, как ты говоришь.

Она молчала так долго, что он начал нервничать.

— Нет, если тебе принципиально… Если так спокойнее… — сдал Паша назад.

Люся потянула его за руку, увела за собой на кухню, где без лишних слов щелкнула зажигалкой и сожгла лягушачью шкурку в пепельнице, оставшейся с тех времен, когда она еще «не курила».

— Да, — сказала она, — будет интересно.

Пашка засмеялся, сграбастал ее в объятия и долго целовал — без страсти, но с явным удовольствием.

— Теперь-то ты наденешь тот пеньюар?..

Пашка умчался на работу уже третьего января, у него там был настоящий ад с отчетами, бумагами, подготовкой кучи материалов для прокуратуры, и он испытывал облегчение, что хотя бы серия Синичкиной — китаевская головная боль.

Махина правосудия раскручивалась медленно, скрипя под весом тонны бумаг, спотыкаясь о многочисленные допросы, доказательства, вещдоки, о неумелое Пашкино руководство, сказывалась нехватка опыта, но тем не менее куда-то все двигалось.

Люся тоже решила поехать в редакцию — ей надо было найти еще одного журналиста и корректора, и она была не уверена, что справится с последней задачей без содрогания.

Возможно, нехватка запятых в текстах — не самая большая проблема.

В паркинге она минут пятнадцать сидела в машине, невольно ища глазами автомобиль охраны и не находя его.

А потом выругалась и тронулась с места.

Почему ее так кроет именно сейчас, когда все осталось позади?

А до этого вроде ничего было.

Она держалась получше.

Загадочные выверты психики, не иначе.

В конторе Костя Носов красил стены.

Люся ощутила едкий запах еще с лестницы, дернула носом, не веря себе, и бегом преодолела остаток ступенек:

— Какого черта, Костя?

— Мне все надоело, — сообщил он, сосредоточенно работая валиком. — Я все праздники писал, и писал, и писал, а потом понял, что все. Не могу больше даже видеть клавиатуру. Лучший отдых — это смена деятельности, а у нас стены обшарпанные.

Люся хмыкнула, скинула в приемной куртку, нашла у себя в кабинете комбинезон (не леопардовый и не латексный, а самый обыкновенный, в котором она обычно проводила по весне субботник на территории), переоделась и вернулась к Носову:

— Есть еще одна кисть?

— Возьми в коробке.

Некоторое время они мирно трудились в полном согласии друг с другом, а потом Носов сказал:

— Люсь, я все думал и думал над тем письмом, которое ты получила перед корпоративом. Все было так знакомо — ну, про эгоцентрика и пустышку.

— Ну еще бы, — согласилась она. — Родная текстовочка-то. Ты, Кость, чей друг, мой или медведя?

— Я тебе не друг, а сотрудник, — привычно поправил он ее. — И просто для протокола: все это я наговорил тогда — с любовью.

Как будто Люся и сама не знала.

— Хочешь смешное? — предложила она. — Синичка узнала, что я получила то письмо, из чатика, где Ольга треплет языком обо всем, что я делаю. Мол, вместо того чтобы ехать на корпоратив, эта неврастеничка Люся рыдает в одном лифчике у себя в кабинете. Синичку так и не удалили из чата, потому что… ну мы же никому не говорили, что она подозревается в куче убийств.

— Смешно, — подумав, серьезно подтвердил Носов. — Но не вздумай увольнять еще и Ольгу, у нас тут катастрофическая нехватка сотрудников.

— Она спит с моим бывшим, фармацевтом.

— Тем более не увольняй. Бедняжка и так наказана.

Люся невольно засмеялась.

Всегда приятно услышать гадость в адрес бывшего.

— Мэр подал в отставку 31 декабря, ненавязчиво так, — сказал Носов. — Как думаешь, наша коркора реально выдвинет свою кандидатуру?

— Ну, не все так просто. Нельзя взять и объявить, что ты хочешь стать мэром. Согласно уставу города, его должны выбрать депутаты.

— А ты сомневаешься, что они проголосуют, как Китаеву надо?

— Кость, — Люся отступила на шаг назад, пытаясь понять, нет ли разводов, — нам придется научиться теперь жить самостоятельно. Китаев собирается на пенсию.

— Да ладно? — Носов присвистнул. — Все, сворачиваемся, незачем тут красить. Нас сожрет первый недовольный политик.

— Ну, придется лавировать вдвое энергичнее. Так что не особо наглей пока, Кость. Прикрыть нашу задницу скоро будет некому.

— Ну и в чем тогда смысл? — он раздраженно положил валик, потянулся. — Не наглеть, быть паинькой, не ссориться с сильными мира сего.

— Да, ты прав, так нас сожрут еще быстрее.

— Конечно, я прав, — произнес Носов самодовольно и принялся подлизываться: — Начальник, а начальник?

— Ох, и не нравится мне твой тон.

— Ты же напишешь серию публикаций «Как я была жертвой маньяка. Откровения главного редактора»? Ну, со свойственной тебе открытостью.

Люся так резко дернулась, что едва не разлила банку краски:

— Черт, Костя, издеваешься?

Он скрылся за поворотом и вскоре вернулся с двумя бутылками нулевого пива.

— Охваты плюс психотерапия. Два в одном, Люсь, — голосом опытного соблазнителя проговорил он.

— Ты понимаешь, что я хочу просто быстрее забыть всю эту историю? — спросила она резко.

— Ну, ты ее все равно не забудешь, — возразил он, — тебе надо выговориться.

— Это тебе надо продвинуть портал.

— Вообще-то это твой портал.

Они уселись прямо на пол и чокнулись своими бутылками.

— Я не смогу, — пробормотала Люся.

— Ага.

— Это очень болезненно.

— Угу.

— Я спрошу у Китаева, — сдалась она. — Не уверена, что ФСБ решит предать все огласке.

— К счастью, у тебя пока еще есть там блат, — засмеялся Носов.

Глава 41

Лидия Борисовна Ткачева, бывшая начальница отдела, где работала Настя Китаева, звонку Люси обрадовалась.

— Как же, как же, — дребезжащим старческим голосом ответила она, — читываем ваш портал, конечно же. Удивительный был материал с писателем Вешниковым, душевный.

— Спасибо, очень приятно. Лидия Борисовна, а мы можем с вами встретиться?

— Со мной? — она вроде удивилась и растерялась. — Ну конечно же, почему нет? Только я, Люсенька, почти не выхожу из дома. Приедете ко мне