На руинах - Галина Тер-Микаэлян

— Ты дура, я не смогу так жить — всегда в бегах и скрываясь, — в усталом голосе Жени звучало раздражение, — я привык к нормальной жизни и не хочу быть грязным бомжем.

— Сам дурак, — презрительно дернув плечом, Зойка вскинула голову, — козел натуральный! Ладно, он-то тебе на выбор немного предложил — в тюрьму или бай-бай навсегда. Но неужели червей кормить лучше, чем ходить свободным, но грязным?

— Ладно, не злись, — Женя внезапно ощутил сильную усталость, — они меня отсюда все равно не выпустят, так что спорить не о чем.

— Я могу тебя вывести.

— Вывести? Как? — мгновенно оживившись, он схватил ее за руку.

— Ну и доходит до тебя! По крыше! Они следят за квартирой и за твоим подъездом, а ты выйдешь через шестой подъезд.

— И как я, интересно, заберусь на крышу?

— Совсем тупой! Я как сюда попала? С крыши по веревке на девятый, с девятого к тебе на восьмой. По этой же веревке и поднимемся. Конечно, тебе посложней, чем мне, будет, слишком много за рулем сидишь, — хмыкнув, она окинула его снисходительным взглядом, — трахаешься, конечно, ничего, но пузико уже есть, и ручки слабоваты. Ладно, там со мной двое ребят, мы втроем тебя как-нибудь вытянем.

— Не ври, какое еще пузико! — вскипел Женя. — И руки у меня нормальные, я в спортзал хожу.

— Ладно, остынь! Так я полезла, а ты тут подожди немного, пока я их уговорю тебя вытянуть. Как уговорю, так стукну три раза по трубе.

Вскарабкавшись по веревке на балкон девятого этажа, Зойка сразу сообщила нетерпеливо ожидавшим ее приятелям, что денег нет и не будет. Вася хмуро промолчал, но Коля ругался минут десять.

— Черт, сколько времени потеряли! — сказал он наконец. — Ладно, уходим, нужно попасть хоть на какой-нибудь поезд, а то в праздники никуда не уедешь.

— Погодите, нужно еще вытащить мужика с восьмого этажа.

— Сдурела? Какого еще мужика?

— Который там живет.

— Совсем рехнулась? Зачем его вытаскивать, чтобы он нас ментам сдал?

— Никому он нас не сдаст, он сам по уши в дерьме. Я почему так долго там торчала? При мне у него баксы забрали. За его квартирой следят, ему удирать надо.

— Пусть сам и удирает, если ему надо, — по раздраженному тону Васи чувствовалось, что предложение Зойки было ему явно не по душе, — тебе-то какое дело? Или он тебе очень уж понравился? Да, кстати, чем ты у него в квартире так долго занималась?

— Да я же говорю — в шкафу сидела, пока у него «зелень» отбирали, и не нужен он мне вовсе, пусть уходит по крыше и идет своей дорогой, а мы пойдем своей. Просто жалко человека.

Наконец согласились, Женю вытянули, хоть это оказалось непросто. Перевалившись через край балкона, он, задыхаясь, поблагодарил:

— Спасибо, век не забуду.

— Иди в квартиру, — неприязненно буркнул Вася, — нужно веревку поднять, мы сейчас уходим.

— Можно, я с вами?

— На хрен ты нам нужен, — мрачно проворчал Коля, — у нас своих забот полон рот.

— Вам, насколько я понял, нужны деньги? Я мог бы помочь.

— У тебя что, еще «зелень» осталась?

— При себе немного, но в Швейцарии у меня есть счет в банке.

— А у меня в раю место забронировано, — съехидничал Вася. — До Швейцарии, знаешь, еще добраться надо.

— Погоди, Васек, — Коля неожиданно взглянул на Женю с некоторым интересом. — Слушай, деятель, у тебя есть приятели, которым можно «стволы» сбыть?

— У вас что, есть оружие?

— Предположим.

— Много?

— На наш век хватит.

Глаза Жени внезапно вспыхнули.

— Если у вас есть оружие, — медленно проговорил он, — то я знаю место, где можно достать доллары, очень много долларов. Этого нам вполне хватит на то, чтобы купить себе новые документы, выбраться заграницу и безбедно прожить там лет двадцать.

С минуту они пристально смотрели друг на друга, потом Коля кивнул.

— Ладно, уходим вместе.

Седьмого ноября, приехав к родителям, чтобы поздравить их с праздником, Толя нашел обоих в несколько возбужденном состоянии — так бывало, когда им случалось не прийти к соглашению по какому-либо животрепещущему вопросу.

— Что случилось, старички?

Обычно на «старичков» мать слегка заводилась — отметив пятидесятилетие, любой намек на возраст она воспринимала крайне болезненно, — но теперь пропустила шутку сына мимо ушей.

— Твой отец, как хочет, а я им сразу сказала: «Не вы мне партбилет давали, не вам его забирать».

— Не хочет сдавать свой партбилет, — пояснил отец и вновь повернулся к жене: — Зина, это все делается в организованном порядке, неужели ты не понимаешь? У тебя могут быть неприятности, если у нас не будет дисциплины…

— Какой дисциплины, партийной? Партии больше нет. Ты свой билет отдал — твое дело. Твой Ельцин уничтожил партию, чтобы развалить страну и присвоить партийные деньги, а мы должны молчать, как кролики…

— Ты говоришь, как истеричка, я в Ельцина верю.

— Он авантюрист и позер, неужели вы все этого не видите? Я уверена, он специально устроил эту провокацию во время ГКЧП, когда погибли ребята.

— Послушайте, мне кажется, я тут лишний и посторонний, — осторожно вмешался Толя в родительский спор, и мать немедленно излила на него остатки своего гнева на Ельцина.

— Ты скоро и в своей новой семье станешь лишним, если будешь постоянно идти на поводу у жены.

— Мама, не надо!

— Почему твоя жена не пришла к нам сегодня вместе с тобой?

— Лиза только что похоронила мать, ей не до походов в гости, мама.

Мать смутилась.

— Конечно, я понимаю, но я хотела с ней поговорить. Не понимаю, она что, хочет, чтобы ее младшие братья постоянно жили с вами? Но вы же не сможете взять их сюда, здесь нет места, значит, тебе придется жить у них.

— Ну и что?

— Можно любить своих родных, но когда люди женятся, они создают свою семью, почему твоя жена решила, что ты должен взять на себя заботу о ее младших братьях? У них есть отец!

— Мне кажется, Лиза еще слишком молода, чтобы решать подобные вопросы, — поддержал ее муж, — лично я тоже считаю, что мальчикам нужен отец.

— Жена должна все свое внимание уделять мужу и детям, — продолжала мать, — и ее старший брат что, тоже будет всегда жить с вами? Он вообще какой-то ненормальный, сестра ему чуть ли не нос вытирает.

Толя мудро решил, что с родителями ему следует запастись терпением, поэтому ответил матери очень спокойно:

— Да ладно, мам, что ты придумываешь! Тимур — вполне нормальный парень, просто он увлечен своей физикой, и друг другу мы не мешаем — у нас с Лизой своя комната, у Тимки своя, у малышей своя. А Сергей Эрнестович всегда сможет к нам приезжать, он не возражает, чтобы мальчики остались с нами, он очень много работает.