Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - Густав Эмар

– Поздравляю с удачным выстрелом! – крикнул Монбар. – У тебя сегодня счастливая охота!

– Она, видать, еще не кончилась, – заметил великан. – Слышите, как лает Монако?

– Да, правда, – ответил Дрейф, – он что-то почуял. Но мне кажется, что его лай скорее радостный, чем сердитый.

– В самом деле. Странно, – заметил Данник.

– Посмотрим. – Монбар взвел курок ружья и решительно отправился за собакой.

Товарищи последовали за ним. Они осторожно прошли лес, скрываясь за деревьями, и через несколько минут добрались до опушки. Там, на расстоянии ружейного выстрела от того места, где они находились, флибустьеры увидели двух человек с ружьями на плечах. Большими шагами эти двое направлялись в их сторону. Монако носился вокруг с радостным лаем.

– Это становится интересным, – проговорил Монбар. – Монако как будто узнал знакомых. Но как же это возможно, черт побери! Уж не завел ли он себе друзей среди испанцев, хотел бы я знать?

С этими словами флибустьер сделал несколько шагов вперед и громко крикнул:

– Кто идет?

– Друзья! – тотчас ответил по-французски один из подходивших.

– Друзья, пусть так, – ответил Монбар, – хотя ваш голос мне незнаком. Прежде чем подойти, назовите ваши имена.

– С превеликим удовольствием, Монбар, – ответил человек, – я – Филипп.

– Филипп! – вскричали флибустьеры с удивлением. – Какая встреча!

И они бросились навстречу подходившим флибустьерам.

Это действительно был Филипп и его слуга Питриан.

Горячо приветствовав друг друга, флибустьеры возвратились в лагерь, куда не забыли перенести и столь ловко убитого Данником медведя, ставшего невольной причиной их встречи.

Данник подбросил в костер охапку хвороста, и, когда все уселись около огня, Монбар спросил Филиппа, ради чего он забрел так далеко от мест, обычно посещаемых флибустьерами.

– Я мог бы задать вам тот же самый вопрос, любезный Монбар, – улыбаясь, ответил Филипп, – поскольку встреча наша кажется странной не только вам, но и мне.

– Это правда, друг мой, – согласился Монбар, – но меня привел сюда случай.

– Какой же?

– Буря, друг мой. Я лишился своей шхуны и пристал сюда, не зная, где именно нахожусь. Спешу прибавить: как только я понял, что попал в Венесуэльский залив, то очень обрадовался, ведь я давно уже собирался его исследовать.

– А ваша команда?

– Кроме этих двух товарищей, все погибли.

– Это очень печально! – Филипп покачал головой. – А я должен откровенно признаться вам, любезный Монбар, что покинул Черепаший остров с решительным намерением попасть именно сюда.

– Не случилось ли и с вами несчастья, как со мной?

– Нет, слава богу! Мое судно спрятано так, что испанцам уж никак его не заметить.

– Браво, друг мой, это известие меня радует. Признаюсь, я не представляю, как мне выбраться из этой засады.

– Я в вашем распоряжении, располагайте мной, как вам будет угодно.

– Благодарю. Когда вы оказались в этих краях?

– Вчера в восемь вечера. Сегодня утром, прежде чем пристать, я, осматривая берег, заметил вашу лодку, огибавшую маяк. Не зная наверняка, кто в ней находится, я, однако, с первого взгляда понял, что это лодка Береговых братьев. Я немедленно высадился на берег и пошел вас разыскивать, чтобы, если нужно, предложить вам свои услуги.

– Благодарю еще раз, дружище, от своего имени и от имени моих товарищей. Мы действительно находились в довольно затруднительном положении. Я вижу, что случай, о котором я говорил, ничего не значит во всем этом деле… Позвольте задать вам еще один вопрос.

– Я к вашим услугам.

– Почему, разыскивая нас с самого утра, вы нашли нас только ночью?

– Позвольте заметить, что вы сами в этом виноваты.

– Каким образом?

– Вы разве не слыхали наших сигналов?

– Постойте, – сказал Дрейф, – кажется, я слышал ружейный выстрел незадолго до заката солнца.

– Да, рискуя быть услышанными индейцами – ведь вы знаете, что мы здесь на индейской земле, – мы с Питрианом не переставали стрелять целый день.

– Мы слышали только один выстрел!

– Да, – прибавил Монбар, – и не стали отвечать, боясь нарваться на испанцев.

– Испанцы не смеют показываться здесь. Местные жители – людоеды и ведут с ними ожесточенную войну.

– Это важные сведения.

– Словом, мы отчаялись найти вас и уже хотели вернуться к нашему судну, когда ружейный выстрел, которым Данник уложил медведя, указал нам место, где вы находитесь. Как видите, любезный Монбар, все очень просто.

– Это правда, любезный друг. Но вы мне не сказали, что за причина привела вас к этим берегам. Впрочем, если эта причина должна остаться тайной, то извините меня, поговорим о другом.

– Нет никакой необходимости, друг мой, скрывать, особенно от вас, причины, которые привели меня на сюда. Я прибыл, чтобы тщательно осмотреть эту местность, так как собираюсь предпринять экспедицию в Маракайбо, где, если слухи не лгут, сосредоточены огромные богатства.

– Правду ли вы говорите, друг мой? – с живостью вскричал Монбар. – Неужели вы приехали для этого?

– А для чего же еще?

– Платя откровенностью за откровенность, любезный Филипп, скажу вам, что мы с вами преследуем одну цель. Я также хочу предпринять экспедицию в Маракайбо.

– Вот как! – радостно вскричал молодой человек. – Как это кстати! В таком случае я охотно уступаю вам честь возглавить экспедицию, на это вам дают неоспоримые права ваш опыт и ваша слава. Но с условием: я буду вашим помощником.

– Решено! – И Монбар протянул Филиппу руку.

– Решено! – ответил молодой человек, энергично пожимая руку знаменитому флибустьеру. – Если вы желаете, с этой же минуты я отдаю себя в полное ваше распоряжение и предоставляю вам командование над своим судном.

– Принимаю ваше предложение так же чистосердечно, как вы сделали его. Что же касается экспедиции, вернее, разведки, которую мы собираемся предпринять, доставьте мне удовольствие и сохраните командование над вашим судном. Надеюсь в скором времени, когда мы вернемся сюда, поручить вам дело поважнее.

– Как вам угодно, любезный Монбар.

Данник не участвовал в разговоре, он деятельно занимался медведем. Сначала он отрубил ему лапы и зарыл их в горячую золу. Потом с необыкновенным проворством освежевал тушу, а мясо разрезал на куски, которые изжарил вместе с двумя великолепными форелями и чирком, насаженными на шпагу, словно на вертел. Потом в ближайшей роще он нарвал апельсинов, лимонов, других плодов и положил все возле костра на листья, приспособленные вместо тарелок.