Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Мария Лунёва

* * *

Наконец эта нервная трапеза подошла к концу. У меня уже спина болела и затылок горел огнём от того количества сверлящих взглядов, что я получила за этот час. Впервые мне еда в горло не лезла. Всё, что мне удалось просунуть в себя, встало комом в желудке и не желало проваливаться.

Народ засуетился, засобирался.

С жутким скрежетом господин Карион отодвинул стул и встал, поражая моё воображение своими габаритами. Здесь даже гадать не нужно, кто этот оборотень — медведь как есть.

Вслед за ним нашу компанию покинул лис, сверкнув напоследок очами. Хорош, красавец. Что-то там в глубине души шевельнулось и осело. Наверное, если бы я не любила Эмеса, то и почувствовала в нём избранного. Но нет.

Любить так одного. Верность для меня никогда не была пустым звуком. К тому же перед моим ведуном и взором зелени его глаз лис мерк.

Сложив вилки в тарелки и скомкав несколько салфеток, наша троица чинно поднялась и неспешно двинулась в большой холл.

А там, мама дорогая, кажется, на обед удалось попасть лишь единицам, а остальные кучковались в большом зале академии.

Вот это толпа!

Пока пробирались, я получила пару ощутимых ударов в плечо и даже не сообразила от кого. Зато мой «не жених» пресёк это дело и, обняв меня за талию, притиснул к себе, становясь щитом от окружающих.

Прижимаясь ближе к Эмесу, чувствовала себя невероятно неуютно вокруг этих напомаженных мужчин с постными рожами. Женщин наблюдалось до обидного мало.

Сразу понятно — в Шаливаре царил патриархат.

Народ постоянно перемещался по холлу. Все приветствовали друг друга, задавали дежурные вопросы. Интересовались отпрысками, обсуждали погоду.

Но во всём этом чувствовалась неприкрытая фальшь.

Все такие пафосные, чопорные, высокомерные.

Аж тошно!

И только оборотни выделялись из всей этой великосветской толпы. Грозные, немногословные, внушающие уважение.

— Мы же по комнатам теперь? — с надеждой шепнула я.

Но Эмес покачал головой.

— Обычно после обеда положено пройтись по знакомым, поинтересоваться их делами.

Такой ответ привёл меня в уныние.

— Какой мрак, — тяжело выдохнув, покосилась на Яни. Да уж, нужно было поддержать его идею, прийти сюда в платье со стразами и разрезом до бедра. Хоть какое-то веселье было бы. — Чего мне интересоваться их делами? Я же не знаю никого из них.

— Это ничего, на самом деле здесь мало кто кого действительно знает, — мой ведун поморщился. — Обычно дружба между магами и оборотнями не то, чтобы не поощряется, но всё же это не афишируют.

— Почему? Что за бред! Ой!

Я дёрнулась, кто-то сзади наступил на подол моего платья, но, к счастью, треска ткани не раздалось, значит, всё целое.

— Потому что маг оборотню не друг и не брат, — рявкнул Яни и обернулся, ища взглядом того осла неуклюжего. Но, видимо, не найдя, обнял меня за плечи. Теперь я находилась под защитой обоих мужчин.

— Но вы дружите, — шепнула я.

— Да, ведуны не такие напыщенные, — не понижая голоса, выдал мой наг, — хотя в нашей военной академии всё же можно встретить и магов. Не столь родовитых, но всё же. И ведуны, конечно, нет-нет да и поступают.

— Поэтому никто и не понял, кто ты? Они просто не знают о вашей дружбе.

— Им нет дела ни до кого кроме них самих.

— А вот в это, мой драгоценный Илиан, охотно верю, — усмехнувшись, я поймала на себе парочку злобных взглядов.

* * *

Мы переходили от одной небольшой компании к другой. Все эти улыбки, пропитанные фальшей. Все заискивания перед Яни.

Меня начинало подташнивать от всего этого.

При этом я реально ощущала, как скручивает живот, словно съела чего не того. И дискомфорт стремительно усиливался.

Раздалось урчание моего несчастного живота.

— О, добрый день, первый наследник рода Рески.

К нам протиснулся уже мною виденный седовласый мужик гадкой наружности.

— Нет, господин Портовски, я давно глава рода. Мой отец здравствует и достаточно активен, чтобы вести дела в совете старейшин оборотней.

На роже мага обрисовалась улыбка-оскал.

— Он прибыл с вами?

— Нет, — Яни скалился в ответ, — только моя маман и две сестры.

— О да, Элоиза рассказала мне, что виделась с госпожой Инессой, которая представила ей Ясмин Рески. Жаль, что они сегодня не здесь.

— Бабушка и тётушка не любят подобных мероприятий, — ровно произнёс Эмес.

А мне стало чуточку завидно. Я тоже хочу не любить такие сборища.

Снова подступила тошнота.

Обернувшись в сторону коридора в северную башню, призадумалась, как бы мне туда добраться и не опозориться, продемонстрировав весь свой ужин.

— О, смотрите, к нам идут глава рода Кольво и четверо его сыновей…

Народу вокруг нас собиралось всё больше.

Этот Портовски как будто специально нагонял кучу малу.

А мне становилось всё хуже. Я уже и рот не могла открыть, настолько сильно подступили рвотные позывы.

Но вот засада, эти главы просто одолевали Яни и Эмеса, не позволяя мне даже за руку кого из них дёрнуть.

Подошли ещё маги. И ещё.

Тошнота подкатывала. В голове закружилось, я сделала всего один неловкий шаг, и меня резко оттеснили от моих мужчин.

Не выдержав чудовищной горечи во рту, рванула к северной башне. Там уборная всего-то за первым поворотом.

Буквально в паре шагов.

Но завернув за угол, я столкнулась нос к носу с Элоизой Портовски.

— Учись, выскочка, как порчу наводить, — довольно прощебетала она и сделала лёгкий пас рукой.

Пол подо мной качнулся.

Уже упав, я услышала тяжёлые шаги за своей спиной.

Свет в глазах померк.

Ветер. Это первое, что уловило моё сознание. Он завывал зверем, проникая в щели, видимо, оконных рам. А ещё жутко пахло болотом. В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас я услышу жаб. Так и произошло.

Ну почти.

— Держи её выше, глупая ты курица, — знакомый мерзкий старческий голос окончательно вырвал мой разум из вязкой тьмы. — Вливай ей это в рот.

Сделав резкий вдох, я захлебнулась противной жидкостью, на вкус словно болотная тина. Так вот откуда столь дивный аромат.

— Мама, ты думаешь, сработает?

Закашлявшись, снова притихла, не желая выдавать себя. К тому же моё тело всё ещё сковывало проклятье недвижимости. Конечно, я всего лишь желторотая первокурсница, но не понять, что это, было бы верхом глупости.