Родить, чтобы воспитать - Петр Люленов

На этот раз рассмеялся следователь, который возразил: «Нашел у кого искать стыда и совести! Скорее получишь от козла молока, чем найдешь стыдливого или совестливого вора. Эти нелюди такими человеческими качествами, как стыд и совесть, не обладают. Поэтому и являются не совсем нормальными людьми. Их интерес узок: только нажива за счет кражи и вымогания. И если где-то запахло легкой наживой, они идут напролом, часто не жалея даже своих родителей. Вот за такую безжалостность и бессовестность народ справедливо окрестил этих деятелей подлецами, мерзавцами, кровопийцами и сорняками. И платит нам с тобой деньги, чтобы мы этот сорняк выкорчевывали. Вот и давай, Игорь, будем оправдывать свою зарплату и повоюем с этой воровской сволочью, чтобы оправдать доверие честных тружеников. Поэтому и спешил я сегодня к тебе».

Следователь Семен Горюнов поехал в райцентр. А участковый Игорь Сильвестров пошел на обед. По дороге думал, как пригласить на беседу Игнашку. Да сделать так, чтобы не вспугнуть его. И решил, что не будет заранее сообщать ему об этом, а только в день вызова пошлет к нему посыльного сельского совета с двумя повестками. В них будет означен вызов и тете, и ему одновременно ― относительно соседских гусей. Это не вызовет подозрения у возможного нарушителя общественного порядка. Так Игорь и поступил.

В назначенный день Игнашка и его тетя София явились к представителю власти. Участковый милиционер встретил их вежливо. Напомнил, что вызвал их по жалобе о потравах в их огороде. При этом участковый обратил внимание на то, что юноша чем-то обеспокоен. Игнашка сразу попросил милиционера: «Спрашивайте меня первым и отпустите быстрей, а то я опаздываю на работу». Чтобы успокоить настороженного парня, представитель власти объяснил ему: «В нашем деле торопиться нельзя. Чтобы хорошо разобраться в жалобе твоей тети Сони, мне нужны свидетели того, что и в другие годы в вашем огороде на самом деле паслись чужие гуси. И одним из свидетелей будешь ты. Ты живешь в этом доме и видел вред, который нанесли вашему огороду соседские гуси. Два свидетеля уже подтвердили письменно, что это имело место. Вот если и ты это подтвердишь, тогда я смогу дальше разбираться с жалобой твоей тети и доведу дело до конца».

Игнашка немного успокоился. Он подтвердил, что на самом деле потрава имела место. Сам видел, как его тетя Соня выгоняла из своего огорода соседских гусей, после которых от растений ничего не оставалось. Участковый предложил Игнашке взять бумагу со штампом сельского совета и написать обо всем, что знает по жалобе тети. После чего он смог бы пойти на работу. «Нет проблем», ― смело ответил Игнашка. Взял бумагу и ручку, сел за отдельный письменный стол и начал писать. После этого милиционер сказал жалобщице, что она свободна.

А чтобы она не засыпала его вопросами, объяснил, что вызвал ее вместе с племянником, чтобы она знала, что с ее жалобой ведется работа. И дело будет доведено до конца.

Игнашка писал свою объяснительную записку, а участковый милиционер думал: «Почему еще нет следователя? Сейчас этот парень напишет свое объяснение, и я вынужден буду его отпустить. Не могу же я без причины долго удерживать пока ни в чем невиноватого молодого человека? ― И заметив, что тот заканчивает свое объяснение, решил: ― В случае чего заставлю его переписать бумагу. Для этого надо найти ошибки в тексте. А если и после этого Семен не подъедет, тогда придется отпустить юношу и вызвать его повторно завтра». Но какую другую причину найти для вызова пока не знал.

Игнашка написал то, что от него требовали. Подал требуемую бумагу участковому и снова попросил: «Отпустите меня. Я опаздываю на работу». Хозяин кабинета занервничал и, повысив голос, ему ответил: «Не могу тебя отпустить до тех пор, пока не проверю все, что ты написал! После этого ты подпишешь бумагу и шагай, куда тебе надо». Но юноша явно не имел желания сидеть в кабинете. Он неожиданно протянул руку, чтобы забрать объяснение, написанное им, и нервно предложил: «Я подпишу бумагу и без вашей проверки». Но милиционер не дал ему бумагу. Он заметил, что у юноши кончики пальцев протянутой руки дрожат, и понял, что просто так парень не может волноваться. И чтобы его успокоить, пошутил: «Нет, дружок! В нашем деле так не бывает. А вдруг ты написал, что я тебе не нравлюсь, и меня надо снять с работы? Пойми, я не могу тебя отпустить, пока начатое дело не доведено до конца. Поэтому ты потерпи еще немного. А если тебя бригадир будет ругать за опоздание на работу, сошлись на мой вызов. В случае необходимости я могу это подтвердить».

Улыбка и дружеский тон разговора снова успокоили юношу, и он согласился еще немного подождать. Участковый его подбодрил: «Ну вот и молодец, люблю понятливых людей», ― и предложил юноше сесть. Тот подчинился. Сел напротив милиционера и начал наблюдать, как тот читает объяснительную записку. Обратил внимание, что милиционер не очень спешит. Читает медленно, что-то вычеркивает и дописывает. И подумал: «Ответственный человек! Не зря в органах работает. Я бы так не корпел над этой простой бумагой».

И в это время услышал: «Ты спешил уходить, поэтому писал быстро и невнимательно. И в результате допустил массу ошибок. Сейчас я все исправлю, и ты документ перепишешь. Здесь, брат, нужна аккуратность. Это тебе не школьный диктант. Тут одно слово не совсем точно написанное может исказить смысл текста. И тогда сиди и думай, миловать этого человека или наказывать его? Кроме того, ты не указал хотя бы примерный ущерб, нанесенный соседскими гусями. Без этого, считай, что документ бесполезный, а наша работа будет холостой. Ты сам слышал, что твоя тетя Софья очень просила меня наказать обидчицу. А как я ее накажу, если не указана сумма ущерба? Поэтому ты не сиди даром, а думай и считай примерные потери, хотя бы за прошлый год». Милиционер пространно объяснял юноше важность документа, а сам думал: «Почему так долго не идет следователь? Не смогу я тянуть время до обеда с этой никому не нужной бумагой».

Игнашка согласился с требованием подождать. Он встал из-за стола. Подошел к стенду с фотографиями. На одной половине висели портреты десяти комсомольцев ― героев Советского Союза, а сверху была надпись: «Ими гордится Родина!» А на второй половине стенда были фотографии нескольких нарушителей общественного порядка в селе. И надпись: «Они позорят Родину». Узнав на одной из фотографии своего ровесника, который отсидел пятнадцать суток за учиненную драку в сельском клубе, улыбнулся и шепнул: «Убедительно!» И тут услышал: «Возьми документ и перепиши его заново. Но будь внимательней, если не хочешь переписывать его в третий раз. Видишь, сколько ошибок допустил? Чувствуется, что в школе русский язык и литературу не очень любил». Игнашка улыбнулся, взял бумагу и сел за стол. И только начал заново переписывать свою докладную записку, как в кабинет вошел второй милиционер. Он поздоровался с коллегой. Обвел взглядом присутствующего парня. И вел себя так, как будто не был в курсе дела. Поэтому спросил: «Кто этот молодой человек?»

Сердце Игнашки екнуло. Он перестал писать. Милиционеры это заметили, и участковый сказал: «Это Игнат Треплов. Я его вызвал для дачи свидетельского показания по одной жалобе». Видимо, слова участкового немного успокоили Игнашку. Он начал переписывать документ, но снова услышал: «Ну, вот и хорошо. Мне тоже надо побеседовать с этим юношей». ― «По какому вопросу?» ― спросил участковый. И следователь, глядя на юношу, ответил: «По делу старика-пчеловода, которого несколько дней назад какая-то банда избила, связала и обокрала». Игнашка перестал писать. У него задрожали руки. Он уронил ручку. Но, поняв, что этим выдает себя, быстро поднял ручку и, пытаясь успокоиться, опять стал писать. Но снова начать писать у него явно не получалась.