Тень ночи - Дебора Харкнесс

Благочестивая Олсоп кивком указала на стол, возле которого стояло четыре стула:

– Садись, Диана. Мы подумали, что стоит, пожалуй, начать с самого начала. Расскажи нам о своей семье. По родословной ведьмы можно многое узнать.

– Я думала, вы будете учить меня ткать заклинания с силами огня и воды.

– А что такое кровь, как не огонь с водой? – спросила Элизабет.

Через три часа я выложила им все и устала, вытаскивая воспоминания. Я начала с детства, с возникшего еще тогда ощущения, что за мной наблюдают. Я рассказала о визите Питера Нокса и смерти родителей. Но этого трем ведьмам было мало. Я стала рассказывать о годах учебы в старших классах и колледже: о демонах, преследовавших меня, о нескольких заклинаниях, которые я могла сотворить без особых хлопот и последствий. А затем пошел рассказ о странных событиях, начавшихся после знакомства с Мэтью. Что вынесли ведьмы из моих повествований о далеком для них будущем, я не знаю. Благочестивая Олсоп отправила меня домой и заверила, что вскоре они решат, как дальше строить мое обучение.

Но я отправилась не домой, а потащилась в замок Байнард. Мэри усадила меня на стул и отказалась от моей помощи. Она велела мне отдыхать, пока она выясняет, что же могло случиться с очередным нашим экспериментом. Вся prima materia почернела и покрылась осадком, напоминающим талый снег. Сверху осадок покрылся тонкой липкой пленкой зеленоватого оттенка.

Мэри работала, а мои мысли блуждали. День выдался солнечный. Один лучик, пробившись сквозь дымный воздух лаборатории, упал на фреску, изображавшую алхимического дракона. Я подалась вперед.

– Нет, – пробормотала я. – Быть того не может.

Оказывается, могло. Дракон не подходил под классическое представление о драконах, поскольку у него было только две ноги. Фреска изображала огнедышащего дракона, державшего в пасти свой унизанный шипами хвост. Совсем как уроборос на знамени де Клермонов. Голова огнедышащего дракона была запрокинута к небу, а между зубами, помимо хвоста, он держал полумесяц. Над головой светила звезда со множеством лучей. Это был герб Мэтью. Как же я раньше не заметила?

– Что вас так взволновало, Диана? – спросила Мэри.

– Мэри, вы готовы выполнить мою просьбу, даже если она покажется вам странной?

Ожидая ее ответа, я начала развязывать серебристые тесемки на рукавах.

– Конечно готова. Что от меня требуется?

Под крыльями дракона находился алхимический сосуд, куда капали продолговатые и изогнутые капли его крови. Достигнув поверхности сосуда, они плавали в море из ртути и серебра.

– Я хочу, чтобы вы взяли мою кровь и поместили ее в раствор aqua fortis, серебра и ртути, – сказала я.

Мэри мельком взглянула на изображение дракона, затем повернулась ко мне.

– Ведь что такое кровь, как не соединение огня с водой, соединение противоположностей и алхимическая свадьба?

– Хорошо, Диана, – согласилась заинтригованная Мэри, но никаких вопросов задавать не стала.

Я уверенно щелкнула пальцами над шрамом на внутренней поверхности руки. Сейчас мне не требовался нож. Кожа разошлась (я знала, что так и будет), и оттуда полилась кровь, поскольку мне это было нужно. Подбежала Джоан с чашкой, куда и собрали красную жидкость. Серебристо-черные глаза огнедышащего дракона на стене внимательно следили за каждой каплей.

– «В начале всего – отсутствие и желание, в начале всего – кровь и страх», – прошептала я.

– «В начале всего – открытие ведьм», – ответило время, и первозданное эхо воспламенило голубые и янтарные нити, которые замерцали на каменных стенах лаборатории.

– Он и дальше будет продолжать в том же духе? – спросила я.

Разговор происходил в доме Сюзанны. Я стояла посреди комнаты, задрав голову к потолку.

– Это она. Твой огнедышащий дракон, Диана, оказался женского пола, – напомнила мне Кэтрин, которая тоже с изумлением и тревогой смотрела наверх.

– Он. Она. Оно. Словом, это существо.

Я пыталась соткать заклинание, когда дракониха каким-то образом выпорхнула из моей груди. Это было не впервые. Теперь она приклеилась к потолку, исторгая струи дыма и возбужденно клацая зубами.

– Я не могу позволить ему… ей летать по комнате всякий раз, когда она пожелает крылышки размять.

Я представила, как дракониха выпархивает из меня где-нибудь на лекции в Йельском университете. Последствия были бы столь непредсказуемы, что я тут же подавила эту мысль.

– То, что твоя дракониха вырывается на свободу, – всего лишь признак куда более серьезной беды, – сказала Благочестивая Олсоп.

Она протянула мне пучок разноцветных ниток, связанных в верхней части. Нижние концы болтались свободно, словно ленточки на майском дереве. Всего их было девять: красная, белая, черная, серебряная, золотая, зеленая, коричневая, голубая и желтая.

– Ты прядильщица и должна учиться управлять своей силой.

– Поверь, Благочестивая Олсоп, это я и сама понимаю. Вот только не знаю, как такой набор ниток для вышивания мне поможет, – упрямо заявила я.

Дракониха что-то пискнула в знак согласия, сделавшись более осязаемой. Это длилось недолго. Вскоре она опять превратилась в туманный силуэт.

– А что вообще ты знаешь о состоянии прядильщицы? – резко спросила старуха.

– Очень немного, – ответила я.

– Сначала пусть Диана выпьет вот это. – Сюзанна поднесла мне дымящуюся чашку, и в воздухе запахло ромашкой и мятой; дракониха с интересом вытаращила глаза. – Это успокоительный сбор. Возможно, и Дианину зверюгу успокоит.

– Дракониха меня не особо заботит, – сказала Кэтрин, видимо желая меня успокоить. – Такую тварь заставить повиноваться всегда трудно. Это все равно что пытаться обуздать демона, когда он собрался учинить пакость.

«Легко тебе говорить», – подумала я. Не Кэтрин, а мне придется уговаривать дракониху вернуться внутрь меня.

– Какие растения вошли в этот отвар? – спросила я, отхлебывая чай Сюзанны.

После чая Марты я с некоторым подозрением относилась к травяным сборам. Но стоило мне задать вопрос, как от стенок чашки потянулись стебли мяты. Появились цветки ромашки, пахнущие соломой. Вслед за ними я увидела волнистые цветочки дягиля и еще какие-то жесткие, глянцевитые листья неизвестного мне растения.

– Видите? – обрадовалась Кэтрин, указывая на чашку. – Как я и говорила. Когда Диана задает вопрос, богиня тут же ей отвечает.

Сюзанна с тревогой поглядывала на свою чашку. Еще бы: от стеблей и листьев та начала скрипеть.

– Думаю, ты права, Кэтрин. Но если Диана намерена ткать, а не ломать вещи, ей придется научиться задавать более уместные вопросы.

Благочестивая Олсоп и Кэтрин сумели узнать тайную особенность моей магической силы: она весьма некстати была связана с моим любопытством. Теперь некоторые, прежде необъяснимые события обрели смысл. Скажем, мой белый стол с разноцветными кусочками пазла, приходящими мне на помощь, когда я сталкивалась с какой-то проблемой. Мне вспомнилось масло, вылетевшее из холодильника Сары, когда я захотела узнать, не закончилось ли в доме масло. Даже странное появление «Ашмола-782» в Бодлианской библиотеке получило объяснение. Заполняя бланк заявки, я испытывала любопытство: что может оказаться в старинном манускрипте? Не далее как сегодня мои заурядные мысли, кто написал одно из заклинаний в гримуаре Сюзанны, привели к тому, что чернила на странице ожили, вылились струйкой на стол и образовали подобие фотографии, показав лицо ее умершей бабушки.