Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

бойцы, и механики, и прикрытие с реки, что уже немало. Прорвутся шарки, они прикроют, – Раскон задумчиво посмотрел на часы, – Сколько у нас времени?

Сонатар молча кинул на стол свернутый в трубку лист металла. Камин вновь плюнул искрами.

– Возлюбленный мой отец, чтобы тебя шарговой…– начал читать фальдиец.

– Пропусти, – сморщился северянин. – Там половина листа этой писанины.

– …накрыло, – с удовольствием добил предложение Раскон. – Красиво излагает, подонок. Так, дальше, дальше… Гхм. Желаю тебе, гниль ты…

– Дальше.

– Гхм. А если осталось у тебя между ног хоть что-то из того, чем ты порадовал мою мать двадцать два года назад в Сельвинской долине, то ровно в час полудня буду я ждать тебя на площади у храма, чтобы сам Тогвий стал свидетелем твоего позора. Он “свидетель” с ошибкой написал. И ритмика хромает.

Сонатар хмуро взглянул на него, но промолчал.

Раскон аккуратно свернул лист в трубочку, отставил в сторону и снова взглянул на часы. Остальные невольно посмотрели туда-же. Красный цвет в окошке уверенно вытеснялся разгорающимися оранжевыми искрами.

– У нас не больше двух часов, – подытожил Брак. – А мы тут сидим, жрем. Я не против, конечно…

– Не жрем, а наслаждаемся гостеприимством и радушием хозяев, – сладко потянулся фальдиец, вновь забивая курительную трубку. – Два часа это много, как раз хватит времени. Да и на сытый желудок заниматься этим гораздо приятнее.

– Заниматься чем? Ты будешь уговаривать горжеводов? – нетерпеливо привстал Сонатар. – Придется постараться, они упертые и жадные, как островные сараки.

– Гхм. Нет. – покачал головой Раскон. – Это ты будешь уговаривать меня. И готовься как следует постараться. Я фальдиец, а это гораздо хуже островных сараков.

Глава 25

Браку не часто доводилось бывать в таких больших и богатых домах. Если уж быть до конца честным, то всего однажды. Да и там они с Кандаром, по большей части, бродили в потемках, испуганно шарахаясь от каждой тени и хватая все, что плохо лежит. Так что осмотр родового поместья Чебонов, которым он занимался по приказу Раскона, можно было смело назвать первым разом. Бродил по бесконечным комнатам он не в одиночку – в сопровождающие механику выдали молодого лупоглазого стражника с неряшливо подбритыми усиками. Откликался он на имя Тильдар и был единственным во всем доме, кто хотя бы отдаленно разбирался в работе многочисленных механизмов дома и мог их показать. Чем он с удовольствием и занимался, водя тяжело пыхтящего Брака с этажа на этаж в поисках очередного компрессора и с любопытством наблюдая за его работой.

– Когда, говоришь, у вас пропал механик? – пробормотал калека, сводя очередную трубку к корпусу устройства и дергая рычаг. Компрессор прочихался, застучал, и по трубам второго этажа заструился эйр, освещая хозяйские спальни и гардеробные через развешанные под потолком светильники. От проснувшихся нагревателей потянуло теплом.

– Неделю назад, – с готовностью протараторил Тильдар. Как всегда сбивчиво и как всегда скороговоркой. – Ночью возился, копался, свет палил в мастерской, а под утро пропал. Ни одна тварь даже не пикнула, молчали, хотя волчары обычно не затыкаются. И ночь такая, тихая-тихая, облачная, жуткая. Мороз тогда ударил бесснежный, все по халупам попрятались, а он взял и пропал. Орали много, в лес хотели идти искать, но не пошли. Бандиты там, а он может тут спрятался или гразги сожрали, кто разберет. Так и не нашли.

– Пропал он у вас гораздо раньше, когда руки с плеч на задницу переползли.

Калека кривил душой и совершенно бесстыже врал, набивая себе цену. Сгинувший в неизвестном направлении механик прекрасно знал свое дело и содержал свое хозяйство в идеальном порядке. В любом клане его с радостью заключили бы в ошейник и запихнули в недра огромной машины. Подобными талантами клановые не разбрасывались.

Брак чихнул от скопившейся на трубах пыли, оперся на трость и поковылял вдоль затянутой легкомысленной зеленой тканью стены, в очередной раз давая себе зарок не раскрывать при Тильдаре рта. Своим многословием тот мог разбудить камень, а наивной недалекостью – еще и заставить того рыдать.

Дом казался бесконечным. Скрытые за полотняной обивкой шланги приходилось искать на ощупь, а жизненно важные устройства прятались по пыльным кладовкам и каким-то замаскированным нишам, чтобы не смущать своим грубым видом изнеженный взор местных обитателей. Изрядно облегченный за последний месяц протез то гулко бухал по пушистому ковру, то звонко лязгал по деревянному настилу, а Брак был почти счастлив. Было в этом огромном доме что-то от гигатрака с его темными, тесными, насквозь провонявшими маслом и эйром внутренностями. Механик на скорую руку осмотрел очередной движок, скрытый за аляповатой картиной на стене, подкрутил вентиль и потопал к широкой лестнице наверх, краем уха вслушиваясь в доносящуюся снизу ругань.

– …вно бы принял предложение. Союз Вольных Городов это… – басовито гудело из обеденного зала.

– Вольных, Рас, Вольных! – лязгало в ответ, – Вольные они лишь до тех пор, пока не вступят в этот Союз. Сначала общие границы, затем общие налоги, а дальше что? Общая казна? Общее производство плетенок? На моей земле я сам решаю…

– Был бы с ними - , не ждал бы сейчас полудня. Восемь, и час наедине с твоим ученым.

– Три, и ты в его сторону даже не смотришь. Чем твой Союз помог Синеводке? Подречью?

Затянувшийся торг между северянином и фальдийцем утомил присутствующих в зале очень быстро, к тому же исход его был предрешен заранее, а вопрос стоял лишь в цене. Дом был настоящей крепостью, оружия и выучки у местных хватало, и в обычной ситуации на самозванца не обратили бы никакого внимания, обошлись бы своими силами. Но шарки здорово путали любые планы.

И в самом деле, достаточно пары поднявшихся мертвецов внутри кольца стен, чтобы вся оборона покатилась к шаргу. У нападающих такие же проблемы, и все вместе это грозит из небольшой битвы перерасти в кровавое побоище, где не будет победителей или проигравших, а под угрозой окажется само существование Шалариса. Одиночные шарки давно не были для лесовиков угрозой – огонь их отлично отгонял, повадки мертвецов старательно изучали, да и жахатель здесь был у каждого третьего. Но поднимись разом с десяток оживших покойников, и без организованной обороны уже не выстоять. А как ее организуешь, если на дворе ночь, а сам ты вооружен лишь тем,