Разведбат - Валерий Киселев

Прошли через сопки, вышли к блокпосту нашей пехоты, там встретили капитана-танкиста, связи у него ни с кем не было. Капитан рассказал, что «духи» всю ночь орали вокруг: «Аллах акбар!». Блокпост пехоты, мальчишки срочники, стоял у ручья. Когда «духи» утром пошли в атаку, эти мальчишки приняли бой. На подмогу им пришёл танк, но «духи» его подбили, пошёл второй — и с ним связь прекратилась.

Пошли искать эти танки, разделившись на две группы. Одна пошла вниз, Бернацкий поставил меня в ней ведомым, а вторую повёл майор-танкист. Мы пошли вверх, в случае чего поддержать их огнём, а майор — вниз, на развилку. Заметил незнакомых солдат, приказал группе занять позиции. Стал выдвигаться вперёд и увидел группу нашей пехоты. Ребята нас сначала вообще не видели, а потом обалдели: «Наша разведка?». У них раненые были. Эту группу спустили вниз, показали им проход к своим. Больше я их не видел.

Пошли вверх по горе, издалека кругом раздавалось «Аллах акбар!». Нужно было занять эту сопку, — «Кого послать?» — спросил Бернацкого. — «Иди ты». Со мной пошёл пулемётчик и ещё один разведчик. Поднялись в гору, и тут я увидел хитрости духов: по склону идешь, поднимаешься, вроде не видно ничего, а повернул голову — они ямки врезали так, что их не видно. Спокойно могли выползти из этой ямки и ударить в спину. Забрались на гору втроем, осмотрелись. Кругом блиндажи, окопы, шмотки валяются. И тут слышим, как где-то внизу под горой «духи» прыгают по броне, стучат автоматами, орут своё «Аллах акбар!», да ещё ишак там кричал. Поняли, что эти «духи» прыгают на захваченном танке. Заняли позиции, но спуск был очень крутой, резко вниз, и заросли. Пошли бы туда — перебили бы нас, как тетеревов. Судя по крикам — «духов» у танка было много. Обстрелять? Но попадёшь ли, их только слышно. Ждали, что скажет по связи нижняя группа, которую майор вёл к этому танку. Когда они туда подошли, я пошёл вниз спускаться. Земля — как лёд, не уцепиться, скользко. Мы вереницей спустились с горы, съехали, а без снега, как суворовские солдаты в кино. Земля была выжженная, схватится не за что. Выкатились как раз к танку. Подошёл к Бернацкому, он сказал, что они спугнули «духов», и те от танка отошли. Смотрю — башня у танка в стороне валяется, а остов — весь «в розочку»: на фугас налетел. Тела танкистов просто разметало взрывом. На воткнутой в землю палке — голова танкиста. Собрали вокруг танка останки ребят, сложили в плащ-накидку из-под ОЗК (общевойсковой защитный комплект — авт.). Экипаж был — одни мальчишки-срочники… Капитана танкистов трясло от этой картины… Налил я ему спирта немного, чтобы успокоился.

«Лежал старлей с перерезанным горлом…»

— Пошли ко второму танку. Он стоял через полянку, почти целый. На броне лежал мёртвый контрактник, половину черепа ему ««духи» отстрелили. На другой стороне танка на земле лежал старлей, с перерезанным горлом. Механика-водителя не было. Через несколько дней мы узнали, что его утащили в горы, а потом обменяли, жив остался. Возле танка лежала большая куча «Ос» — одноразовых гранатомётов: «духи» расстреливали танк почти в упор, как в тире. Неподалеку, в канаве мы нашли двух мертвых «духов», рядом валялись их эмблемы, символика.

Капитан снял с танка пулемёт, забрали груз «двести», стали вытаскивать. И только начали уходить, как из-за сопки показалась большая группа боевиков. Поняли, что эти «духи» идут в Комсомольское. Они заметили нас, и давай орать «Аллах акбар!». БМП с нами не было, осталась сзади. Сразу же приняли бой. Огонь вели я и ещё один разведчик, остальные, в том числе трясущиеся от страха срочники, было их чуть больше взвода, несли убитых танкистов. А «духи» были всего метрах в 50. Смотрю, парень-контрактник побежал к этим двум убитым духам, лежавшим в канаве: — «Я их буду минировать!». Прикрыли его огнём. — «Давай отходи!» — кричу. Я оббежал подбитый танк, чтобы никто не остался из срочников, их как раз Бернацкий подгонял. Вышли на полянку, отходили мы последние, втроем, ещё наш медик подскочил, отстреливались мы на бегу. «Духи» стреляли по нам из леса, мы их почти не видели. Напряжение было страшное. А в этот момент раздался взрыв, потом другой — это «духи» подорвались на растяжках, которые тот контрактник поставил на трупах. Как мы все дружно закричали: «Йес!».

«Некоторые буквально рыдали…»

— Наконец, догнали своих, срочники уже на броне сидят, трясутся от страха, некоторые ещё стреляют куда попало. Какое-то время ещё ждали офицера, командира этих срочников, он бегал вниз, какие-то документы забрать. Вышли на вторую поляну, огонь вокруг стал поменьше. Стал набивать патронами пустые магазины, хотя у меня магазинов заряженных ещё было много, и всем на броне сказал, чтоб заряжали боекомплект — мало ли чего ещё могло быть. Бежит командир этих срочников, оказалось — прапорщик, сказал нам, чтобы вывозили на броне отсюда его солдат. Вывезли всех без потерь к блокпосту, там сидела их ещё группа. Как они начали друг с другом обниматься, плакали, некоторые буквально рыдали. Командира взвода у них не было, погиб, и сержанты — такие же срочники.

Если бы мы тогда, у танка, когда из-за сопки показались «духи», растерялись и побежали, они бы нас в спину всех перебили, запросто могли всех уложить, прицельно. Мы всё-таки понимали, куда стрелять и как себя держать в бою, всё это приходит с опытом — умение видеть бой в целом, это срочники пуляют куда попало, хотя и молодцы. Потом от радиста узнали, он перехватил переговоры духов: завалили мы здесь их 5–7 человек.

«Извините, ребята, жизнь продолжается…»

— Как нас ночью подняли по тревоге, так мы весь день и не ели ничего. Был у меня НЗ — банка тушёнки и банка каши, но отдал срочникам, кроме фляжки спирта, естественно. Пошёл узнать, где можно поесть. Стоит машина, открыл дверь водитель-срочник: «Есть что пожрать?», — спрашиваю. — «Нет ничего, даже сухарей». Оказалось, что старшина этой группы срочников бросил их ещё несколько дней назад. Говорю Бернацкому: «Надо что-то придумать, как поесть…». — «Да, да, надо решать…» Подошли опять к машине. В этой кампании нас четыре человека встретились в одной роте, воевали на первой, так судьба свёла. Сели у этой машины одним из четверых, с тезкой-десантником. Чувствую — рядом запах какой-то… Это был ящик с останками танкистов, — «Извините ребята, жизнь продолжается…» — и выпили с другом за их память.

Скоро от Бернацкого вводная: ехать за продуктами на ЦБУ. Поехали на двух БМП, по дороге встретили нашего капитана Гагарин. Приехали с ним на ЦБУ. Гагарин пошёл решать вопрос с продуктами, но так и не смогли договориться ни с кем, чтобы наши группы здесь хоть кто-то накормил. А столько войск было вокруг Комсомольского… Решили ехать в расположение батальона. Бернацкий остался на ЦБУ с группами. Поехали я, и Гагарин, на одной БМП. Приехали к себе в Урус-Мартан. Гагарин вызвал меня в свою палатку: «Быстренько собери пожрать и сигареты, и в машину. Дима, слушай меня внимательно — дал мне аккумуляторы, — я за сегодняшний день так устал, что голова пухнет. Делать мне там нечего, вот тебе позывные, скажи Бернацкому, чтобы связь держал со мной, я буду здесь». Собрали продовольствие, что нашли, и быстро рванули обратно, на ЦБУ, под Комсомольское. Забрали там Бернацкого и поехали на другую сторону села, где стояла наша группа…