Против лома нет приема - Леонид Влодавец

— Огонь! — рявкнул капитан, и семь автоматов выпустили целую тучу пуль. Двое или трое мешками повалились на пол, остальные отскочили обратно за угол. Сразу после этого оттуда ответили, наугад направленная очередь ударила в стену и потолок, полетели куски известки и штукатурки, а в коридоре, где находилась «Раболатория», испуганно завизжали сразу несколько женщин. Вместе с тем с той же стороны затопотали ботинки. Юрка сразу понял, что это та команда вернулась, которая ловила его на подземном заводе. Он сдернул чеку с «РГД-5» и не глядя метнул за угол. Ба-бах!

— Справа! — крикнул Ляпунов, и двое «мамонтов» броском перескочили в коридор «Раболатории», пока еще там не очухались от взрыва гранаты. Юрка не видел, что там было, потому что спереди, из дальнего конца коридора, несколько запоздало стреканул автомат. Должно быть, тамошние люди пытались поймать «мамонтов» на перебежке, но не успели. Юрку это заставило потеснее прижаться к полу, так что он только услышал, как в коридоре «Раболатории» простучало несколько длинных очередей.

— Подствольники! — скомандовал Ляпунов, и еще двое, у которых на автоматах были подствольные гранатометы, грохнули из них по дальнему концу коридора, ближе к углу, из-за которого строчили. Бух! Бух! — две оранжевые вспышки сверкнули там, куда долетели гранаты. Осколки, рикошетируя от стен и сводов, наполнили его диким мяуканьем, из-за угла выпал сперва автомат, потом человек, еще кто-то истошно завопил, должно быть, получив немало осколков.

Сразу после этого из коридора «Раболатории» прыжками вылетели оба «мамонта», наводившие там порядок, и заорали:

— Ништяк!

— Хорош воевать! — заорал Ляпунов. — В лифт, биомать! Ходу!

Аня ухватилась за Юркин локоть, трое «мамонтов» сцапали за локти господина Антона, и вся толпа дружно вломилась в лифт. Двери тут же задвинулись, а Ляпунов заорал на теперь уже откровенно трясущегося Антона:

— Живо ладонь!

Таран поначалу не понял, на фига нужна ладонь этого босса, только увидел, как он поспешно приложил ее к какой-то подсвеченной изнутри стекляшке на стенке кабины. После этого Ляпунов решительно нажал на кнопку, около которой имелась надпись «крыша». Кабина с каким-то нежным шорохом стала подниматься вверх.

— А эти козлы шахту не обесточат? — беспокойно спросил один из «мамонтов», и Юрка по голосу узнал бойца по кличке Топорик.

— Не волнуйся, не обесточат, — ответил Ляпунов. — До крыши доедем. А там похуже.

— Что это за штука, с ладонью? — позволил себе полюбопытствовать Таран.

— Сканер-опознаватель. Этим лифтом никто без господина Антона воспользоваться не сможет. Эта фигулина считывает с руки рисунок его папиллом, короче, отпечатки пальцев и всей лапы. Потом вводит в компьютер, где уже есть образец. В общем, проверяет. После этого компьютер разблокирует кнопки подъема-спуска — и можно ехать.

— А что там, на крыше? — спросила Аня, по-прежнему держась за Тарана обеими руками.

— Там вертолет, — лаконично ответил капитан.

— А почему вы сказали, что там похуже будет?

— Потому что там могут оказаться не очень разумные люди. Верно, господин Антон?

— Я сделаю все, что в моих силах…— пробормотал босс. — Но вы тоже должны мне гарантировать жизнь!

— Гарантируем, гарантируем! — отмахнулся Ляпунов. — И жизнь, и свободу, и стремление к счастью… Все, на хрен, гарантируем, если твой мудак Магнус не начнет палить.

— Я же сдал вам Полину! — завопил Антон. — Это уникальная девушка!

— Полина — это хорошо, — нервно бросил Ляпунов. — Но без Ани — она просто шлюха очкастая!

— Фи, как грубо! — произнес низким дамским голосом один из бойцов, и Таран понял, что в лифте присутствует Милка. Конечно, «королева воинов», у которой речь была довольно простой и даже мат прорывался регулярно, несколько иронизировала. А вообще-то она была явно сердита. Потому что ей, похоже, очень не нравилось, что Аня так крепко ухватилась за Юрку.

Таран за то, что Полину обозвали «шлюхой очкастой», конечно, не обиделся, но его здорово заинтересовало, почему это вдруг Полина ничего не стоит без Ани. Выяснять, однако, оказалось некогда: кабина остановилась.

— Господин Антон выходит первым! — распорядился Ляпунов. — За ним я, потом Топорик, Аня, Таран и Мила, остальные сзади. Открывай!

Антон приложил свою жирноватую лапу к сканеру, и двери разошлись в стороны. Таран с радостью нюхнул почти свежего воздуха, когда следом за Топориком выскочил в небольшой застекленный зальчик, дожно быть, устроенный над выходом из лифта для укрытия от дождей. Через стекла была хорошо видна плоская крыша невысокого здания, со всех сторон окруженного лесом, а также бело-голубой вертолет «Ми-8», стоявший на крыше, метрах в двадцати от выхода из лифта. Просматривались также две фигурки в камуфляже, нервно прохаживавшиеся около вертолета.

— Бегом! — приказал Ляпунов, немного подпихнув господина Антона стволом автомата. — Вперед, если жить хотите!

Антон, несмотря на свою тяжеловесность, очень бодро припустил в сторону вертолета, за ним дунули капитан, Топорик, Юрка и Милка, ухватившие под руки Аню, а остальные трое немного приотстали. И вскоре Таран понял почему.

Бу-бух! — негромко ударило за спиной. Дзыннь-ля-ля! — из надстройки полетели стекла. Те двое, что стояли у вертолета, тоже были из числа «мамонтов», потому что на этот взрыв не обратили внимания. Они были заняты своим делом, контролировали два люка, ведущие на крышу в обход лифта.

— Грузимся! — заорал Ляпунов. — Быстро! Заводи керосинку!

Первым в отодвинутую дверь вертолета впихнули господина Антона, которого Топорик несколько невежливо толканул в зад, за ними Юрка и Милка буквально занесли Аню, а потом запрыгнули все прочие. Ляпунов заскочил самым последним, когда лопасти крутились вовсю и колеса «Ми-8» уже не касались асфальтовой крыши.

— Газуй! — приказал Ляпунов пилоту, вертолет немного задрал хвост и рванулся вперед, слегка накренившись и постепенно набирая высоту.

— Лишь бы «стингер» не пустили…— пробормотала Милка.

— Уйдем! — уверенно произнес капитан. — Теперь все нормально будет…

Таран между тем обнаружил, что совсем неподалеку от него в салоне вертолета сидит, точнее, полулежит, откинувшись на спинку кресла, явно бесчувственная Полина.

— Она живая? — спросил Таран у Милки, которая сняла шлем и вязаную маску, немало удивив Аню.

— Дышит, но ни хрена не чувствует, — отозвалась воительница. — Говорят, что со вчерашнего дня в себя не приходила. Ты, говорят, с ней на пароходе катался?

Теперь Таран разглядел в глубине салона еще и Тину.

— Катался, — вздохнул Таран.

— Бесстыжая твоя морда, — сказала Милка без обиняков. И отвернулась, всем видом показывая, что такого аморального типа, как Таран, она больше не уважает.