Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - Рафаэль Азизов

– Так мы мяса возьмём в дорогу…

Узел в знак несогласия категорически замотал головой и намекая на Зёмины болячки сухо констатировал:

– Он несъедобный!

Гаркнув как следует над опешившим с такой постановы Зёмой с той поры они стали его звать меж собой Несъедобным.

Приближалось вожделенное лагерным приятелем Зёмы Беком волонтёрство. За девять месяцев проведённых в деревне он нормально пришёл в себя восстановил физическую форму и выглядя крепким и статным молодым мужиком совсем не походил на того доставленного сюда заморыша в засранных кальсонах. Когда Гемба его впервые выпустил охранять Деду и Внучка на релаксе тот сразу не мешкая предложил пойти домой, разумеется, в шутливой форме демонстрируя ключи от всех калиток.

Но, во-первых, Гемба был Доктору кент и если бы уж старый нарк и выдвинулся в путь, то уж точно не на его смене. А во-вторых, он абсолютно не доверял этому скользкому прожжённому типу Беку памятуя как тот «запустил в космос»359 простофилю Морозку только лишь для того, чтобы упрочить своё собственное положение в реабилитационной иерархии. Работа под его приглядом на релаксе стала проходить на регулярной основе. Поэтому как вариант он этого «ключника»360 не сбрасывал со счетов при дальнейших возможных раскладах, но только с ним ни в коем случае нельзя было играть в открытую и Док об этом помнил постоянно.

В один из пасмурных осенних дней сразу после одного из таких релаксов Гемба позвал срочно всех троих в дом. Там в общем зале в рамках прочтения своей работы «Ярлыки» трусишка Юлик учился преодолевать собственные страхи и разгорячившись, а точнее уверовав в себя щедро поливал соседей помоями. На предложение Консула Гембы присвоить ярлыки вошедшим членам группы Юлик окрестил Зёмика «бледной гнидой», Бека – «подлой двухвосткой», а Доку досталась «старая мразь». Правдоруб был очень удивлён и обескуражен, когда по итогу выслушанного Доктор после небольшой паузы, взятой им чтобы перевести дух и не обматерить зарвавшегося молокососа, сухо ответил ему, что тот только что всем рассказал про себя страшную правду и увлекая за собой Бека и Зёму пошёл обратно на улицу.

Весь смысл этой работы, которую Доктор и сам уже писал и читал дважды, и прослушал в исполнении других ребят раз пятьдесят сводился к тому самому правилу о видении своих не признаваемых дефектов в других людях в справедливости которого он когда-то впервые убедился благодаря обжорству Вмазура. Но обида на Юлика за оскорбление осталась колоссальной. Сатисфакция случилась на ближайшем же анализе чувств, который довелось вести Доку вечером именно того же самого дня по счастливой случайности или по договорённости с Гембой которого бывший милиционер тоже имел неосторожность обидно обозвать. Старый нарк впаял молодому коню за «старую мразь» восемьдесят гербов железобетонно обосновав невыполнение тем восьми из девяти пунктов плана. Юлик пребывал в полном ахере причём больше, наверное, от собственной глупости и безрассудства. Оставаясь соседями по шконарю они снова не разговаривали около месяца после того пасмурного дня.

Последнее время по реабилитационному центру «Северное сияние» поползли провокационные слушки о большой немилости, в которую якобы впал Глеб Валерьевич Самохвалов перед Верховным Главнокомандующим. Вождь и так не привык стесняться в выражениях при проведении критических бесед с кем бы то ни было, а тут Доктор в подтверждение этих слухов собственными ушами услышал, как солидный бизнесмен Ефим Ильич, обращаясь непосредственно к своему наёмному топ-менеджеру Глебу Валерьевичу ясно и чётко с громкостью на всю деревню повторяя энергично несколько раз короткое слово из пяти букв называл того лицом с нетрадиционной сексуальной ориентацией в укороченной нецензурной форме.

Великий и Ужасный гроза всех реабилитян Глеб Валерьевич, даже не пытаясь опротестовать отнесение себя к сексуальному меньшинству не то, что оправдаться в предъявленных обвинениях за какой-то допущенный им проступок пытался бод благовидным предлогом улизнуть от рассвирепевшего босса и спрятаться поскорее в бане, в доме, да в общем то не важно где. А Вождь, надув своё пузо словно танк Т-34 непреклонно шёл за своим подчинённым выплёскивая накопившиеся претензии и громко орал повторяя, раз за разом вставляя в паузы между обвинениями и критикой:

– Пи-дор!!!

Деда с Внучком ставшие невольными свидетелями этой некрасивой сцены слились с ландшафтом и не отсвечивали чтобы не попасть в прицел этой взбесившейся самоходной бронетехники. Главному герою конечно было за что недолюбливать Глеба, но он твёрдо знал одно железное правило управления: «Ни в коем случае нельзя критиковать, а тем более оскорблять руководителя в присутствии его подчинённых»! А ведь помимо строителей эту картину маслом видели и консультант, и волонтёры. А примерно через неделю Вождь объявил, что в Центре будет новый директор из числа его выпускников и пообещал в скором времени представить его реабилитационному люду.

Привезли нового директора на показ в один из будних дней на смене Большого. Звали его Артёмом и на фоне маэстро Бороды на вечернем анализе чувств, в котором «свеженазначенный» соизволил поучаствовать выглядел он даже не бледно. Новый директор не вытягивал даже на бледную тень от прежнего руководителя. Гладковыбритый Духовный Наставник тоже верно оценил ситуацию и абсолютно не церемонился со своим новым боссом. С так называемой сменой руководства совершенно ничего не поменялось в жизни обитателей «Сияния». Артём занимался периодической доставкой в деревню стройматериалов и всякого хлама, например распиленных шконарей. Глеб продолжал исцелять зависимые души. Доктору было понятно, что это какая-то лихая петля, закрученная Вождём в целях воспитательной работы с Подснежником, или там было что-то ещё глубже, чего все просто не знали.

Однажды вечером выйдя после мытья из бани, главный герой увидал Вождя в оконном проёме ещё безоконного нового класса. Он находился там в компании одного авторитетного гостя, с которым частенько приезжал навестить свои владения. Подойдя поздоровавшись и ответив на интересующие руководителя касательно стройки вопросы Док посчитав момент подходящим обратился со своим встречным интересом:

– Ефим! Ты мне помог, я уже больше года как трезвый. Я тоже перед тобой в долгу не остался – вот дом тебе построил, пацанов подковал. Пора как говорится и честь знать! Когда прощаться то будем?

Вождь ответил даже не задумываясь как будто заранее готовился к вопросу:

– Вот Пятый как бахнешь, так и поедешь!

Доктор даже не стал вступать в полемику и дослушивать пространные рассуждения Предводителя о коварности современных наркотиков, а сразу направился в дом пояснив что он раздетый, а на улице было прохладно. «Пятак – да это просто никогда! Я же