Кудеяр. Аленький цветочек - Феликс Разумовский

Вот такие дела.

Под Гатчиной, возле объездной автодороги, есть место скакой-то странной аномалией. Оно притягивает молнии – то ли электрическоесопротивление почвы здесь понижено, то ли протекает подземная река, то липрячутся от геологов залежи руд. Поговаривают, что раньше здесь находилосьязыческое капище и стоял «громовый камень». Огромный, размером с избу. Капищеразорили тысячу лет назад, когда вводили христианство. В ту эпоху ведь тожедействовали, как у нас водится, по принципу «до основанья, а затем…». В десятомвеке «затем» подразумевало строительство церкви. Не построили. Не получилось.Осилить мегалит не позволили тогдашние технические средства. Камень взорвали померкам Истории почти вчера – при товарище Ягоде, когда закладывали дом отдыхадля ответственных работников ОГПУ. Языческие Боги, однако, окончательновозмутились таким обращением со святыней и подтвердили свой давний вердикт:«Месту сему быть пусту!» И даже атеизм виновникам не помог – строительство ссамого начала пошло наперекосяк и так и не было завершено. Несмотря на рабскийтруд зэков и всемогущество упомянутого ОГПУ. Лет через сорок за «нехорошееместо» взялись снова, принялись возводить гостиничный комплекс – уже не дляначальства, для простых граждан… и опять не достроили. Внешней причиной томубыли так называемые реформы. Истинная же подоплёка… О ней в светевышесказанного догадаться нетрудно. Потусторонние силы нехотя смилостивились,только когда вечный долгострой заселили погорельцы из «Гипертеха» и ещё изодной, весьма близкой по профилю организации. Теперь половину территорииосеняла скромная вывеска: «Институт проблем мозга». Наводила она на мысли обАкадемии наук и, как следствие, о бюджетной нищете, закрывании – по причинеотсутствия финансирования – животрепещущих тем, о многомесячных задержках сзарплатой и всём таком прочем. В действительности здесь обжился страшносекретный исследовательский центр ФСБ, проходивший в служебных документах подкодовым обозначением «Семёрка». Имелось и другое название, неофициальное – «УИльи-пророка». Дело в том, что директором центра на данный момент состоял ИльяЕфимович Кац. Академик, могущественный экстрасенс, человек вспыльчивый и вогневе опасный. Вещий старец в генеральском звании. Илья-пророк…

Ходили упорные слухи, будто главный корпус был всего лишьвидимой частью айсберга, будто под ним находился подземный комплекс этажей этакна семь, святая святых центра. И будто бы там, за толстыми бетоннымиперекрытиями, творились всяческие ужасы: генетические опыты, эксперименты налюдях, клонирование, стирание памяти, создание новых форм жизни… Кто ж егознает, да и когда бы успели выкопать-оснастить эти пресловутые семь этажей?..Однако дыма без огня не бывает. Зря, что ли, все эти игрища с секретностью…

Буров лежал недвижимый, под четырьмя капельницами, весьопутанный проводами и шлангами. Скудин часто приходил сюда и каждый раз вглубине души надеялся: а вдруг Глеб вот сейчас поднимет веки, пошевелится,наконец-то разлепит растрескавшиеся почерневшие губы… Тщетно надеялся. Ничегоне менялось: Буров лежал в скорбной тишине и неподвижности, только мерноработал аппарат «искусственного сердца» да высвечивалась нитка пульса на экранекардиографа. Ни жизнь, ни смерть. Полное оцепенение, сон души и прострациятела. Врачи бессильно разводили руками, говорили что-то про поражение молнией,про ионизационный канал, по которому мог проскочить высоковольтный импульс, нобыло это пустое словоблудие, ненужное, не к месту и не ко времени сотрясаниевоздуха. Глеба предоставили самому себе – бороться в одиночку со смертью. Вот исегодня дежурный эскулап Рафаил Возгенович заверил Скудина, что делается всёвозможное, бодро поведал о состоянии лейкоцитов, а сам хмурился и в глаза несмотрел. Медицина была бессильна. Даже Илья-пророк, говорили, в самый первыйдень подошёл было к нему… остановился на расстоянии… и молча отошёл прочь. Онбыл опытен. И, в отличие от Виринеи, давно научился не соваться очертя голову,куда не пускают…

Про себя Иван полагал, что Глеб ещё держался на этом свете восновном потому, что при нём безотлучно находилась его мама. Для Кудеяра, как идля Жени с Борисом, она давно была «тётей Ксенией». Не перечислить дверей,которые Иван буквально пробил лбом, добывая ей мандат на постоянное пребываниеу сына в палате. В ход было пущено всё – и связи генерала Кольцова, и зановонадраенный череп Большого Чёрного Гиббона. И плевать, что Кудеяр нынче сам былв немилости. Тягостное хождение по начальственным кабинетам всё же дало плоды.Тётя Ксения ухаживала за Глебкой, и Глебка дышал. Остальное могло катиться кудаподальше. И на любое количество букв.

Уже некоторое время профессор Звягинцев повадился навещатьГлеба вместе со Скудиным. И вот однажды, когда в очередной раз они распрощалисьс тётей Ксенией и двинулись к лифту, им пришлось убедиться, насколько тесенмир.

По коридору двигалась воистину феерическая процессия.Девятизвёздочный генерал Владимир Зенонович. Генерал Кольцов. И всё тот жефээсбэшник в белых кедах. Они вели под руки качающегося, судя по всему –изрядно «вмазавшегося» Эдика.

– Отлезь, папахен… Отвали… На хрена собачьего мне этавакцинация… – бормотал тот, путаясь в собственных ногах. – Отвали… ивы тоже отвалите…

Как ни странно, при всём том Эдик крепко сжимал пальцамикнигу. Странно уже потому, что читающим его ни Иван, ни Лев Поликарпович ниразу не видели. Что ещё более странно – книга была не какой-нибудь Стивен Кингили, на худой конец, Виктор Доценко, а «Как закалялась сталь» НиколаяОстровского. Старое издание, пухлый растрёпанный том с ярко-красной будёновкойПавки Корчагина на картонной обложке.

«Чудны дела Твои, Господи… Видать, вовсе парень рехнулся…»

Узрев высокое начальство, Скудин вытянулся возле стены,опустил руки по швам. Владимир Зенонович, не отвечая на приветствие, свирепомазнул по его лицу взглядом, и Кудеяр заметил, что глаза у генерала быливлажные. Да уж. Единственный сын. Не приведи Бог никому…

Свита наконец втянулась в палату – через одну от той, гденаходился Буров. Дверь сейчас же закрылась, но было слышно, как ВладимирЗенонович уговаривал сына вытерпеть пару укольчиков. И полежать несколько днейпод врачебным наблюдением. Чтобы иммунная система должным образом успокоилась…

Уже в машине Звягинцев негромко кашлянул и тронул Ивана зарукав:

– Знаете. Иван Степанович… я, конечно, не медик, но думаю,что дело здесь не в контузии, не в шоке, не в поражении нервной системы. Тоесть они, несомненно, присутствуют… однако носят вторичный, производныйхарактер. По-моему, основная причина – нарушение хронального цикла… – Онпомолчал, посмотрел на жёлтые деревья за окном, коротко вздохнул и невеселоусмехнулся. – Вы, верно, думаете, я на своих делах настолько зациклен, чтомне уже повсюду мерещится… Это, конечно, действительно так, но вы самиподумайте. Установлено, например, что сердечный ритм, кроме прочего, задаёттемп всему организму и напрямую управляет деятельностью памяти. Как тактовыйгенератор в компьютере’ А если шире взглянуть? У каждого объекта во Вселеннойесть собственное время, и я даже смею предположить, что именно оно являетсяпервопричиной жизни. Этакий хрональный генератор, задающий параметры системы.Так вот, у Глеба он дал сбой, и жизнь приостановилась, замерла. –Профессор печально улыбнулся и щёлкнул по своим часам, старенькому «Ситезену»из первых, которые начали когда-то у нас продаваться. – Только-то и нужно,что подтолкнуть неподвижный маятник… Но вот как это сделать? Если мы непонимаем, что его остановило, то как запустить? Может, для этого совсем немногои требуется…