Семейка Лампри. Танцующий лакей - Найо Марш

— Лучше я скажу все сразу, но мистер Ройял велел нам ехать несмотря ни на что. Просто ужас. Теперь миссис Комплайн. Она пыталась покончить с собой.

5

Не снимая рук с руля, Мандрэг повернулся и уставился на нее. Джеймс Бьюлинг натужно прочистил горло.

— Пожалуйста, поехали, — сказала Клорис, и Мандрэг, не говоря ни слова, включил скорость. Свист ветра и шум проливного дождя дополнились гудением холодного двигателя и лязганьем цепей. Они проехали по площадке и повернули на запад за угол дома.

— Она сделала это сама, — объяснила Клорис. — Одна из горничных поднялась к ней с завтраком, но увидела, что дверь заперта. Экономка решила, что миссис Комплайн не хочет, чтобы ее беспокоили, но горничная, разносившая утренний чай, видела под дверью ее комнаты свет. Тогда обо всем доложили мистеру Ройялу. Сами понимаете, что это странно, если лампа горит при дневном свете. В конце концов они решились постучать. Это случилось сразу же после вашего ухода. Они стучали, стучали, но не было никакого ответа. К этому времени уже пришел Николас и страшно разволновался. Он настоял на том, чтобы мистер Ройял велел выломать дверь. Она оставила записку Николасу. Кажется, была какая-то кошмарная сцена, потому что мистер Ройял сказал Николасу, что эту записку надо кому-то отдать. Что он не позволит Николасу держать ее у себя, хотя сам он ее не читал. Я не знаю, что в записке. Знает только Ник. Она без сознания. Думают, что она умрет.

— Но… как?

— Остатки того снотворного и весь аспирин, который у нее был. Она сказала леди Херси, что у нее нет аспирина. Мне кажется, она хотела набрать его как можно больше. Вот сейчас, если бы вы видели Николаса, то пожалели его.

— Да, — мрачно ответил Мандрэг, — да, сейчас я действительно жалею Николаса.

— Он совершенно пал духом. Бедный старина Ник уже больше не красуется, — проговорила Клорис прерывающимся голосом. — В том, что это самоубийство, не может быть никаких сомнений. Ник согласился, чтобы ее осмотрел доктор Харт. Как все странно, правда? Все пришли к выводу, что он убил Билла, и вот, пожалуйста, он делает его матери искусственное дыхание, что-то сердито приказывает, и все суетятся, выполняя его распоряжения. По-моему, мир сошел с ума. Он дал мне список лекарств, которые надо купить в аптеке в Чиппинге. Это не так далеко от Уинтона. Пока вы будете разговаривать с мистером Аллейном, я могла бы взять машину и проехать туда. Да, и полицейский хирург. Нам надо постараться найти его. Но самое главное, конечно, вернуться как можно скорее.

— Харт думает, что?…

— Я уверена, он считает положение совершенно безнадежным. Я в комнату не заходила, а ждала его распоряжений в коридоре. Слышала только, он говорил, что одного веронала было двести гран. Он обрушился с вопросами на леди Херси. Сколько она дала? Как она посмела это дать? Все было бы даже забавно, если бы не было так ужасно. Леди Херси сама в жутком состоянии. Она чувствует, что здесь есть и ее вина.

— А я забрал этот порошок у Харта, — сказал Мандрэг. — Господи, вот ведь насмешка судьбы. Я-то боялся, как бы он не покончил с собой.

— Никому из вас не нужно мучиться угрызениями совести, — быстро проговорила Клорис. — Доктор Харт сказал потом, что одного аспирина было бы достаточно, чтобы убить ее. Я сама слышала, как он говорил это леди Херси.

Они доехали до леса. Здесь дорога пролегала между двумя крутыми склонами. Гравий уже кончился, и грунт был мягкий, размытый потоками воды. Везде валялись ветки и комья земли, которые снесло сверху. В одном месте на дороге был небольшой оползень. Мандрэг, включив вторую скорость, сумел его проскочить, но почувствовал, как цепи в последний момент выдернули начавшие было буксовать задние колеса.

— Что-то в этом роде, я полагаю, надо ожидать и в Глубоком овраге? — обратился он к Джеймсу Бьюлингу.

— Там, сэр, по всему оврагу вода, надо думать.

— Если мы застрянем… — начала Клорис.

— Если мы застрянем, дорогая, пара пустяков достать на ферме лошадей, которые вытянут нас на другую сторону оврага.

— Ну что ж, не мытьем так катаньем, — сказала Клорис.

Лес кончился, и дорога, там, где она проходила по лужайкам парка, была вся в рытвинах и канавах. Джеймс Бьюлинг проворчал, что уже лет десять они с братом Томасом твердят хозяину, что здесь нужна машина щебенки. Дождь вовсю хлестал по лобовому стеклу. Щетки не успевали стирать расплющенные капли, как они появлялись снова. Найдя где-то щель, вода просочилась к приборной доске. Порывы ветра были такие, что машина все время стремилась вильнуть в сторону, и Мандрэг с трудом удерживал руль. Он осторожно подъехал к краю оврага, вглядываясь в него сквозь потоки воды на стекле. Теперь он чувствовал приятное возбуждение. Это открытие удивило его, потому что он всегда считал, что терпеть не может всяческие неудобства.

В Глубоком овраге все еще лежал снег. Когда они подъехали к самой кромке ложбины, то увидели, что дорога исчезает где-то внизу, а потом грязной лентой поднимается по противоположному склону.

— Ну, сейчас здесь еще ничего себе, — сказал Джеймс. — Снег-то фута два, не глубже. Но под ним, может статься, вода. Радиатор бы лучше закрыть, сэр.

Мандрэг остановился, и Джеймс с мешком выскочил из машины. Мандрэг выбрался вслед за ним. Ему не хотелось сидеть внутри в ожидании, пока Джеймс укрепит мешок на радиаторе. Ему хотелось быть ловким и деятельным. Он подтянул провисший на капоте мешок и привязал его собственным носовым платком. Критически осмотрел работу Джеймса. Потом, быстро переставляя свой тяжелый ботинок, он направился обратно к машине и, улыбаясь сквозь дождь Клорис, пришел в восторг от ответной теплоты ее взгляда, наивно полагая, что обязан этому своей деятельностью. «Это был взгляд женщины, — подумал Мандрэг, — взгляд признательный, покорный и даже льнущий». Он так и не узнал, что Клорис была глубоко растрогана, но не потому, что почувствовала в нем защитника, а потому, что догадалась о его мыслях. И с этой минуты, проявив житейскую мудрость, она позволила Мандрэгу заботиться о себе.

Машина начала осторожно съезжать по склону Глубокого оврага.

— Уж поди добрых десять лет мы со старшим братом Томасом говорим хозяину, — рассуждал на заднем сиденье Джеймс, — что давно бы пора здесь построить этакий славный мостик. Прошлой зимой здесь была грязь непролазная, полно воды. Позапрошлой зимой он замерз. Еще до того все склоны вдруг обвалились. — Машина попала в глубокую рытвину, и Джеймса на заднем сиденье подбросило. Он продолжал: — А еще раньше был затоплен. Мы же говорили ему, что не дело, мол, чтобы в имение джентльмена вела такая дорога. Да и управляющему мы толковали… Здесь левее, сэр, по глине, а то по уши завязнем.

Передние колеса глубоко нырнули в мешанину талого снега. Задние колеса то проворачивались в снегу, то цепляли за грунт, то буксовали, то опять толкали машину вперед. Теперь они ехали по снегу, и Джеймс Бьюлинг орал сзади:

— Правее, газуйте!