Дневник - Генри Хопоу

никогда раньше не испытывали. Вот только фантазия на то и фантазия, чтобы никогда не сбыться, навсегда остаться сказкой на ночь, в которую мечтаешь попасть хотя бы во сне. Моих друзей теперь нет рядом, да и во снах если они и приходят ко мне, то очень… ОЧЕНЬ редко и на ОЧЕНЬ короткое время, поскольку, завидев их, я всегда просыпаюсь.

Я наблюдал за Аром и Кью через запотевшее стекло и гадал, отчего сегодня они принимают душ вместе, и даже не представлял, что это нововведение в их жизни не окажется последним.

Они вышли пошатываясь, но намного увереннее. Завидев меня, Кью вздрогнула, ахнула и одной рукой прикрыла грудь, второй — другое понятное место. Она была удивлена, но не напугана. Я же был и удивлен, и напуган, особенно, когда увидел торчащий агрегат Ара, который он едва сдерживал обеими руками.

— Кто ты? — спросила Кью, прижимаясь плечом к плечу брата и медленно прячась за его телом.

— Новенький? — предположил Ар, обратив внимание и на мою наготу, и на топорщащийся стручок.

Я скрестил ноги — защитная реакция. Похоже, правила игры поменялись. Забегая вперед, скажу: в течение тех двух недель, что я там прожил, они менялись очень часто, с завидной регулярностью.

— Я же И, вы чего? Я прибыл, — «почему прибыл, а не пришел или не появился?» — вчера. Забыли что ли?

— Вчера? — выглядывая из-за спины Ара, переспросила Кью. — Это когда?

— Вчера утром, — ответил я, думая о процедурах, вероятнее всего, стирающих память. Или о таблетках, которые им выдают на тех самых процедурах, с тем же самым эффектом.

— Чем докажешь? — даже для человека, у которого из памяти осталась только мышечная между ног, Ар задал совершенно глупый вопрос.

— В холодильнике полно еды, — так же глупо ответил я. Мой ответ удовлетворил обоих.

— Так и есть, — кивнула Кью. — Он всегда полон.

— Так ты, значит, И? — Ар осторожно проскользил по полу и протянул руку. Я пожал ее. — Я — Ти. А это моя сестра Эс. Будем знакомы.

— Ты чертовски напугал меня, паренек, — приближаясь, произнесла Эс, она же эксКью. — Даже не напугал — ввел в ступор. Или… Ты не стремный, И, и мы рады тебя видеть. Так ведь, Ти? — Ти кивнул, не сводя с меня глаз. — Просто, когда мы уходили, на твоем месте сидела Тильда, женщ…, бабушка лет семидесяти, с седыми волосами и обвисшими… Куда она подевалась? Ты не видел ее?

«Эс, Ти, Тильда… Где Ар? Где Кью? Где я?»

— Бабушка? — Я по уши повяз в загадках той местности. «Эс, Ти, Тильда…»

— Наверное, ей помогли сеансы, — предположил Ти, бывший Ар, подходя к холодильнику. Он достал из него кусок черного хлеба, печеночный паштет в тюбике и банку брусничного соуса. Посмотрел на меня, на Кью… то есть на Эс. — Кушать хотите? Лично я голоден аки проклятый.

Мы не отказались.

Ти положил на стол три куска хлеба, намазал паштет и полил соусом. Было очень вкусно.

День прошел, как и предыдущий. После скудного на вид, но плотного завтрака Эс и Ти отправились на улицу заниматься гимнастикой, но дали этому другое название — постсеансная профилактика. А во время завтрака — к бутерброду из черного хлеба, паштета и соуса добавилась коробка орехового молока с «БЕЗ МОЛОКА», «БЕЗ ГМО», «БЕЗ САХАРА» на лицевой стороне — я узнал о них новую информацию. Так же, как Кью и Ар, они попали в ребхаус — так они называли то место — не от хорошей, а для хорошей жизни.

От родителей им достался дряхлый дом в дряхлой деревеньке, в ста километрах от Кирова, а в придачу к нему — куча долгов, также перешедших по наследству. Им, на тот момент пятнадцатилетним брату и сестре, ничего не оставалось, кроме как днем и ночью трудиться в поле, чтобы ежемесячно покрывать тысячную часть взятого в банке кредита их покончившими с собой родителями. Те надеялись, что страхование жизни покроет все расходы и оставит неплохой такой капитал для безбедной жизни их детишек, да только просчитались: суицид не считался страховым случаем. Вот уж неловкая ситуация.

В две тысячи тринадцатом в Жеребцах, деревне, где они жили, появилась мобильная связь. Эс и Ти обзавелись мобильным телефоном, одним на двоих. Где есть мобильная связь и мобильник, есть и интернет. Где есть интернет, есть и спам. А в спаме — лохотрон.

— Мы перешли по ссылке и попали на сайт беспроигрышной лотереи, — сказала Эс и облизнула пальцы.

— Нам сразу начислили тысячу бесплатных коинов. Один коин — один рубль, — добавил Ти, покачиваясь на стуле. Свой бутерброд он съел за два укуса.

— Смысл лотереи прост: на поле — две цифры, единица и двойка, нужно лишь угадать правильную. Угадываешь — коины удваиваются, не угадываешь — сгорают.

— Эс трижды удвоила коины, а после нее я — два раза. Итого: тридцать две тысячи коинов за пару минут. Не дурно!

Не дурно, да только в лохотроне выиграть невозможно, Профессор. В лучшем случае твоя прибыль будет стремиться к нулю. В случае Эс и Ти она стремилась к минус бесконечности. И это не только от безграмотности, а еще и от возможности играть в «беспроигрышную» лотерею в долг.

За час игры — с каждым новым ходом риск потерять накопленное увеличивался, поэтому думать приходилось дольше — они выиграли восемь миллионов сто девяносто две тысячи. Этого было за глаза. После оплаты родительского долга осталась бы половина, вот только оплачивать кредит нужно рублями, а не коинами. Да, в «беспроигрышной» лотерее можно было перевести коины в рубли и получить выигрыш, вот только на счету должен быть хотя бы один процент настоящих денежных средств.

Естественно, наши «победители» попались на удочку. Таких денег у них не водилось. У них не было даже десятой части процента от более чем восьми миллионов. Поэтому и пришла «гениальная» мысль: продать дом, в котором они жили. Очень правильная мысль!

Рыночная стоимости дома со всем имуществом могла уложиться в нужную им сумму, да только дом был в залоге у банка, продать его было невозможно. Невозможно до той поры, до времени, пока добрый интернет не нашел доброго риелтора, сумевшего обойти систему. Дом был продан за четверть рыночной стоимости — чуть меньше двухсот тысяч рублей.

— Бумажные деньги оцифровались на сайте лотереи. Можно было снять два миллиона рублей. Мы с Ти посовещались и пришли к выводу: раз уж нам так везет в лотерее, раз уж у нас скоро появится два миллиона — а с