Дорога шамана - Робин Хобб

— Наведите порядок. Пришлите ко мне кадета Лэдинга. Я позабочусь о том, чтобы вы получили свежее белье. Больше я ничего не могу сделать.

Мы со Спинком сразу же начали уборку. По мере того как в казарму возвращались остальные кадеты, они выказывали разную степень возмущения и сочувствия.

— Дело тут не только в потерянном времени, которое мы могли потратить на приготовление уроков, -пожаловался Спинк, перестилая постель. — Они ворвались к нам в дом, сделали нас посмешищем, а у нас даже нет возможности отплатить им тем же.

Рори зашел к нам в комнату. И хотя никто из нас его об этом не просил, начал перестилать постели Нейтреда и Корта.

— Хорошо еще, что ваши вещи всего лишь разбросали. В нашей комнате воняет, как в свинарнике, а когда мы открыли окно, стало жутко холодно. Орон говорит, что его едва не вырвало, когда вошел в нашу спальню, поэтому он распахнул окно. Но это не слишком помогло. Трист в ярости из-за Горда. Он говорит, что, если Горд не появится в самое ближайшее время и не начнет уборку, он вышвырнет его вещи. И я ему помогу!

— Но Горд ни в чем не виноват! — возразил я. — Точно так же как в том, что произошло здесь, нет нашей вины. Трист должен негодовать на тех, кто это сделал.

— Ну, тут дело не столь очевидное, — упрямо продолжал Рори. — Должно быть, вы все втроем кому-то сильно насолили в тот вечер, когда у нас здесь произошла драка. Горд так и не рассказал, что произошло, но я не верю, что он упал с лестницы. А теперь они сводят счеты со всеми вами, но расплачиваться за это должны Трист и я.

— Вы расплачиваетесь за это? Но как? — моментально рассвирепел Спинк.

— В нашей комнате воняет, верно? А Горда до сих пор нет, чтобы навести порядок, и мы вынуждены сидеть и ждать. Я не хочу туда даже заходить.

— Ты можешь сам убрать в спальне.

— Это его вещи. И его грязь.

— Ты только что перестелил постели Нейтреда и Корта. В чем разница?

Рори усмехнулся, но так и не согласился признать свое лицемерие.

— Ну, во-первых, их вещи не пропитаны мочой. А во-вторых, Нейтред и Корт по-настоящему отличные ребята.

— А Горд — нет? — удивился я.

Он изумленно посмотрел на меня, словно не понимал, как я могу быть таким непонятливым.

— Не слишком. — Рори вздохнул. — Послушай, Спинк, я знаю, что он часто тебе помогает, и вы с Неваром хорошо к нему относитесь. Но вам не приходится с ним жить. После занятий строевой подготовкой от него несет, как от испорченного сала. И он всегда потный. Он вечно шумит — его кровать скрипит под ним всю ночь, а когда Горд спит на спине, то храпит как свинья. Он такой огромный, что всякий раз, когда входит в спальню, возникает чувство, будто в ней слишком много народу. Я не раз видел, как вы бреетесь, стоя вдвоем у рукомойника. С Гордом так не получится. Он занимает слишком много места. И он… ну, раздражает. Всегда старается быть дружелюбным. Но постоянно напрашивается на неприятности, привлекая к себе внимание. Почему он такой толстый? Когда я в первый раз увидел его голым, меня чуть не стошнило. Он весь белый, и жир трясется, и… Ну конечно, первым это сказал Трист, но я должен признать, что меня разобрал смех. С таким брюхом он, наверное, не знает, есть ли у него член. Прошло никак не меньше двух лет с тех пор, как он видел его в последний раз.

И Рори рассмеялся собственной шутке. Мы со Спинком его не поддержали. И я вдруг подумал, что еще неделю назад веселился бы вместе с ним. Но сейчас слова Рори показались мне личным оскорблением, словно грубая шутка насчет Горда унижала всех нас. Мне это совсем не понравилось.

Рори поднял руки, увидев наши мрачные взгляды, и не стал с нами ссориться.

— Ну, это ваше дело, дружить или не дружить с Гордом. Лично к вам у меня нет никаких претензий — вы замечательные ребята. — Затем он набрал в легкие побольше воздуха, как будто ему не хватало смелости, и понизил голос: — Когда я уезжал в Академию, отец сказал мне: «Сын, выбирай правильных друзей. Не позволяй, чтобы они тебя выбирали, ибо ты сам должен решать, с кем иметь дело. Слабые всегда стараются подружить с теми, кто их сильнее. В бою рядом должен быть человек, которым ты сможешь встать спина к спине, а не слабак, который будет прятаться у тебя за спиной».

Увидев вас, парни, я сразу понял, что вы сильные и я могу на вас рассчитывать — вы прикроете мне спину. А глядя на Горда, любой сообразит, что у него не хватит мужества стать настоящим офицером. Он будет обузой для своих товарищей. Вот почему он пытается дружить со всеми и охотно оказывает услуги. Горд знает, что ему необходимы друзья, те, кто защитит его, когда он попадет в трудное положение. И это правда.

Я поставил последнюю книгу на полку и задумался над словами Рори. Став другом Спинка, я выбрал также и Горда, тем самым лишив себя возможности дружить с Тристом. Если бы не моя близость со Спинком и Гордом, я мог бы рассчитывать на его расположение. Инстинктивно я понимал, что взгляды Спинка на мир мне гораздо ближе. И все же Трист наделен удивительным обаянием, лучше умеет общаться с людьми, более… я поискал подходящее слово и рассмеялся, когда его нашел. Светский. Трист легко завязывал контакты и находил друзей среди старших кадетов, причем некоторые из них принадлежали к старой аристократии. Его не раз приглашали к столу начальника Академии, и даже Колдер, без конца насмехавшийся над нами, тянулся к красавцу кадету. Будь я другом Триста, эти связи распространились бы и на меня. Но я встретил Спинка раньше и, вспомнив совет отца, выбрал другом его. Неужели отец ошибался?

Раздираемый сомнениями, я вдруг сообразил, что кое-что пропало.

— Мой камень исчез!

Рори и Спинк посмотрели на меня так, словно я тронулся умом.

— Камень, который я привез из дома. Я всегда держал его на полке. Это важный для меня подарок на память.

— Тебе дала его твоя девушка? — спросил Рори, а Спинк предложил, проявив практичность:

— Посмотри под кроватью.

Я опустился на колени и заглянул под все койки, осмотрел все углы. Мне не удалось его найти.

Вернувшегося Горда встретил хор голосов — кто-то рассказывал о том, что его ждет, когда он войдет в спальню, другие требовали, чтобы он немедленно все убрал. Я подошел к двери и увидел, как выражение спокойного умиротворения на его лице сменилось обычной непроницаемой маской ожидания самого худшего. В первый раз я подумал о том, как он изменился с момента появления в Академии. Мы все последовали за ним, чтобы поглазеть на его реакцию.

Наверное, Горд разочаровал моих товарищей. Войдя в комнату, он посмотрел на испорченные книги, испачканную одежду и постельное белье и не издал ни звука. Он не стал ругаться, топать ногами или жаловаться. Лишь глубоко вздохнул, так, что куртка натянулась у него на спине. Она напомнила мне панцирь жука, и это сравнение стало еще более точным, когда Горд втянул голову в плечи.

— Какая грязь, — наконец проговорил он.