Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант - Сергей Абрамов

– Ты знаешь предателя? Кто?

– Этьен. Я же предупреждал тебя.

– Но ведь он сам оборудовал типографию.

– Был в одной стране – до вашего Начала, конечно, – некий провокатор по имени Евно Азеф. Он организовывал революционные акции, чтобы потом донести полиции. Этьен помельче, но из той же породы.

Джемс уже не отвечал, не глядел, не кривился. А я выдавливал из него упрямство, как зубную пасту из тюбика.

– Кстати, газета выходила и выходит без перерывов. Была оборудована резервная типография, о которой не знали ни ты, ни он. И редактирует ее неплохо один наш общий знакомый.

– Кто?

– Мартин.

– Твой Мартин?

– Наш Мартин, – сказал я. – Такие-то пироги, юноша. Забирай свои пожитки и переселяйся в административный барак.

– И все-таки не верю, – повторил Джемс, но уже без прежней уверенности.

– Поверишь, – усмехнулся я. – Даже плечики опустишь, когда увидишь очередной номер. Мат!

– Что? – не понял Джемс.

– Ничего, – сказал я, уже думая о другом.

Теперь мне нужен был только повод для отъезда в Город.

Время работало на нас.

Повод нашелся. Нужно было сменить вольнонаемных шоферов, подвозивших из Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка для кухонь, и деликатесные продукты для администрации и охраны. Я выехал ночью, рассчитывая застать Зернова или в крайнем случае Мартина. Конечно, жаль было подымать их с постели, но кто-нибудь – или Борис, или Дон – нашел бы способ добраться до Фляша. А с Фляшем требовалось связаться до вечера: времени у меня не было.

Конюшня отеля была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к афишной стойке, прошел в вестибюль «Омона», не рискуя никого удивить, – мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого – швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на руки. Тоненькая струйка слюны текла по губам на полированный дуб, и требовалось что-то погромче стука моих сапог, чтобы разбудить спящего. Так я и добрался незамеченным до нашего номера, тихонько открыл дверь собственным ключом и вошел.

Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож. Прыгнул и тоже отшатнулся – я стоял ярко освещенный трехсвечником на камине.

– Будь ты проклят! – воскликнул Мартин и сплюнул. – Галунщик чертов! Как вошел?

– У меня же ключ, – удивился я.

– Почему ночью?

– «Почему, почему»! – обозлился я. – А почему ты одет? И кто там в комнате?

– Ну, входи, – сказал он, подумав, и пропустил меня вперед.

В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив мой проклятый мундир.

– Порядок, – сказал Мартин. – Тревога отменяется. Это Юри Ано лично и срочно.

– Ну и напугал ты нас, Юрка, – услышал я в дыму голос Зернова.

– Меня он не помнит, – засмеялся сидевший ближе всех Стил.

– А меня не узнает, – откликнулся Фляш.

Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона, такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.

– Я о вас столько слышал, молодой человек, – сказал он, – что горю нетерпением узнать вас поближе.

Даже голос его был знакомый, томпсоновский. И все же это был другой Томпсон, что-то в нем изменилось. Я не разглядел еще, что именно, но что-то изменилось. Я скорее угадал это, чем понял.

– Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал Мартин, нужен Фляш. Разрешите, я оторву его на несколько минут, – выпалил я все разом.

– Отрывать незачем, – ответил Фляш, – здесь все равны.

– Кроме меня. Я могу выйти, – сказал Мартин.

– Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не могли с ним связаться.

– Я назначен комендантом Майн-Сити, – объявил я.

И все умолкло. Как долго длилось молчание, я не могу сказать, но в эти минуты каждый, вероятно, обдумывал и рассчитывал перспективы, которые открывало мое назначение. Наконец Фляш спросил:

– Давно?

– Уже несколько дней, как я в лагере, – поспешно проговорил я. – С подпольем связаться не могу: нет ни паролей, ни явок. А без них мне по вполне понятным причинам не доверяют. Даже Джемс.

– Вы видели мальчика? – взметнулся Стил. – Как он выглядит?

– Плохо. Кто же в бараках хорошо выглядит, кроме собак и блок-боссов? Впрочем, я перевожу его к себе в канцелярию.

– Оставьте его в шахте, – жестко потребовал Стил, и я, конечно, знал почему.

– Бессмысленно. Корсон Бойл уже знает о предстоящей акции. Ее надо готовить иначе и в других масштабах.

– Гамбит Анохина, – усмехнулся Томпсон.

Я вздрогнул. Откуда он знает мою фамилию? От Зернова? От Стила? Кто же он? И почему Фляш сказал, что здесь все свои?

– Мы обдумаем его часом позже. Ночь велика, – продолжал Томпсон. – Сейчас надо рассчитать другой гамбит. Гамбит Этьена.

– Отказанный, – поправил Зернов.

– Люблю шахматные метафоры Бориса. – Меня уже не резануло знакомое имя с ударением на «о»: еще в Париже привык, но что-то новое привлекало внимание в интонациях Томпсона. – Этьен, как и вы с Мартином, приглашены на заседание малого Совета Сопротивления, которое должно состояться в другое время и в другом месте. Гамбит Этьена разгромный: головка Сопротивления отсекается одним ходом. Этот ход он уже сделал и спокойно спит сейчас в своем номере люкс. Но мы, – продолжал Томпсон, – ответили неожиданно. Заседание совета перенесли сюда и на этот час. Сию минуту мы пригласим господина Этьена. Я думаю, что полицейский мундир Анохина внесет кое-какие коррективы в наш план: мы сможем переставить фигуры.

– Зачем? – обиделся Мартин. – Я и один справлюсь.

– Золотой галун справится лучше. Меньше шуму, больше эффекта. Вы сейчас потушите фонари в коридорах и проводите Анохина до апартаментов Этьена. Откройте дверь – ключ у вас – и погасите свечи на черной лестнице. У вас есть спички, Анохин? Возьмите коробку. Зажгите свечку на камине, разбудите спящего и пригласите его следовать за собой. Сначала он испугается, потом удивится, потом будет уверять, что это ошибка, попросит разрешения позвонить Бойлу – у него одного в отеле есть телефон. Но вы не разрешите и пригрозите, что при малейшем шуме пристрелите его на месте. Кстати, и пристрелите, если другого выхода не будет. Но Этьен – трус и после такого предупреждения последует за вами куда угодно. Ведите его к черной лестнице, – почему не к парадной, придумайте сами. Когда спуститесь, столкните его в подвал. Шума не будет – его подхватит Мартин и впихнет в дверь, где была типография. За ним войдете и вы.