Призраки в Сети - Чарльз де Линт

— По какой-то причине в те часто анекдотичные свидетельства, которые я собираю для своих книг, мне верится даже больше, чем в то, что я испытал сам. Например, как много мне потребовалось времени, чтобы осознать, что ты существуешь.

— Но я тебе совсем не помогала.

Он улыбается:

— Это правда. Но мы ведь и ожидаем от сверхъестественного, чтобы оно было таинственным и говорило с нами загадками.

— А теперь? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами:

— У меня все чаще бывает возможность, что называется, потрогать сверхъестественное руками. Я уже не могу чему-то не поверить, что бы мне ни нашептывал голос разума, будь он проклят.

Тут я начинаю хихикать, и он не понимает, в чем дело.

— Что?

— «Потрогать руками», — повторяю я и смеюсь уже в голос. Он все еще тупо смотрит на меня, ничего не понимая, и тогда я сквозь смех выдавливаю: — Ты и Саския, — после чего разражаюсь громким хохотом.

— О господи!

Ему приходится ждать, пока я снова возьму себя в руки.

Сама не знаю, с чего это я веду себя так легкомысленно. Должно быть, это от облегчения: вот нас занесло бог весть куда, а мы все-таки выжили, и даже не только выжили, а еще и умудрились исправить то, что, казалось, было непоправимо испорчено. Так ли уж часто это бывает в этом, да и в любом другом мире?

Наконец я успокаиваюсь понемногу, хотя, признаться, смех еще бурлит у меня в крови, только и ожидая малейшего повода, какой-нибудь глупости, чтобы вырваться наружу. Мне хотелось бы, чтобы Кристи хоть раз расслабился. Но он, хоть и улыбается, все-таки не так свободен, как я. Может быть, ему моя шутка просто не кажется смешной, но думаю, тут все-таки больше его вечного самоконтроля. Как странно: мы ведь с ним одного возраста, но мне иногда кажется, что наши отношения больше напоминают отношения родителя и ребенка, чем ровесников. Вот сейчас, например, он смотрит на меня как строгий отец на легкомысленную дочь.

Я откашливаюсь и пытаюсь принять серьезный вид.

— Так с Саскией все в порядке? — спрашиваю я.

Он кивает:

— Должно быть. Она спит, а я вот не могу. Думал, посижу над гранками, которые прислал Алан, но ни на чем не могу сосредоточиться.

— Не могу не чувствовать себя виноватой, — говорю я. — Если бы я не уговорила ее попробовать вступить в контакт с духом Вордвуда, ничего этого не случилось бы.

Кристи качает головой:

— Все случилось гораздо раньше.

— Наверное. Но, может быть, нас бы это не затронуло.

— Возможно. Но подумай, что тогда стало бы с исчезнувшими людьми.

Я соглашаюсь:

— Не говоря уже о Левиафане.

Кристи на секунду закрывает глаза. Когда он открывает их снова, я вижу в его взгляде острое любопытство.

— Я только мельком успел его увидеть, — говорит он, — перед этой вспышкой. Но он показался мне огромным.

— Как гора. Не могу себе представить, как бы он выглядел, если бы встал.

Кристи понимающе кивает:

— Не припомню, чтобы мне случалось видеть что-то настолько другое.

— Мне тоже, — соглашаюсь я.

— Даже при том, что ты живешь в Пограничных Мирах, и после того, что ты сделала?

— Да.

— Нужно быть очень смелой, чтобы сделать то, что ты сделала.

— Или достаточно глупой. Все могло кончиться совсем не так. Я действовала чисто инстинктивно, но в той ситуации, похоже, только так и можно было.

Мы на некоторое время замолкаем — Кристи лежит на диване, я развалилась на стуле. Он закуривает и мне тоже предлагает сигарету. Я отказываюсь. Кажется, мне пора уходить, а ему — возвращаться обратно в постель, но я пока не хочу оставаться одна. А он, похоже, тоже не торопится подниматься с дивана.

— Ну а как все остальные? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами:

— Странно, но Джорди — лучше всех. Если учесть, что он всегда был скептиком, я полагал, что он-то быстрее всех предпочтет забыть всю эту историю, но, похоже, новый опыт… не знаю, как бы лучше это назвать, смягчил его. Он все предвкушал, как будет это пересказывать Джилли. — Кристи замолкает, чтобы потом прибавить: — Похоже, между ним и матушкой Крон что-то есть.

Я приподнимаю брови. Всем известно, что самая долговременная привязанность Джорди — это Джилли. Всем, кроме Джорди и Джилли. Но у одного из них всегда случались серьезные взаимоотношения с кем-то в то самое время, когда другой был свободен. Сейчас роман был у Джилли. Так что совсем неплохо, что Джорди заинтересовался Гэлфреей, особенно если и она к нему неравнодушна.

— Насколько это взаимно? — спрашиваю я.

— Ну, когда Холли спросила ее, какую плату она хотела бы получить за то, что провела их через границу, она сказала, что хочет, чтобы Джорди поиграл на одном из их сборищ, — улыбается Кристи. — А еще добавила, что она почтет это за честь и большое одолжение.

Я понимающе киваю. Насколько я знаю Гэлфрею, она могла бы предложить такое только потенциальному любовнику.

— Кажется, все потихоньку разбиваются на пары, — говорю я.

— Такое бывает после тяжелых испытаний. Когда все позади, ощущаешь, что тебе просто необходимо к кому-то прислониться, чтобы почувствовать, что все нормально, что ты снова на твердой земле.

Возможно, тем же объясняется и мой сегодняшний приход.

— А как Холли? — спрашиваю я.

Кристи качает головой:

— Лучше спроси у нее самой. Хотя, когда мы все ушли, Боджо остался.

Через некоторое время я выпрямляюсь на стуле, опускаю на пол ноги, которые до этого были поджаты. Кристи тоже садится как следует.

— Мне пора домой, — говорю я.

— Домой?

— У меня есть дом.

— Никогда в этом не сомневался. Просто…

Я улыбаюсь:

— Просто тебе хочется знать, где он и какой.

— Саския рассказывала, что это нечто вроде комнаты на лугу.

— Да, — подтверждаю я. — Но сама она там не была. Она видела его, находясь у меня в голове. — После секундного колебания я прибавляю: — Если тебе нечем заняться, то могу показать тебе свой дом.

— Ты хочешь сказать, прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Я… — он поглядывает на закрытую дверь спальни, — я бы с радостью, но слишком мало времени прошло. Я знаю, что сейчас Саския спит, но я хотел бы быть рядом, когда она проснется. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы поставить стул около кровати и смотреть, как она спит.

Интересно, что чувствуешь, когда кто-то испытывает к тебе нечто подобное?