Певец из Кастагвардии - Джейн Уэлч

Каспар вовсе не хотел давить на Рейну и, заметив впереди одинокую скалу, вскарабкался на нее, чтобы осмотреться. Дорога вела по пустынным просоленным отмелям вдоль берега моря. К востоку, примерно в лиге, высилась гряда холмов, идущих параллельно берегу. Каспар был благодарен уже тому, что дорога, хоть местами и заболоченная, была легко проходима – может, и нелегко для повозки, но отлично для лошади. Для пеших путников дорога до Кастагвардии могла занять века.

– Нам нужны кони, – сообщил юноша решительно. Но Рейна была непреклонна.

– Я не могу в таком состоянии ехать верхом!

Каспар поражался ее упрямству. Она вела себя так, будто ничто в мире, кроме ее ребенка, не имело значения! Каспар и то не был так зациклен на Некронде. Когда Яйцо пропало, для него все же оставалось что-то важное – например, поиски Май, которые пока пришлось отложить. В душе он испытывал глубокое чувство вины из-за этого. А теперь еще к поискам Некронда прибавилась необходимость спасти Урсулу, девушку, которую он едва знал. Каспар не знал, как будет объяснять это Май, если все же найдет ее.

– Я могу понести тебя, Рейна, – предложил Перрен. – Меня это вовсе не затруднит.

Рейна неопределенно взглянула на него.

– Нет, пожалуй, не надо. Соприкосновение с твоей больной кожей может повредить моему малышу. Мне нельзя рисковать.

Каспар скрипнул зубами. Урсула умрет, если они не найдут способа двигаться быстрее, а Рейна их только без конца замедляет! Когда они наконец двинулись вперед, он попробовал сосредоточиться на следах, но не мог успокоиться. Каспара мучила мысль, что они идут слишком медленно. Больная нога Огнебоя оставляла странный след – он слегка приволакивал ее, и с каждым следом все сильнее. Каспар от отчаяния прикусил губу.

– Что это за звук? – дернулся Папоротник.

Трог с волчонком тоже замерли, повернув носы к ближайшему холмику. Каспар не слышал ничего, но вскоре разглядел тонкую струйку дыма, колеблемую ветром. Когда они обогнули вересковый холм, юноша услышал потрескивание огня и запах жареного мяса, который, без сомнения, и привлек Рунку и Трота. Грязный длинноволосый человек, одетый только в потертую меховую накидку, сидел у огня, сгорбив плечи. При звуке шагов он оглянулся.

– Кого еще принесло? Опять прохожие? Я сюда бежал от людей, и вот, пожалуйста – вторая толпа странников за неделю! А ну, убирайтесь отсюда! Пошли прочь!

– Добрый человек, – просительно начал Каспар, – скажи нам, кто здесь проходил перед нами? Я тебе хорошо заплачу.

– Не доверяй ему, – шепнул Папоротник Каспару. – Он же мясоед.

– Нужны мне твои деньги, – фыркнул отшельник.

– Может быть, пара обуви? – вмешалась Рейна, делая знак Элергиану.

Маг понимающе кивнул и хотел было скинуть свои крепкие ботинки, но потом раздумал и извлек из мешка пару более изящных легких башмаков.

Отшельник усмехнулся.

– Ну ладно, башмаки пойдут! Каспар одобрительно улыбнулся Рейне.

– Человек, ведший хромую лошадь, – начал описывать отшельник. – К хвосту лошади привязана девчонка. Странный был тип, высокий, темнокожий и не слишком-то одетый. – Он хмыкнул, извиняясь за собственную наготу. – Узкоглазый. Ни с кем не перепутаешь. Но второй был еще хуже. Я бы сказал, сумасшедший. Тоже длинный, но тощий, как жердь, и все время вопил. Я сам видел, как он содрал с себя волчью шкуру и катался по земле, чтобы избавиться от штанов. Потом намотал штаны себе на голову. Остальное побросал, я даже не трогал его тряпки, чтобы не подцепить от него безумия.

Отшельник кивнул в сторону на темное тряпье, разбросанное по камням.

– А потом так и побежал голышом, и все завывал о темноте, которая его пожирает. Еще что-то было о птице, которая села ему на плечо и высосала тьму. Совершенно безумный. Он так драпал, как будто хотел удрать от собственной души.

Отшельник забрал башмаки и начал их примерять, а Каспар размышлял над его рассказом. Неужели это волчье создание могло как-то перейти из одержимого человека в птицу? Само предположение казалось абсурдным, но ничего другого Каспар не мог придумать и даже начал видеть в этом некоторый смысл.

Они прошли не больше мили, когда Рейна снова запросилась отдыхать.

Стараясь говорить как можно мягче, Каспар воззвал к ее здравому смыслу:

– Может быть, все-таки купим лошадей? Было бы куда быстрее и удобнее…

Рейна покачала головой:

– Я же сказала, нет. И как я опять же говорила, нет смысла пытаться поймать их до Кастагвардии. Нам нужно вернуться в Уводье – это по-прежнему ближайшая деревня отсюда, другой не будет долгие лиги. Купим лодку и перехватим их, когда они явятся в город. Еще есть время.

– Но что, если жабий яд погубит их раньше? – заспорил Каспар.

– Тогда в любом случае будет слишком поздно. Но я полагаю, сейчас они разве что начинают чувствовать слабость, – ответила Рейна.

Перрен неожиданно поддержал ее.

– Рейна права, Спар. Принимай же решение.

К еще большему раздражению Каспара, обратным путем Рейна шла куда быстрее. Ей как будто прибавляло сил, что все подчинились ее плану. Вскоре путники достигли лесистого побережья. Море ярко блестело на солнце. По мере приближения к берегу Элергиан потребовал быть осторожными.

– Почему? – спросил Каспар.

– Жабы, – коротко ответил тот, и юноше не нужно было больше ничего объяснять.

Они шли цепочкой, первым – маг, который потрясал кувшином и чем-то гремел. Он объяснил, что в кувшине зубы жабоедов, и так можно отпугнуть жаб. На этот раз волчонок был очень осторожен и жался к Каспару. Так они пересекли болота и наконец вошли в деревню Уводье, где Элергиан тут же занялся покупкой лодки.

– Рыбачья скорлупка нам не подойдет, – сразу заявил Каспар. – Ищи что-нибудь другое.

Маг снова заговорил с рыбаком на причале на грубом наречии Ваалаки. Рыбак развел руками и указал на жалкое суденышко у берега – низкобортное, весельное, с сальным рваным парусом.

– Я не буду себя чувствовать спокойно в этой развалюхе на глубине более трех дюймов, – не соглашался Каспар.

– Но у них больше ничего нет, – отрезала Рейна, отсчитывая серебряные монетки – плату за лодку.

Единственное достоинство челнока было в его размере: там могли без труда разместиться десятеро.

Парус, свисающий с тонкой мачты, не внушал доверия – впрочем, как и весь корабль. Мачта слегка кренилась. Каспар боязливо вскарабкался на борт, цепляясь за камыши у берега.

Маг-изгнанник занял свой пост на корме, держась так, будто понимал, что нужно делать. Он опустил с кормы в воду длинную узкую доску, заверяя всех, что это придаст судну устойчивость. Каспару что-то не верилось в его мореходные таланты.