Напряжение сходится - Владимир Ильин

Блокираторы новые хозяева постановили уничтожать по нахождению, имеющиеся же — изъяли и забрали с собой, вместе с караванами добычи из высоких каменных замков, считавшихся неприступными, но взятых измором.

Потом дела на востоке завертелись куда стремительнее и интереснее, и отдаленные, уже разграбленные провинции завоевателям стали не очень-то интересны. Европа, облегченно вздохнув, продолжила резать друг друга — теперь уже будучи свободной от варварской власти и диктата. Но делала это, наученная горьким опытом, гораздо куртуазней, с гордостью объявив о введении «правил войны».

А блокираторы в мире так и остались, пусть уже не увеличиваясь числом. Создателей, по всей видимости, вырезали — то ли свои, то ли захватчики… Но и сделанных хватало, чтобы налет разбойной шайки на благородный замок внезапно обернулся успехом и копьем в глотке вчерашнего «мастера». Тогда-то блокираторы уже официально объявили вне закона, показательно убивая любого, кто мог быть причастен к владению или видел, но не донес. Аристократы хотели жить — настолько сильно, что даже уняли свои аппетиты и перестали зажимать купечество и вольные города. Ведь всякий знает, что отличие между «разбойной шайкой» и «купеческими наемниками» — обычно исключительно в том, поймают или нет.

Некогда изделий было тысячи. Сейчас же владеть одним — означало оснастить первоклассный клановый полигон, способный варьировать интенсивность применяемой Силы, что весьма способствовало обучению новой поросли одаренных и обеспечивало стабильный поток просителей-аристократов, готовых немало платить за аренду. Владеть же иным количеством, более потребного на полигоны — значило нарушать закон или быть законом на своей собственной земле.

Но даже так — ни в одной стране мира не допускалось свободное владение блокиратором. Он обязан быть замурован под полигоном или лежать в клановом хранилище, пока не придет желание замуровать его под новым полигоном.

Для одаренных-преступников есть одаренные-полицейские; для одаренных-мятежников — одаренные-каратели, а благородную кровь потерявшего берега аристократа должна успокоить собственная родня, либо их придет и вырежет кто-то более могущественный или многочисленный. Впрочем, равные по силе могут перелаиваться вечно. Но ни в одном сценарии общественных взаимоотношений не было места блокиратору.

Кроме тех редких случаев, когда свидетелей не должно остаться. Или в самом скором времени должны умереть исполнители, так и не рассказав о заказчиках, вручивших им в руки запретный артефакт. В мире было немало «одноразовых людей», так сильно жаждущих умереть за клан, что иногда им это великодушно позволяли сделать.

Одним словом, никакие погоны и форма не могут оправдать применивших блокиратор. А мотивы именно этих «одноразовых» — раз они с Дейю все еще живы, а вокруг клубится явная отрава — прозрачны. Кому-то они нужны живыми, но в другом месте. Сожаления же по судьбам похитителей не было ни малейшего.

Работа блокиратора никак не ощущается простыми людьми. Для одаренных же чувство от активации похоже на первые секунды после выхода из воды — отступает приятная легкость и свобода движения, на коже появляется ощущение капелек воды, сдуваемых резким ветром, и становится зябко. Но совсем скоро никаких чувств более не останется — равно как и доступа к Силе. Тогда-то первой волной подступит паника, вместе с ощущением беспомощности и слабости. Панические попытки дозваться до Силы Крови провалятся — для этого тоже нужна толика Силы, которой нет. Нет ее и для обращения к артефактам — работают только те из них, которые не надо включать. Например, как защитный браслет на руке Инки, белые полосы индикатора на котором стремительно желтели, отражая, что времени осталось совсем мало.

Но Инка успеет. Не драться, вовсе нет — что такое две девушки килограмм по пятьдесят против мужчин в два раза тяжелее. Мало какое карате поможет при такой весовой категории — да и не учили ее оставлять врага живым, а все современные боевые искусства именно про это. И даже не бежать — в выломанный дверной проем мимо напружиненных и настороженных людей в форме не прорваться, а за спиной — комната с закрытым окном и десятый этаж.

Она успеет позвать. Не голосом — хоть блокиратор и не в силах заблокировать мышцы горла, равно как способность мыслить, двигаться и дышать.

Аймара позовет тем самым способом, из-за которого в детстве вокруг ее кроватки собирались в горку камни, чтобы юной принцессе было проще спуститься вниз; благодаря которому отступил обратно в чащобу побитый речным окатышем голодный ягуар, выследивший одиноко гулявшую девушку. И благодаря которому сдохнут эти двое.

За те мгновения, что отделяют бездну размышлений от реальности, с виду мало что изменилось. Прямоугольник прихожей в три на пять метров по-прежнему освещался светом лампы дневного света; бледно смотрелись обои с ненавязчивым бежевым орнаментом; сквозило холодом из подъезда сквозь проем выбитой двери. Но кое что, просто произнесенное вслух, меняло решительно все.

— Все чисто, Аймара. Вали их.

Препятствий более не было, как и нарушения клятвы, сковывающей разум и дух.

— Хорошо, — коротко кивнула Инка, со всей силой и предвкушением потянувшись с призывом к небесам, закрытым бетонными плитами.

Главное, что оно там было — удивительно живое для большого города, разное в каждой его точке: ненастное и чистое, всех оттенков закатного цвета, представшее перед ее глазами в воспоминаниях о сегодняшнем и прошедшем днях. И неподвластное никаким блокираторам мира.

Отражая истовый порыв души, распахнулись в сторону руки, а из горла во все дыхание лёгких вырвалась чистая и высокая нота…

— Заткнись, — мотнул голову удар, и Инка упала на пол, схватившись ладонью за левую щеку.

Рядом упрямо и напряженно смотрела на нее Дейю, пытаясь найти какой-то ответ в отрешенном и усталом взгляде.

Родные Анды, все же, слишком далеко… А небо — совсем чужое….

— Проводка ни к черту, — цокнул главный, глядя, как из розетки в стене и цоколя люстры с шипением защелкали электрические разряды.

Но это Небо тоже может слышать.

Инка резко перехватила дернувшуюся было Дейю, замыслившую воткнуть тайком вынутую заколку в ботинок ближнего к ней злодея. Затем и вовсе сильным движением Тинтайа прижала ее к себе, спасая в объятии.

Потому что в следующую секунду стены прихожей буквально взорвались мелкими и крупными обломками, нашпиговывая всех, кому не посчастливилось быть выше лежавшей Инки.

Камни — гранит и щебень, вложенный в создание перекрытий, некогда тоже бывшие частью гор, хлестнули по врагу, ломая кости и пробивая одежду, снося в сторону и погребая под массой бетонных обломков. Воздух наполнился бетонной пылью и гарью сгоревшей проводки, но не было атмосферы приятнее и свободнее для тех, кто десятком секунд ранее не распоряжался своей судьбой.

Откинув от себя Дейю, Инка энергично метнулась к явно живому, но точно оглушенному главному бандиту и принялась уверенно обшаривать его карманы. А когда под ладонь лег небольшой холщовый мешочек, завязанный бечевой, и Сила вновь хлынула со всех сторон, с довольством констатировала: