Дворянство. Том II. Ступай во тьму - Игорь Игоревич Николаев

- Могу. В любое мгновение. Прямо сейчас.

- Но тебе ведь мало убить, - догадалась рыжеволосая. – Правильно? Как ты тогда сказала… «Надеюсь, тебя отдадут мне после». После чего?

- Ты узнаешь, - посулила ведьма. – Обязательно узнаешь.

- Ха, - щелкнула пальцами Елена. – Вот в чем секрет. Тебе нужна не моя смерть, а что-то иное. И магическая защита тебя останавливает. Дай подумать… Хотя тут слишком много вариантов. Но главное, пока я здесь, ты бессильна. Верно?

- Как же ты все усложняешь, - слегка опечалилась ведьма. – А может, мне и в самом деле стоит начать убивать твоих спутников? По одному, как-нибудь особенно изобретательно?

- Да ладно, - снова хмыкнула Елена, чувствуя, что перехватывает инициативу. – Ты бы давно это сделала, если бы могла. Не плела хитрую болтовню, а сразу перешла к делу. И крови.

- Да, не та девчонка… - задумчиво протянула ведьма. – Совсем не та.

- Как ты сама сказала, много времени прошло.

Они помолчали, глядя вниз. Там, разрезая толпу, словно нож воду, проследовала необычная пятерка женщин, молодых и одетых строго в кремовое и бежевое. Они шли «клином», впереди девушка, быть может, на пару лет младше Елены, в причудливой шапочке, похожей на хитро перекрученную ленту Мебиуса. Спутницы шли по бокам и сзади, строго выдерживая равнение, по две с каждой стороны. Перед этой удивительной пятеркой распространялся конус тишины, почтительных реверансов и поклонов, за ней люди еще какое-то время хранили молчание, сохраняя верноподданнический вид.

Сверху Елена не могла толком рассмотреть лицо, но предположила, что вероятно это единственная дочь тетрарха. Народ шептался - у королевской семьи было то ли шесть, то ли семеро детей, но Пантократор забрал всех кроме одной. Это (опять же если верить слухам) принесло большие проблемытетрарху, потому что на «высоком» брачном рынке всегда наблюдался определенный переизбыток девушек, а в последние годы диспропорция достигла просто катастрофических размеров. У королевской дочери (точнее родителей) имелись хорошие шансы попасть в неприятную вилку, выбирая между положением старой девы и непристойным мезальянсом.

Пятерка рассекла зал, приблизилась к Артиго и островным депутатам. Там начались какие-то сложные общественные взаимодействия, за которыми Елена уже не следила.

- Придет день, и я убью тебя, - сказала она, неожиданно для себя. Женщина не собиралась угрожать, но твердое обещание вырвалось буквально само собой. Она ждала насмешку в ответ, но ведьма лишь качнула головой.

- За все, что ты сделала мне... и другим.

- Это возможно, - согласилась ведьма. – Маловероятно, однако, все на свете имеет пусть ничтожный, но шанс исполниться. Возможно, да. Но ты ведь понимаешь, сколь велика пропасть между нами? Даже не принимая во внимание мои особые умения. Практика, милая моя. Обычный опыт, который ты никогда не сможешь уравнять. Поэтому гораздо больше вероятность того, что…

Она сделала многозначительную паузу, сделала жест сильной рукой, затянутой в кожаную перчатку без колец, так, словно охватывая мир.

- Ты прожила в Пайте достаточно долго. Чувствуешь насилие, которым переполнен город? Жажду смерти, стремление к убийству, которыми напоен сам воздух? Ты чувствуешь, как вся Ойкумена замерла, будто взведенный арбалет? Вселенная застыла в неустойчивом равновесии. Наступит день, и все это рухнет, обвалится, как домик из костей под ураганом. Тогда уже никто не защитит тебя. Я заберу все.

- Боюсь, ждать придется долго, - усмехнулась Елена, стараясь показать уверенность, которой не чувствовала, буквально ни капли.

– Однажды тебе будет некуда бежать. Однажды тебе окажется некого поставить между собой и мной. Однажды ты поймешь, насколько забавна сама лишь мысль о том, чтобы противостоять мне с оружием в руках. Тогда я не откажу себе в удовольствии напомнить тебе нашу беседу. И это случится весьма скоро.

- Если случится.

- У меня много времени, я могу позволить себе истратить толику его на милые пустяки вроде терпеливого ожидания.

Елена хотела срезать противника резким и едким словцом, но ее хватило лишь на короткое:

- Подавишься.

- Твоя очаровательная подружка на корабле сказала то же самое. Ты ведь помнишь, чем это закончилось?

У Елены исчерпался запас красноречия и юмора, она промолчала, бледнея от беспомощной ненависти.

- Сказки, легенды и притчи любят число три, - подумала вслух ведьма. - При абордаже мы встретились первый раз. В Мильвессе чудом разминулись, то есть сегодня вторая встреча. Осталась третья. Тебе уже страшно при мысли о ней? О неизбежности, что ждет впереди?

Елена снова промолчала.

- Ну, диалога двух мудрецов у нас не получилось, - констатировала ведьма. – Но было интересно поглядеть на тебя. Поговорить. В конце концов, потом у нас не будет времени на беседы. Все произойдет очень деловито и практично. И кроваво.

- Да, было интересно, - согласилась Елена. Посмотрела в багровые омуты чужих глаз и вновь пообещала. – Я убью тебя.

- Повторяешься. Кажется, экспромт не твоя сильная сторона. Пьесы у тебя получались куда лучше.

У Елены возникло холодящее, неприятное чувство, что заклятый враг жалит ее глаза, проникая в саму душу.

- Как хороший автор ты должна знать, - сказала дьявольская женщина. - В настоящей, увлекательной драме всегда кто-то должен умереть. Всегда. И эта драма еще не подошла к завершению.

- Возможно. Но сейчас ты бессильна. Так что убирайся.

- Как пожелаешь, - ведьма изобразила шутовской поклон, и Елену опять пробрал морозец, на сей раз от понимания, насколько это чудовище пластично. Каждое движение, любой жест был выверен с математической точностью, каждый шаг и поворот идеальны. Ведьма не просто владела искусством Шагов, она жила ими. Бойцовские навыки буквально пропитали ее сущность, как вода губку.

- Думаю, пожелание «будь здорова» здесь уместнее всего, - напутствовал злейший враг. -Надеюсь, с тобой ничего не случится до нашей следующей встречи. До завершающего акта, в котором каждый получает свое, а демоны и боги смеются над людскими надеждами.

- В хорошей пьесе конец бывает неожиданным, - ответила Елена. – Так что не желай, а то сбудется.

- Поглядим, - согласилась ведьма. – Поглядим. Бывай. Точнее, до встречи.

Она повернулась, сгорбилась и поплелась прочь, снова накинув тень безликости, незаметности, абсолютной серости, которая скрывала от постороннего внимания с эффективностью шапки-невидимки. Елена смотрела в удаляющуюся спину, не в силах поверить, что все действительно закончилось. Женщина осмотрела себя, в том числе заглядывая через плечо. Трясущимися пальцами ощупала одежду –