Музыка грязи - Тим Уинтон

На шоссе, как раз за городом, его восторг достигает высшей точки, как сияющий припадок безумия, до тех пор, пока его не высушивает горячий ветер. И смертельная тяжесть снова наваливается на Фокса. Он вгрызается в яблоко, которое пеклось на приборной панели, и сок кипит у него во рту. Он держит руль одной рукой. Пес слизывает с его икры соль. Ветер обжигает его из приоткрытых окон; человек и собака щурятся от его порывов. Земля размякла от жары. Над низкой серой пустошью несколько рождественских елок, кажется ему, плывут в воздухе по вертикали. Они шагают в потоке миража, и их роскошные оранжевые цветки вздымаются ввысь. Еще выше ястребы выписывают восьмерки в октановом небе.

На повороте, увидев у бровки автомобиль с поднятым капотом, он инстинктивно бьет по тормозам, но всего через секунду приходит в себя и газует. «Лендкрузер», мать вашу так! Рыбнадзор! Чче-орт!

Пес нерешительно приподнимается. Фокс смотрит в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, кто едет за ним, но позади никого нет. Слишком узко, чтобы развернуться с прицепленным-то катером. Кроме того, куда он может повернуть, кроме как обратно в Уайт-Пойнт? Без катера у него еще и был бы шанс – никто лучше его не знает тропинок в буше и просек, – но к тому времени как он отцепит трейлер с преступным содержимым, его уже окружат, и вот тут начнутся неприятности, это уж как пить дать.

Приближаясь к стоящей на обочине машине, восьмицилиндровый двигатель «Форда» с чувством мурлычет. Но Фоксу конец, и он это знает. Никогда ему не уйти от них по асфальту с этаким-то грузом. «Лендкрузер» разрастается, пульсирует ярким светом. «Сам виноват, – думает он. – Ты, чертов ублюдок, надо было тебе шататься вокруг, будто бы это твой собственный долбаный залив».

Когда Фокс проезжает мимо, закостенев в ожидании удара, он замечает голые женские ноги, свисающие с полированной стали подножки. Она склонилась над капотом. В джинсовых шортах. Просто женщина, не из этих. Он ударяет по тормозам.

Прижавшись к гравийной обочине, Фокс некоторое время просто сидит, вытягивая шею и всматриваясь в боковое зеркало заднего вида. Женщина вылезает из-под капота «Крузера» и смотрит в его сторону через плечо. Она слезает на гравий и ждет. Руки на бедра, если не возражаете.

Пес напрягается. Он становится лапами на раму окна и скулит. Фокс втягивает воздух сквозь зубы. Черт, черт, черт. Он знает, что должен ехать. Не успеет и птичка чирикнуть, как здесь будут другие машины. С ней здесь ничего не случится; не так уж и жарко. И это вполне может быть подстава. Эти заросли банксии рядом с ней вполне могут быть набиты крепкими молодыми людьми в хаки. Он включает передачу. Извините, леди.

И тут собака спрыгивает на гравий и убегает. Фокс в удивлении глушит двигатель и с отвращением бросает свое недожеванное яблоко вслед шавке. Боже всемогущий!

В зеркало он видит, как пес вьется вокруг женщины, а она наклоняется, чтобы потрепать его. У нее короткие, темные волосы, на ней белая майка, джинсовые шорты и теннисные тапочки. Может быть, туристка, но большой, цвета золотой металлик, серии люкс полноприводной автомобиль – не арендованный. И пес почти обнимает ее. Он оттягивается, как полагается, с шоссе и выходит, чтобы встретить музыку лицом к лицу.

Гравий под ногами горяч и остер. Ему приходится высоко поднимать ноги, чтобы продолжать идти, и, мать вашу за ногу, ему нужны туфли, любые, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство.

– Тот, кто медлит, пропал, – говорит она, заслоняясь рукой от солнца.

– Да?

– Добрый день.

– Неприятности?

– Он просто закашлялся и отрубился, будто как горючка кончилась, – говорит она. – Вроде показывает полбака, но, похоже, бензин не доходит до мотора. Я почти посадила аккумулятор, пытаясь его завести.

Фокс нервно теребит шорты.

– А-а… Наверное, инжекторы?

– Не знаю. С этими турбодизелями одни заморочки. Даже в зажигалки теперь вживляют микросхемы.

– Вон оно как.

Фокс переводит взгляд с «Крузера» на гравий, а потом на нее. Солнце словно кроет эмалью глянцевый шлемик ее волос. Она стягивает солнечные очки со лба на глаза, и он видит свое отражение. Не очень воодушевляющий вид; он похож на пещерного человека, страдающего неврастенией.

– Простите, что отрываю, – говорит она.

– Я… звините, я вроде как могу подбросить вас обратно в Уайт-Пойнт, – с трудом выговаривает он.

Эта перспектива выдувает все дурные мысли из его головы. Какой стояк!

– Спасибо, – говорит она, – но, понимаете, мне надо попасть в город.

– Ну, я не могу вести вас с этим катером в кильватере. У вас ведь нет этого, как его, мобильного телефона?

– Нет. Извините.

Пес прижимается к ее ноге. Фокс готов пнуть его в ребра. Он переминается с ноги на ногу, пока женщина гладит шавку.

– Слушайте, – говорит она, – мне, в общем-то, плевать на машину. Я могу позвонить потом, чтобы ее кто-нибудь забрал. Мне надо быть в Перте.

– Ясно.

«Да, мать ее так, – думает Фокс, – это уже совсем не есть хорошо. На пути в Перт нет маленьких городков, и даже заправки нет до самой окраины. Я не могу бросить ее на солнце, не могу отвезти ее в Уайт-Пойнт без того, чтобы произошла чертова сцена, и не могу отвезти ее в Перт, не избавившись от катера, а это значит, сначала придется везти ее домой. Она оставляет на обочине «Тойо», который тянет на восемьдесят штук. Наверное, краденый. В конце концов, она же спешит. Кажется, очень даже спешит. И вот он я с хреновой тучей незаконной рыбы».

– Слушайте, мне правда очень жаль, – говорит она. – Вы, кажется, заняты.

– Нет, я просто рыбачил. Выходной.

– Много поймали?

– Ну… там, того-сего. И говорить не о чем.

– Жарко, да?

Фокс улыбается:

– Да уж, погодка. Слушайте, я должен попасть в Перт, так вот оно выходит.

– Значит, вы не из города?

Фокс смотрит на нее и не понимает, то ли это улыбка исчезает с ее лица, то ли она морщится от вьющихся кругом мух.

– Нет, – бормочет он. – Я съехал с шоссе несколько минут назад. Мне надо отцепить катер и все такое, но после этого я вроде как могу вас подвезти.

Она вздыхает:

– Великолепно. Спасибо. Я только возьму сумку.

Фокс стоит под убийственным солнцем, а она наклоняется внутрь «Лендкрузера» и начинает собирать вещи. Его тошнит при одной мысли о том, что придется везти ее домой. Фокс даже не попытался завести ее мотор, но он будет выглядеть полным раздолбаем, если не примет на веру, что он не заводится. Надо подумать о том, как бы выгрузить улов из катера в грузовик, чтобы она не встрепенулась. Не похожа она на бабу из рыбнадзора. Очки не зеркальные. Глупая соломенная шляпа – вот она ее как раз вытаскивает. Но на запястье у нее часы для подводного плавания. Она вытаскивает сумку «Квантас» и льняной пиджак.