Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики - Джим Хаттон

— Мы подумали, уж лучше пусть Фредди считает, что вазу украли, чем разбили, — ответил Джо.

Эти слова — очень точный штрих к портрету Фредди. Он боготворил красивые вещи.

14 февраля 1986 года мы впервые вместе встретили День святого Валентина. Из салона я заказал в Гарден Лодж утреннюю доставку букета из двадцати четырех[16] красных роз с запиской: «Для Ф. М.» Фредди не оставил мой романтичный порыв без ответа. Около полудня в салон зашел флорист отеля с прекрасным букетом красных роз.

Мария, мой ассистент, завизжала от радости:

— Ой, это для меня!

Каким же было ее разочарование, когда флорист пояснил:

— Нет, это для Джима!

Клиент в кресле изумленно посмотрел на меня, а я едва не провалился сквозь землю от смущения. В букете я нашел открытку. На ней было написано: «От Ф.».

Друг Фредди Дэйв Кларк, лидер и барабанщик популярной группы 1960-х «Дэйв Кларк Файв», занимался постановкой рок-мюзикла Time в театре «Доминион». Главную роль исполнял Клифф Ричард, а также была использована голограмма с лицом Лоуренса Оливье. Дэйв попросил Фредди сочинить для шоу две песни, одна из которых носила одноименное название — Time.

Премьеру мюзикла назначили на 9 апреля, и Фредди был приглашен на торжественный предпоказ. Он хотел, чтобы я составил ему пару. Недели за две до премьеры Джо было поручено купить элегантные черные костюмы и лаковые туфли для себя, Фиби и меня.

Как ни парадоксально, заглавная песня Time, которую Фредди написал для мюзикла, начиналась со слов «Время не ждет никого». Но уже задолго до премьеры наше общее время едва не закончилось. Я узнал, что он снова изменяет мне. Почти все вечера я проводил дома за просмотром телевизора и рано ложился спать, а Фредди продолжал где-то тусоваться. Иногда он вовсе не приходил ночевать. Оправдывался, что якобы был в своей квартире на Стаффорд Террас, но слухи доносили другое. Друзья нашептывали, будто видели, как Фредди в открытую знакомится с мужчинами.

Я был уверен, что Джо всегда в курсе, где Фредди. Однажды в воскресенье я проснулся около девяти утра. Фредди, как обычно, не ночевал дома. Джо спустился вниз и сразу же направился к двери. Я проследил за ним, держась на безопасном расстоянии. Он привел меня к Фредди, который, как и говорил Джо, был в квартире на Стаффорд Террас.

Джо вошел в дом через парадную дверь и примерно через двадцать минут появился вместе с Фредди. Но я успел заметить, как некий молодой парень выскользнул из двери и быстро зашагал по улице. Выходит, что слухи о Фредди были правдивы.

Я помчался в Гарден Лодж, опережая Джо и Фредди. Они приехали, но я ничего не сказал: нужно было все обдумать. Вместо того чтобы скандалить из-за похождений Фредди, я решил пойти развеяться. Спросил, не возражает ли он, если я пойду выпить в свое старое логово «Маркет Таверн». Он не был против и поручил своему новому водителю Терри Гиддингсу отвезти меня туда.

В «Таверн» я выпил несколько кружек пива и поболтал со старыми друзьями. Все как один говорили, что я выгляжу несчастным.

— Ну-ка, попробуй вот это, — предложил мне кто-то.

— Что это?

— Неважно. Просто положи в рот. Это тебя взбодрит.

Взбодриться мне бы не помешало, поэтому, долго не думая, я послушался. Оказалось, это был ЛСД. Вскоре меня сильно накрыло. Следующее, что помню, как я вышел с друзьями из «Маркет Таверн» и мы направились в «Хэвен».

Обычно, сколько бы я ни выпил, я никогда не терял контроль над собой. Но из-за кислоты слетел с тормозов и превратился в зомби. В «Хэвен» я повстречал старого приятеля Джея, которого не видел лет сто.

— Джим, что случилось? — спросил он. — Ты странно выглядишь.

Я рассказал ему все, что вспомнил — про «Таверн» и как я что-то проглотил и оказался на другой планете. Джей взял меня под крыло, чтобы больше ничего не стряслось.

— Не стоит возвращаться домой сегодня, — сказал он мне. — Оставайся у меня, я присмотрю за тобой.

Я проснулся утром в квартире Джея с ужасной головной болью. Я предполагал, что в Гарден Лодж Фредди вне себя от ярости, поэтому отправился к Мэри и рассказал ей о скверном происшествии, из-за которого не пришел ночевать. По словам Мэри, Фредди страшно злился и всю ночь разговаривал по телефону с Питером Стрейкером, ожидая моего возвращения.

Зазвонил телефон. Это был Фредди.

— Джим у меня, — сообщила Мэри.

— Отлично, — сказал он, — передай, чтобы возвращался, паковал вещи и проваливал. Чтобы к моему возвращению из студии его в доме не было.

И бросил трубку.

Я опять стал бездомным. Из таксофона я позвонил Джону Роуэллу и спросил, можно ли снова пожить в его гостевой комнате. Он заверил, что я смогу оставаться сколько захочу.

Я вернулся в Гарден Лодж, забрал свои вещи из спальни и поехал к Джону в полной уверенности, что между мной и Фредди все кончено.

Несколько дней спустя, в день премьеры мюзикла Time, у меня дома зазвонил телефон. Это был Фредди.

— Ты вернешься? — спросил он.

— Нет.

— Но я хочу, чтобы мы вместе поехали на премьеру, — вкрадчиво проговорил он.

— Возьми своего друга. Мой вечерний костюм будет ему как раз.

— Приходи, — настаивал он, — давай все обсудим.

Я взял такси. У дома меня встретил Джо:

— Он наверху, ждет тебя.

Не успел я шагнуть в комнату, как Фредди бросился на меня. Не говоря ни слова, мы упали на кровать и занялись любовью. Потом Фредди сказал:

— Возвращайся домой.

Я согласился. Мы стали собираться на премьеру. Фредди явно дал понять, что я — единственный, с кем он хочет быть в театре тем вечером.

После этого случая мы зажили привычной счастливой жизнью.

В антракте Фредди придумал «поработать» мороженщиком, и сразу началась такая давка, что ему пришлось, не глядя, кидать мороженое зрителям. Такое же приподнятое настроение он сохранял и на фуршете после премьеры, который проходил в Ипподроме на Лестер-сквер. Там он представил меня Клиффу Ричарду: «Это Джим, мой мужчина». Фредди восхищала долгая карьера Клиффа в музыкальном бизнесе. Хотя к тому времени он сам уже выступал семнадцать лет, по сравнению с Клиффом чувствовал себя новичком.

Однажды Фредди признался Дэйву Кларку, что преклоняется перед Лоуренсом Оливье[17], и тот организовал ему приватный ужин с Оливье и его женой Джоан Плаурайт. На ужине речь зашла о критиках, и Фредди пожаловался, что часто подвергается резким нападкам прессы. Лоуренс высказался недвусмысленно: «К черту этих гребаных критиков!»