Любовь вернется навсегда - Мария Барская

И, подняв с пола пакет, он протянул его Авроре.

— Что это?

— Берите, берите. Не бойтесь. Башкирский мед. Настоящий. Прямо на месте, у знакомых покупал. У них своя пасека. Вот.

— Спасибо, не надо. Я мед, вообще-то, не очень…

— Берите, берите. Это совсем другой мед. В Москве такого не бывает.

Кирилл Владимирович, вынув из пакета трехлитровую банку, продемонстрировал мед на просвет, затем предпринял новую попытку вручить подарок.

Аврора отпрянула. Она внезапно все поняла. Тамара! Позвонила-таки Николаю, они сговорились и вместе занялись устройством ее личной жизни. Видно, Кирилл Владимирович действительно оказался в подходящем статусе, либо одиноким, либо непрочно женатым, и с ним провели воспитательную беседу. Глупо! Ужасно! Стыдно! И унизительно!

Слезы брызнули у нее из глаз, и она, не помня себя, закричала:

— Убирайтесь отсюда немедленно! Как вы только посмели! Думаете, вам все позволено, раз я одинокая? Почему вам всем надо обязательно выдать меня замуж? Почему я не могу жить так, как я живу? Ладно, они развлекаются: Тамара с Колей считают, раз у них жизнь налажена, надо, значит, мою так же перестроить. Но вы-то, вы-то! Зачем вы согласились в этом участвовать! А-а-а! Понятно! — Она истерически хохотнула. — Я-то, дура, сразу не догадалась. Вы, наверное, Коле денег много должны! Вот и решили отработать! А может… Может, он вам отсрочить выплату долга обещал, если вы успешно за мной поухаживаете? Так сказать, облагодетельствуете одинокую несчастную бабу! Признавайтесь! Имейте смелость, если в вас еще что-то мужское осталось.

Кирилл Владимирович, крепко прижимая к груди липкую банку с медом и не сводя изумленных глаз с Авроры, попятился к двери. Ощутив ее, наконец, спиной, он хрипло проговорил:

— Я Коле не должен никаких денег. Понимаете? Совсем. И он тут вообще ни при чем. Мы с ним уже месяц не разговаривали. И Тамары я никакой не знаю. Просто сам к вам пришел. Но если вы сердитесь и… не любите мед, я, конечно, уйду. Понимаю, у некоторых на него аллергия.

— При чем тут аллергия! — выкрикнула Аврора и от злости топнула ногой. — Как вам не стыдно! Взрослый человек, а все врете, врете, врете! Не верю я вам! Ни единому слову не верю! Нашли дурочку. Я же знаю: Тамара собиралась с Колей насчет нас разговаривать. А вы мне лапшу на уши навешиваете. Меду он сам привез! Детский сад! Вы бы мне еще эскимо на палочке притащили. Убирайтесь! Убирайтесь сейчас же! Иначе я за себя не отвечаю! А им я позвоню и все выскажу! Меня еще никто так не унижал!

Дверь за Кириллом Владимировичем захлопнулась. Аврора опустилась на пол, ноги отказывались держать ее. Сколько она прорыдала на полу в коридоре, вспомнить потом не могла.

Когда же слезы, наконец, иссякли, она с трудом поднялась на ноги, заперла дверь и пошла в ванную умыться. Из зеркала на нее взирало опухшее лицо. И, о ужас! Аврора только сейчас сообразила, что вновь оказалась перед Кириллом Владимировичем в халате! Впрочем, какое это теперь имело значение. Больше она никогда его не увидит. Что ж, по крайней мере, хоть здорово его отшила. А вот Тамаре она сейчас устроит!..

В новом порыве обиды и злости Аврора кинулась к телефону и, едва услышав голос Тамары, завопила в трубку:

— Решили все-таки меня осчастливить! А хочу ли я, это никого не волнует! Или ты таким образом надеялась со мной помириться? Думала, не догадаюсь? Как бы не так! Я его вышвырнула отсюда вместе с его идиотским медом! Больше наверняка не явится! Не надейтесь! И Коле своему передай: пусть в мою личную жизнь не лезет. И сама не лезь! И вообще, не хочу тебя больше никогда видеть!

Аврора кричала и кричала. Потом слова кончились, и внутри стало пусто.

— Ава, я только вот не пойму, ты просто не в себе или пьяная? — спросила Тамара.

Аврора бросила трубку. Ее колотил озноб. С трудом добредя до кровати, она укрылась с головой одеялом. В голове шумело и крутилось, потом она неожиданно провалилась в глубокий сон.

Проснулась она от того, что ее с силой потрясли за плечо.

— Жива? — сквозь не рассеявшуюся еще до конца пелену сна донесся до нее Томин голос. — Как ты меня напугала. Почему дверь не открываешь?

— Не открываю? — с трудом разлепила опухшие веки Аврора. — Как же ты тогда попала сюда?

— У меня твои ключи есть. Забыла? Или вообще уже ничего не соображаешь?

Аврора молчала, с трудом приходя в себя.

— Ну-ка давай объясни толком, что за бред наговорила мне по телефону? Я ничего не поняла. Кого ты имела в виду? При чем здесь мы с Колей? И что там еще за какой-то мед?

Аврору придавливала такая усталость, что не хотелось ни думать, ни говорить. И злость куда-то пропала. Единственное желание — снова забраться с головой под одеяло и уснуть.

— Завтра поговорим.

— Ну уж нет! Если я сюда на ночь глядя притащилась, будешь сегодня со мной разговаривать, — безапелляционно возразила подруга.

— Спать хочу.

— Что-то, когда ты на меня орала, тебе спать не хотелось. Ну-ка дыхни. М-м. Трезвая! А таблеток никаких не пила?

Аврора помотала головой.

— Тогда марш на кухню. Сейчас чай заварю.

После крепкого чая Аврора немного пришла в себя и, собравшись с мыслями, спокойно высказала Тамаре все, что прокричала раньше по телефону.

Подруга внимательно слушала, и ее черные глаза округлялись все сильнее и сильнее.

— Ну ты и дура, — дослушав, проговорила она и вдруг принялась, как сумасшедшая, хохотать. — Дорого я бы дала, чтобы на это посмотреть. Бедный мужик! От всей души пришел! Мед из какой-то тьмутаракани тебе приволок, а ты его поганой метлой! А потом опять станешь удивляться, как это мужской пол с тобой рядом не задерживается. Но я теперь поняла, в чем твоя проблема: ты в себя не веришь. Мужик-то к тебе пришел по собственной воле, а тебе даже в голову не пришло, что ты могла ему понравиться. И твоя больная на оба полушария голова немедленно приписала его приход нам с Николаем…

— Но ты же сама говорила, что будешь Колю просить! — У Авроры из глаз опять закапали слезы.

— Мало ли, что я скажу. Ты ведь сама запретила мне. Зачем же насильно? Тем более, мы поругались. Буду я зря стараться.

— Ой-ой-ой-ой-ой! — Аврора в отчаянии схватилась за голову. — Я же ему такого наговорила! И бог знает в чем обвинила! Кошмар! Да мне теперь страшно в глаза ему посмотреть!

— То есть ты собираешься с ним еще встречаться?

— О чем ты? Как ужасно получилось! Обидела хорошего человека.

— У тебя сплошные крайности. Откуда ты знаешь, что он хороший?

— Но ведь он мед мне привез, извиниться хотел, что больную меня тогда потревожил. Понимаешь, я открыла ему в халате. Поэтому пришлось соврать, будто у меня грипп.

— Положим, мед никакого отношения к тому, хороший этот Кирилл Владимирович или нет, не имеет. Это был предлог для более близкого знакомства. Голову даю на отсечение: ты ему понравилась. Факт стопроцентный.